2 глава (2/2)
***</p>
Прошло несколько дней с тех пор, как Хината впервые встретила соулмейта. Принять факт их парности она пока не решалась, но сама не заметила, как мысленно воспринимала его именно соулмейтом. Без каких-либо еще определений. Просто соулмейт. Абстрактный, далекий, а значит — не её. По имени называть его тоже было тяжело, потому как в области груди, у самой метки, разливалось тепло. И Хината моментально чувствовала укол совести, а потому продолжала как мантру повторяя себе под нос: «Он ребенок, еще ребенок».
Но при этом, сожалений Хината не ощущала. Ни на Судьбу, за такой «подарок», ни за свои ожидания. Последнее вообще будто стерлось из памяти, и теперь она смутно помнила, каким представляла вторую половинку. Было странно думать о своих былых фантазиях, когда вполне реальный соулмейт появился перед ней пару дней назад. И знание о реальном его физическом воплощении было таким правильным, что Хината даже и не пыталась проанализировать ситуацию. Он просто был, стирая своим существованием все её мечты до этого. И ощущалось это как само собой разумеющийся факт. Не подлежащий сомнению.
Но принятие существования соулмейта в виде семилетнего ребенка — не равно быть «единым целым», как она мечтала. Она вообще не видела своего будущего с ним. Она, по правде говоря, и не пыталась. Было слишком неправильно для неё строить будущее, хоть и мысленно, с человеком, который намного младше. Слишком неправильно.
Хината упала лицом в подушки и попыталась вжаться так сильно, как только могла, лишь бы выбить из головы подобные мысли. Внутренние границы не позволяли ни единого представления о чем-то совместном. О возможных романтических отношениях вообще думать не хотелось. Как она могла? Лучше всего будет, если они больше никогда не увидятся.
Но несмотря на всё это, она часто ловила себя с протянутой к телефону рукой и тут же её одергивала. Безумно хотелось позвонить по давно заученному наизусть номеру и удостовериться, что с соулмейтом всё в порядке. Малыш, насколько она поняла по разговору с Куренай, благополучно добрался до дома в тот день. Простудился, но уже, кажется, шел на поправку. Сердце разливалось теплом от осознания: он в безопасности. Но удостовериться лично всё же хотелось неимоверно.
Куренай оказалась женщиной понимающей. Она ни разу не упрекнула школьницу, что постоянно наведывалась к ней, и, несмотря на явно робкий и стеснительный характер, заставляла звонить и интересоваться самочувствием мальчика. Каждый день. Хинате думалось, что в её глазах мелькало понимание, но она предпочитала этого не замечать. Если кто-то узнает о её грязной тайне — а в том, что тайна именно «грязная», Хината не сомневалась — ей не жить. Позор на всю оставшуюся жизнь. Клеймо развратницы и… Хината съежилась. О педофилии думать не хотелось.
Несмотря на свою нездоровую тягу узнать, как поживает соулмейт, Хината наотрез отказывалась от предложения Куренай навестить его. Хината с трудом смирилась, что он есть. Но идти к нему, намеренно пытаться столкнуться лицом к лицу — чистейшее безумие. Он еще слишком мал, чтобы связывать себя с такой, как она. Кто знает, возможно, если никогда больше не встречаться — тогда и связаны они больше не будут. Никто ведь не говорил, что оборвать связь невозможно.
Но всё шло явно не по плану. Хината не взяла в расчет то, что родители Наруто тоже будут пытаться выяснить ситуацию.
Она спокойно, как обычно после занятий направлялась в сторону кабинета медсестры. И едва успела зайти, как Куренай быстро усадила Хинату на кушетку, напротив незнакомки. Представив ту как мать Наруто, она спешно вышла из кабинета, оставляя их наедине.
Кроваво-красные волосы женщины и серьезный, цепкий взгляд внушали страх, отчего поджилки Хинаты затряслись, и она готова была выбежать из помещения в любую секунду. Осознание того, кто перед ней — пугал до трясущихся пальцев.
— Меня зовут Кушина, и… — начала незнакомка, скрещивая руки на груди и оценивающе смотря на неё. — Я так понимаю, ты и есть та самая Хината.
— Что? — пискнула она.
— Мой сын много говорил о тебе в последнее время. И, скажу честно, я не ожидала, что ты…
— Да, — резко перебила её Хината, в глубине души боясь услышать о возрасте вслух. — Я… Я прекрасно всё понимаю. И, должно быть, для вас это неожиданно, — смущенно проговорила она, сжимая края школьной юбки так, словно в ней заключалось её спасение.
— Ты права. Но у меня было время с этим… смириться. Скажем так, я не в восторге от того, что мой сын нашел пару в семилетнем возрасте. И мы с мужем еще не до конца уверены, что это правда, — она замолкла, пристально всматриваясь в лицо напротив. — Метка ведь проступила только у тебя? — дождавшись утвердительного кивка, женщина продолжила: — Ясно. Твои родители знают об этом?
Хината отрицательно мотнула головой.
— Мой отец ничего не знает.
— Понятно, — голос звучал с толикой грусти. — Если вы действительно окажетесь соулмейтами… Наруто еще мал и связь для него не проявилась, но вот у тебя могут быть проблемы. Если не видеться хоть иногда, то тебе же будет хуже, ты ведь знаешь?
Хината опустила голову, стараясь, казалось, сжаться и занимать как можно меньше места или исчезнуть вовсе.
— Я не буду с ним видеться, — тихо, едва слышно прошептала она. — В этом нет необходимости.
— Ты еще молода и не понимаешь, о чем говоришь. Всё не так просто.
— Не хочу, чтобы метка коснулась и его тоже. Возможно, у него еще есть шанс встретить истинную…
— Ты не понимаешь, — резко перебила её Кушина. — Всё не так просто. Мы пока не уверены, истинные ли вы друг другу или нет. Но у Наруто тоже вскоре появится метка. А что, если это окажется правдой? То, что вы истинные, скажется и на нем тоже. Разрыв связи после проявления метки — процесс сам по себе болезненный. А если учитывать то, что он еще ребенок… Боже, — Кушина нервно провела ладонью по лицу. — Я даже не представляю, что будет.
— Мне… — Хината сжала руки в кулаки на коленях. — Мне жаль, — всё-таки выдавила она, всхлипывая. Напряжение, что копилось все эти дни, разом вырвалось наружу. Она больше не могла.
Хината пыталась поставить себя на её место и понимала, что разочаровалась бы в себе. В той девушке, которая стала соулмейтом маленького ребенка еще задолго до того, как малыш мог бы решить: нужно ли ему всё это. Появляться в жизни Наруто сейчас — равнялось лишению его выбора. Сердце разрывалось от тоски и обиды. Несправедливо. Ужасно несправедливо.
— Я не хотела. Правда, — повторяла она. — Не хотела.
— Боже, Хината, — женщина подскочила к ней и, обнимая за плечи, начала успокаивать. — Успокойся, всё в порядке. Ты ни в чем не виновата.
Еще большей болью сердце отдавалось тогда, когда она понимала — избегать его она уже не сможет. Не хочет. Физически ощущалось, что организм идет на саморазрушение. Её магнитом тянуло к нему. Нужно было собственными глазами убедиться, что он в порядке. Для этого хотелось быть рядом. Всё остальное теряло смысл, если в конечном итоге перед глазами не будет маячить возможность увидеть его еще хоть раз. Какой толк во всем остальном, если это не связано с ним?
Хината понимала, что никогда не видеться — бегство. И она готова была бежать. Но Кушина права. Никто не знает, как отреагирует Наруто и что с ним будет. Соулмейты по-разному реагируют на проявление меток или их отсутствие. Хината себе не простит, если с ним что-то случится.
Ушло достаточно много времени на то, чтобы принять свои чувства к нему. Чтобы понять их природу и заранее расставить границы для себя, через которые она не перешагнет никогда.
И только после Хината ощутила, что дышать стало легче. За гранью были мысли о второй половинке и об отношениях со счастливым будущем. Она готова была отказаться от всего этого. Всё, что ей теперь оставалось от того мнимого будущего — теплое чувство, которое приятно грело. Не более. Хинате оставалось трепетно лелеять свои самые чистые порывы. Но только если понимала — ему от этого не будет никакого вреда. Готова была на что угодно, лишь бы видеть его улыбку. И за это хотелось отдать всё своё тепло и будущее, к которому она стремилась.
И пусть это лишь предлог, чтобы постучать в заветную дверь. Пусть. Всё не имело смысл, если в конце нет возможности его хотя бы увидеть, верно? И если так будет всегда, Хината готова была каждый раз делать выбор в его пользу. Лишь бы была возможность.