19 июля (2/2)

— К чему это ты?

— А? Просто так. Мне вдруг стало интересно. Вытесняет ли грибок личность? Или в глубине души человек остаётся собой и осознаёт что он делает?

Эррор задумчиво опустил взгляд в даль. Чёрные ресницы слегка подрагивали, веки прикрыты и брови нахмурены. Юноша на секунду остановился и Инк с интересом взглянул на собеседника. Такая задумчивость застала его врасплох. Он сначала подумал, что парень не отнесётся всерьёз к его словам, но всё произошло совсем наоборот. Видимо он ещё недостаточно хорошо знает Эррора. После нескольких минут молчания, парень поднял взгляд от земли и продолжил идти.

— Не знаю. Скорее всего да. Хотя может и нет. Пока что было недостаточно исследований, подтверждающих или опровергающих это. Людям сейчас не до этого. Они выживают, а не живут. Мораль, исскуство и удовольствие остались позади.

Инк грустно улыбнулся и направил взгляд вдаль.

— Возможно ты прав. Но я хочу верить что нет. Хочу верить что исскуство и человечность ещё остались в нас. — Инк приложил руку к груди и снова улыбнулся, но а этот раз уверенно. — По крайней мере, во мне.

Остаток пути они провели молча. Эррор шёл в задумчивости размышляя о вопросе Инка. Художник же, смотрел по сторонам, в поисках красивых пейзажей.

— Может устроим привал? Мы идём уже почти четыре часа, мои ноги сейчас отвалятся.

Эррор устало выдохнул и оглянулся. Заметив небольшую полянку, окружённую невысокими осинками, оба парня направились туда. С облегчением присев на траву, Инк вытянул уставшие ноги и улыбнулся. Свежий ветерок легко касался лица и светлых волос. Вынув из бежевого рюкзака флягу с водой, юноша сделал несколько глотков и передал Эррору.

— Ты всё ещё не передумал искать машину? До Финдли мы вряд ли её найдём. — Инк забирает флягу обратно и кладёт в сумку.

— Неа. Конечно, мы ничего не нашли, но это не повод отчаиваться. Просто пойдем не на север, а... не знаю, в любую другую сторону. Я не уйду отсюда без гребаного драндулета, помяни мое слово.

— Всегда можно пойти пешком, — Инк поднимает проницательный взгляд на собеседника

— Не можно.

— Хочешь, могу тебя понести.

— Ага, чего еще скажешь, зубочисточка? Ты и мою ногу-то вряд ли поднимешь.

— Проверим? — усмехается ”зубочисточка”.

— Не, не стоит. Мне же никто не заплатит, если ты поломаешься.

— Ты прав... для страховки уже поздно. Надо было раньше оформить.

Эррор сначала лишь прыснул, но спустя пару секунд не смог сдержаться и от души рассмеялся.

— Господи, — Парень смеется, нелепо и несколько добродушно, — неужели даже в гребаном конце света не сбежать от дремучих бумажек?

— Может быть и сбежать, — Инк задумчиво глядит в небеса, улыбается и выдает философское, многозначительное:

— Во всяком случае для меня это далеко не конец, а всего лишь начало.

Спустя пару минут было решено проверить по картам, долго ли ещё до Финдли. Вытащив атлас с картами, Инк разложил его на сумке.

— Ещё пару километров на запад и мы в Финдли. Наконец то.

— Смотри не потеряй голову от радости. — Эррор с усмешкой бросил взгляд на парня.

— Не думаю что с этим что то изменится. Обычно я сначала действую, а лишь потом думаю.

— А иногда, может, стоило бы. Может, перестал бы лезть на рожон каждую секунду и подумал своей башкой хоть немного. Давай, поперли уже, а то я сейчас тут коньки отброшу.

— Эррор, ты перегибаешь с драматизмом, — Инк откладывает атлас в рюкзак.

— Ничуть! У меня сейчас жопа отвалится.

— Пришьем.

— Э-э, руки прочь от сокровища.

Даже на заре человеческой цивилизации извилистые полосы дорог служили надежным ориентиром для людей, ввязавшихся в путешествия. Будь то залитые сизым асфальтом магистрали, мощенные деревом и брусчаткой тротуары или простые протоптанные зверьем и прохожими тропы – испокон веков каждая дорога вела своих путников куда-то. Пускай большая часть путей находится сейчас в запустении и едва ли пригодна для комфортного передвижения – ведь сказались на том и массовые заторы, и банальное отсутствие какого-либо обслуживания, – проложенные, кажется, еще в том тысячелетии, они все равно остаются верными указателями направления.

Тонкой нитью они тянутся из сердец городов, стелятся то на юг, то на север, разливая асфальтовую седину вдоль широких и опустевших улиц. Опоясывая массивы руин узорной паутинкой, некоторые из них ведут прочь, в другую часть континента, соединяя лоскутное одеяло карты в огромную дорожную сеть, цельную и структурированную. Словом, ориентир – хороший. Но вот в лесах и полях такого ориентира не водится. В лесах есть деревья на крючковатых ножках, сухой бурелом с валежником да густая трава, его окаймляющая. В лесах невозможно встретить частичку цивилизации, что еще теплится в городах или покинутых реднеками участках. В лесах свой расцвет встречает лишь империя зелени, и орда приземистых папоротников стелется по земле, желая погреться в лучах ее великолепия и величия.

В лесах полноправно царствуют хаос и абсолютное бездорожье. Совершенно непривычное, нелюдимое и дикое. То, с чем Инк ещё не сталкивался, то что ему так нравилось.

День уже близился к концу и путники наконец вышли из объятий леса. Мягкая почва, застеленная хвоей сменилась на твёрдый асфальт дороги. Большой зелёный знак приветствовал парней гордой надписью ”добро пожаловать в Финдли”

— Наконец-то... А теперь, пошли искать машину. Отсюда я без неё не уйду.

Идея Эррора ”поймать попутку” изначально кажется Инка бредовой. Какова вообще вероятность того, что они найдут здесь рабочую машину? Да никакой совершенно. Но Инк не спорит – ведь Эррору виднее, конечно. Эррору всегда все виднее с его гребаной колокольни под два метра ростом.

Да даже если они каким-то образом раздобудут себе рабочий автомобиль – в такой-то непроходимой глуши! – остается нерешенным вопрос дороги. Не все из них пригодны для поездок, хотя, безусловно, кем-то для этого расчищены. Что если их готовая к пробегу машина будет стоять прямо посреди двадцатилетней пробки? От нее ведь, в таком случае, не будет никакого толку. ”Придумаем что-нибудь” — парирует тогда сержант. Ага, как же, сообразим по ходу дела. Кладбище машин, раскинувшееся впереди невиданным лесом, словно и само становится одной сплошной дорогой – проседает в земле незначительно, заменяя собой и асфальт на эстакаде, и поднимая всю плоскость земли на уровень выше.

Нескончаемой лентой оно стелется вперед насколько видно невооруженному глазу, и Инкк чудится, словно все-все автомобили за пределами карантинной зоны, укрытые толстой мшистой прослойкой, сосредоточены сейчас в одном этом месте. Он впервые видит такое их множество и, если честно, едва ли может представить, что раньше на дорогах их могло быть еще больше.

Десять-двадцать машин спустя терпение Эррора дает трещину, если не сказать, что рушится, как стекло, встретившее прилетевший в него камень. Чтобы ускорить процесс, оскомину набивший, он не оглядывает самые разбитые – и оттого самые многочисленные, – экземпляры, но осмотр даже той оставшейся части, малой и хоть немного презентабельной, все равно занимает у него чертовски много времени.

— Мы тут проторчим до второго конца света, — гневно жалуется сержант.

— Мы все еще можем пойти пешком, — тактично замечает юноша.

Он стоит в стороне и не принимает в осмотре машин совершенно никакого участия. Сразу ведь было понятно, что это глупость полнейшая.

— Нет уж, — хохочет упрямец Эррор, — У нас с тобой ноги нахрен отсохнут. Я бы раскатал губу, если бы сказал, что хочу отвезти тебя в Хьюстон ”прямым рейсом”, но, по крайней мере, было бы неплохо доехать куда-нибудь в пределах штата. Тем более сомневаюсь, что нам вообще хватит бензина на долгие поездки. Топливо-то нынче – штука не повсеместная.

Пытаясь занять себя чем-нибудь интересным, Инк осматривает близлежащие окрестности, а после решает сделать пару зарисовок местности и окружающих его автомобилей, раз на то есть время. Инк стягивает рюкзак со своих плеч, аккуратно помещает на чей-то багажник и сам присаживается рядом. Вынув из сумки скетчбук, парень начинает плавно двигать рукой с карандашом. Линии, прямоугольники, круги, из простых фигур преобразуются в автомобиль. Отточеными движениями вырисовывая трещины и царапинки на машине, придавая той потрёпанный вид, Инк заканчивает рисунок и довольно смотрит на результат, подмечая мелкие недостатки.

— Инк, ты чего там прилип? — окликает его Эррор удивленно. — Тащи сюда свои тощие булки.

Художник ему не отвечает, лишь щурится на пустую улицу с настороженностью и скепсисом, но через какое-то время, так ничего и не обнаружив, разворачивается и, насупив брови, уходит.

— Что такое? Нашёл, что искал?

— Нет, — Парень раздосадованно отряхает руки от паутины и пыли, — хотел предложить тебе попытать удачу на соседнем кольце.

Пройдя пару сотен метров, юноши снова вернулись к поиску транспорта. Внезапно, уже изрядно напряжённую тишину прервал радостный возглас Эррора.

— Наконец-то, чёрт возьми! Целая, да ещё бензина хватит до Дейтона.

Инк перевёл взгляд с радостного Эррора на найденую им машину. А именно полуживая лада, судя по всему. В марках автомобилей Инк не разбирался, от слова совсем.

Эррор довольно заваливается на водительское сидение. Инк присаживается рядом, на пассажирское сидение, и громко хлопает дверью. Эррор давит на газ. Дорога под колесами вскипает и пенится, и тучи пыли вздымаются в воздух под торжественный рев заведенного мотора. Железный мустанг трогается с места и, подпрыгивая на неровностях, врывается на главную дорожную полосу, стремительно проскакав меж расступившихся улиц.

Они уезжают. Инк восторженно припадает к остаткам стекла, жадно вглядываясь в силуэты проносящегося мимо него мегаполиса. Сквозь щели и трещины в лицо ударяет теплый июльский ветер и треплет растрепанные светлые волосы. Запах бензина щекочет раздутые ноздри. Большие дома вновь сменяются маленькими, с каждой новой минутой появляясь все реже и реже, и почти полностью уступают место низкорослым спальным районам.

— Скажи Финдли прощай, детка, — сообщает Эррор с ухмылкой.

Инк раскрывает рот, не в силах поверить в услышанное. Он откидывается на спинку пассажирского кресла, позволяя себе ненадолго расслабиться. Инк двигает пальцами вверх-вниз, сжимает их то в кулак, то разжимает снова. Затем натягивает тонкую кожу на косточках еще сильнее, трясет рукой, смахивая раздражение. Он переводит взгляд на сержанта, следящего за дорогой с предельной сосредоточенностью. Хэнка волнует лишь одно – насколько просторной для передвижения она окажется, – и оттого все мышцы на его лице кажутся напряженными.

Пальцами правой руки парент барабанит по баранке – единственная вольность, которую он себе позволяет.

Через час пейзаж за окном сменяется то ровным строем деревьев, то золотисто-зелеными полями, разросшимися по земле хаотично, и Инк понимает уже отчетливее – мегполисы и карантинные зоны с их небоскребами остаются позади, в прошлом. Возможно, они минуют их даже раньше, половину часа назад или четверть – ведь сложно доподлинно отличить границу одного застроенного пригорода от другого, – а главное лишь, что все это становится совершенно неважным. Впереди – дорога. Только она и имеет значение.

Лишь через несколько часов, не доезжая до какого бы то ни было города, Эррор паркует машину на обочине звездного поля. Они останавливаются. Ночь сегодня безоблачная. Инк выходит наружу и, поднимая голову кверху, глядит на небосвод пораженно. Здесь эти маленькие белые точки воспринимаются совсем иначе. Россыпь мелких сияющих песчинок обволакивает весь чернеющий купол. Поле пахнет июльской свежестью. Бурча себе что-то под нос, Эррор выбирается следом.

— Я принесу хворост для костра — заботливо говорит Инк, и уходит вперед, вдоль по обочине, на поиски сухих веток и невысоких кустарников.

Он возвращается через несколько минут с охапкой растопки в руках и травой для розжига. Эррор оценивающе глядит на его работу. Вместе они раскладывают материалы чуть поодаль от машины и разжигают костер зажигалкой. Из сумки художник достает тушенку. Вид у неё не самый аппетитный, но особого выбора у них нет, точно так же, как и смысла жаловаться. Он переваливает ее в жестяную тарелку и ставит прямо на костер. По округе разносится манящий запах жаренного мяса. Ужин вскоре подогревается. Они делят его на двоих, предпочитая не думать о том, где до того успела побывать эта говядина, и, отогревшись немного, заваливаются обратно в машину.

— Сегодня можем поспать одновременно, — говорит Хэнк невзначай, — в салоне сейчас должно быть безопасно.

Инк слабо кивает. Они устраиваются на сиденьях, как на кроватях. Эррор забирает себе два передних, а Инк – широкое заднее. Наконец то, невысокий рост послужил ему преимуществом, так что Инк вытянулся во весь рост. За окном тихо стрекочут насекомые.

— Эррор — бросает Инк неловко, — Мне нравится с тобой путешествовать.

Парень долго не отвечает. Не то, чтобы Инку нужен ответ на это: он просто привык говорить прямо все, что думает. И в данный момент он думал именно об этом. Он уже отворачивается к импровизированной стене, собираясь закрыть глаза, как вдруг слышит тихое:

— Не скажу, что с тобой путешествовать хуже, чем я думал. А теперь спи, завтра у нас много планов.