Глава 49.2 (1/2)

***

Зверь оскалился, его лицо — точная копия Лира — искривилось, расслоилось на несколько идентичных образов, стало холоднее, вокруг повалил снег, плотной белой стеной, но он не попадал внутрь, в круг в котором шла Игра Королей.

Бриз напрягся, подумал, что сейчас Зверь нападет, примет свою истинную форму и сожрет их с Лиром целиком.

Лир высокомерно вздернул бровь, повторил со скукой:

— Ходи. Ты же так хотел сыграть.

Бриз дернул его за рукав, тихо попросил:

— Не зли его. Он же…

— Он проиграл, — повысив голос, отозвался Лир. Просмаковал каждую букву. — И он сам это знает. Осталось только закончить. А потом, — он посмотрел Зверю в глаза и улыбнулся, холодно, жестоко. — Он встанет предо мной на колени и признает, что я лучше.

Зверь зарычал, и звук расслоился, наполнил воздух и заставил его вибрировать. А потом этот рык перешел в хрип:

— Нет.

— О, — Лир рассмеялся. — А теперь ты против. Теперь ты жалеешь, что согласился на игру. Если бы у тебя только был шанс, поступить иначе, сходить иначе.

Зверь замотал головой, его образ снова расслоился и собрался в один:

— Не отнимай. Последнее.

И Бриз вдруг понял, что играли они не просто на… не просто на подчинение. Казалось бы, что такого — просто встать на колени, просто признать поражение. Но Зверя корежило, он не мог это принять и…

— Из-за имени, — понял вдруг Бриз. От неожиданности сказал это вслух. — Все потому что у него нет имени.

— Верно, — легко подтвердил Лир. Спокойно и холодно добавил. — Когда не осталось имени, личность стирается, мелочь за мелочью, год за годом. Но что-то всегда остается, цепляется до конца. Он цеплялся за свою непобедимость, — Лир криво усмехнулся. — «Я выигрываю, а значит, я существую». Но ты больше не выигрываешь. И когда ты встанешь на колени, что от тебя останется? Останется ли хоть что-то?

Зверь протянул руку, клацнул зубами и сделал ход.

Лир забрал эту фигуру — заменил своей.

Смотрел спокойными, мерцающими глазами, как ледяной меч отсек Зверю руку, а потом рассмеялся:

— Останутся ли у тебя вообще колени, когда я с тобой закончу?

— Лир, — тихо позвал Бриз. — Тебе это не нужно. Мы же пришли только за сердцем.

Зверь вскинулся, подался вперед так быстро, что показалось, перевернет доску:

— Отдам. Я отдам. Сердце, все сердца…

— Я возьму сам, — безразлично ответил ему Лир. Он наслаждался тем, что побеждает, наслаждался тем, что делает больно. Бриз знал, что в нем это есть, принимал, как принимал все остальное, но все равно… все равно ему было жаль Зверя. И он попросил:

— Лир, давай просто уйдем. Заберем сердце и вернемся.

— Он хотел тебя сожрать. Он покусился на мое, на мою семью. Он поплатится.

— Он уже поплатился. Ему страшно, и больно.

Лир рассмеялся:

— Ты жалеешь его? Монстра, чудовище, которое хотело тебя убить?

Бриз неловко пожал плечами, бросил на Зверя быстрый взгляд. Тот замер, смотрел на него неотрывно, словно впитывал, запоминал. А потом вдруг изменил форму.

Бриз вздрогнул и понял, что смотрит в глаза своей копии.

Лир презрительно усмехнулся:

— Это тебя не спасет. Жалкая подделка.

Бриз прижался к нему, внимательно оглядел Зверя и сказал:

— А мне кажется, красиво получилось.

Он сам, наверное, хуже выглядел. Да и вообще не привык видеть себя со стороны.

Лир протяжно выдохнул и прижал ладонь к лицу:

— Я просто не верю. Ты действительно хочешь его пощадить.

Бризу неловко поежился:

— Ну, ты меня знаешь. Я вечно хочу всех спасти. Особенно монстров. Это, наверное, привычка. Все время спасаю тебя, вот и появился… рефлекс?

Лир поморщился.

— А еще… — Бриз помедлил, прежде, чем продолжить. — Может, он и монстр, но у него свое место. Он очень древний, и… наверное, он тоже нужен миру. Мы пришли в его дом, пришли за его сердцем. Лир, что если бы к тебе кто-то так пришел?

— Он согласился на условия.

— Да. И он должен уступить. Но тебе не обязательно… его ломать.

Лир раздраженно выдохнул, на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл, окинул Зверя презрительным взглядом:

— Верни прежнюю форму. И тогда я возьму только сердце.

Черты Зверя расслоились, мелькнули, словно наложение кадров — образ Лира, потом Бриза, снова Лира. И в этой последней форме они застыли.

— Забери, — сказал Зверь. — Забери. Я отдам. Сколько сердец?

— Хватит одного, — Лир оскалил зубы в усмешке. — Мне ни к чему собирать лишний мусор, — он помолчал, а потом одним движением стряхнул фигуры с доски, постучал кончиком когтя по черной клетке. — Сюда.

Зверь поднялся, вонзил когти в грудь, раскрыл грудную клетку, и Бриз увидел, как в обрамлении ребер бьется сердце. Не такое, как у Лира — льдистое — но все равно, сама ситуация, слишком напоминало о другом. О том, как Бризу было страшно за Лира, как он ждал и отсчитывал удары чужого пульса.

Зверь положил сердце на доску. Ребра сомкнулись, на них мгновенно наросла плоть — словно ледяная, хрупкая на вид.

Лир забрал сердце, покрутил в пальцах, потом коротко кивнул и встал:

— Мы уходим. И не вздумай приближаться к моей семье.

Снегопад вокруг утих, воздух словно звенел, и Лир пошел прочь, оставляя следы на снегу.

Зверь остался стоять, сгорбившись над пустой доской.

Бризу вдруг стало его жалко, и он помедлил, спросил: