глава 44.1 (1/2)
От автора: Я, к сожалению, часто стала задерживать главы. Те, кто давно читает ”Осколок” об этом знают - увы, боюсь, просто нет возможности дописывать раньше. Хотелось бы обещать, что в будущем станет лучше, но я пока не рискую загадывать. В остальном, выкладка продолжится в привычном режиме.
***
Вода Озера Истины — черное, беспросветное зеркало — казалась стеклом. Бриз приблизился, и она пошла рябью, зашелестела волнами, потянулась по белому песку к босым ступням.
И Бриз судорожно вздохнул, подумал — что вот и все. Он возвращался к тому, с чего все началось.
Там под черной водой ждали шипы, чтобы проткнуть насквозь, поглотить его без остатка.
И едва слышно перешептывались все, кто не справился. Кто остался под этой черной водой навсегда — как голоса тех, кого поглотила Сфера.
Он загадал про себя: если бы Лир успел, если бы удалось увидеть его хотя бы раз, украсть этот последний, самый сладкий, самый отчаянный взгляд, не нужно было бы бояться.
Малика стояла за спиной молчаливым изваянием.
Потом будто что-то невидимое потянуло Бриза вперед. Он поднял голову.
И увидел.
На другом берегу, там, отделенный от него черной водой стоял Лир.
Худая, высокая фигура.
Бриз ошибался. Ему столько всего хотелось бы сказать, остаться рядом на тысячу жизней. Одного взгляда, одного слова было отчаянно мало.
Но время утекало, как песок со дна озера.
Бриз подхватил ветром — одинокое, беспомощное «Люблю». Оно ничего не могло изменить, и Лир знал и так. Но что еще Бриз мог ему дать?
Он не слушал, читал по губам: стой.
Он хотел остановиться, остаться на берегу, в безопасности. Жадно прижать к себе каждую секунду отмерянного им с Лиром времени, выпить это счастливое время досуха.
А потом? Все разрушить? Уничтожить собственными руками?
Лиру было страшно его потерять. Лир тоже любил.
И в тот момент Бриз взвешивал на весах два страха — его, свой собственный.
Если я останусь, я уничтожу тебя и всех, кто был рядом.
Черная вода накатывала волнами, хотела уцепиться за него.
Калем считал Бриза добрым. Лир тоже.
Они ошибались. Бриз был жадным. И даже в тот момент думал только о себе.
Думал о том, что если жить значит убить Лира, уничтожить Калема, Пушка, всех, кто стал дорог — то лучше исчезнуть навсегда под этой черной водой.
«Я хочу к тебе вернуться», — подумал Бриз. Сделал шаг вперед.
«Хочу снова быть рядом».
Но если я не справлюсь. Если сила Карна победит.
Лучше мне не быть вовсе.
Вода накрыла его с головой.
Под чернотой ждали шипы. Голодные, равнодушные — такие же, как у Сферы Истины.
Они пробили Бриза насквозь, и боль взорвалась в теле ослепительной белой вспышкой.
***
Лир рванулся вперед, в воздухе создал для себя ступени, не помнил, как преодолел расстояние.
Малика смотрела на него, запрокинув голову. Лир оскалился, ударил наотмашь.
Когти проскрежетали по кристаллам, которые возникли, защищая ее. Малику отбросило назад. Лир подлетел к ней, схватил за горло и вздернул на ноги:
— Что ты сделала?!
Он не смотрел на Озеро. Не мог. Сердце колотилось внутри, и сквозь ярость, сквозь злобу на предательство, пробивался страх.
— Что должна, — сказала она.
Лир отбросил ее от себя, резко обернулся и пошел к воде. Глупый мальчишка был внутри, геройствовал, не понимая, с какими силами заигрывает, не понимая, чем рискует, и Лир должен был…
Малика схватила его за руку, сказала резко, почти выкрикнула:
— Он стал Карном.
Лир рассмеялся, злой смех рвался из груди, и казался лезвиями. Ранил изнутри:
— Карном? Карн убил бы тебя на месте. Он не шагнул бы в Озеро, он… Даже если он терял контроль над силой, он вернулся. Он снова стал Бризом.
Да. Но сколько еще раз он бы вернулся?
Один? Два?
Как скоро остался бы только Карн?
— Озеро — единственный выход, — хрипло шепнула Малика. — И ты знаешь это сам. И ты никогда бы ему не сказал.
Лир сглотнул и сказал то, о чем не хотел думать:
— Милосерднее было бы убить.
Он обернулся к ней, спросил то, о чем думал и сам:
— Ты думаешь, он справится?
— Я не знаю.
— Мальчишка, которому нет и двухсот. Сколько костей на дне этого Озера? Сколько духов в нем сгинуло?
Лир подошел к ней вплотную, навис, потребовал:
— Отвечай.
— Я не знаю, — эхом повторила она.
— Если он умрет… — Лир стиснул зубы. — Если он останется в Озере навсегда, я заберу сына, и мы уйдем. Мы уйдем из этого мира, от твой войнушки с Ламмаром, от проблем людей…
Малика зашипела сквозь зубы:
— Ты хоть слышишь себя? Ты второй из Королей, расклеился из-за какого-то мальчишки, готов обречь незримых и людей…
— Мне плевать! — рявкнул Лир. Они застыли, тяжело дыша. Он с усилием заставил себя говорить тише. — Мне плевать на незримых и людей. Я не желаю быть королем, и никогда не хотел. Ты ждешь, что я спасу всех? Зачем мне это? Я Король Страха, я несу ужас, разрушение, я монстр. Что мне за дело, кто умрет, а кто спасется? Бриз… Бризу было не плевать, наивный мальчишка все хотел вас защитить, и ты отправила его в Озеро.
Он резко обернулся к черной воде. Поверхность снова стала гладкой, как зеркало.
Но под этим темным стеклом вспыхивали светлые отблески.
— Ты не в себе, — холодно сказала Малика. — Ты не понимаешь, что несешь.
Он рассмеялся снова, пообещал ей:
— Если он останется в Озере, ты присоединишься к нему.
Она вздрогнула, отступила на шаг. Лир почувствовал мрачное жестокое удовлетворение. Она боялась.
И ей следовало.
Он чувствовал себя монстром. Хотел быть монстром.
Это помогало не думать о том, какие шансы у Бриза вернуться.
***
Бриз кричал, захлебываясь черной водой, не мог остановиться, и тысячи голосов вокруг сливались с его — больно! Отпусти!
Как голоса, что остались в Сфере Истины.
Бриз словно снова очутился в том зале. Когда Ламмар задавал вопросы, когда убивал Бриза каждым своим словом, и не жалел. Ответы стоили для него дороже, чем чужая жизнь.
Он спрашивал тогда — про силу Карна.
А Сфера Истины ответила про ветер, про то, что Бриз как чистый лист.