Глава 33.2 (1/2)

***

Бриз тут же подался за ним, уцепился за рукав — едва не уронил Пушка в процессе.

— Лир, погоди! Стой!

Тот остановился, нахмурился, чуть повернув к нему голову:

— В чем дело?

— Но… все в том же, — сказал ему Бриз. — Ты опять пытаешься оставить нас здесь, а сам идешь туда, где опасно. Мы же… мы же уже договаривались, что я тоже хочу тебя защищать.

«И я», — поспешно добавил Пушок.

— Ни о чем подобном я не договаривался, — прохладно отозвался Лир. — А ты уже доказал, что не бережешь себя.

Бриз поежился под его осуждающим взглядом, но все равно упрямо сказал:

— Ты тоже. А нам будет лучше вместе. Мы сильнее вместе.

«Со мной», — вставил Пушок.

— Подумай сам, — поторопился сказать Бриз, когда увидел, что Лир собирается возражать. — Вдруг что-нибудь случится.

— Например, тебя снова похитят? — ехидно поинтересовался Лир. — И мне придется отдать тебе еще одно сердце для защиты?

— Нет… — неловко ответил Бриз. — Другое что-нибудь.

Он подлетел близко-близко, помедлил, и все же коснулся плеча Лира рукой, попросил:

— Возьми меня с собой, пожалуйста.

Лир раздраженно выдохнул, сжал пальцами переносицу, как будто у него ужасно болела голова, и сказал:

— Я еще пожалею об этом. Знай, юный Бриз, у меня просто нет времени с тобой спорить.

«Пап, все-таки ты немного подкаблучник», — авторитетно сказал Пушок, и Бриз тут же зажал ему рот.

— Не говори так! Лир перестанет нас слушать!

Лир скривился:

— О, если бы Лир мог вас не слушать…

Ощущение чуждой магии в воздухе усилилось, и теперь Бриз уловил в ней знакомые нотки, что-то, что не почувствовал сразу. Он уже ощущал нечто подобное.

— Лир, это…

Тот недовольно фыркнул:

— Похоже, это не нападение. Думаю, опасности нет.

Он направился к выходу из залы стремительным, уверенным шагом, и Бриз полетел за ним, все еще держась за рукав. Пришлось подгонять себя потоком воздуха, чтобы успеть.

Лир подошел к краю лестницы, которая огибала главный зал Храма, застыл, глядя вниз.

Несколько духов высунулись из боковых залов чуть ниже — должно быть, они временно расположились там.

Внизу оставались только Адам с Кимом. Рядом с ними был Калем.

Лир подошел к краю лестницы и просто спрыгнул вниз, Бриз едва не вцепился в него — удержать, не дать разбиться — но вовремя сообразил, что прыжок с такой высоты не причинил бы Лиру вреда.

Тот приземлился прямо на алтаре в центре зала, замер эффектно — выглядело как в кино. Пафосно и немного глупо.

Наверное, Бриз и Пушок, которые все еще висели в воздухе рядом, немного портили картину.

— Кто позволил колдовать в моем доме? — ледяным тоном спросил Лир. — И тем более… — Он замер, повел носом в воздухе, и прищурился, — вмешиваться в защиту?

Калем казался бледным, не смотрел на Бриза и Пушка, но Лиру ответил первым.

— Это я. Ну, просто… люди предложили добавить щиты. И нам это не помешает. Под мою ответственность.

— И ты решил не спрашивать меня? — вкрадчиво поинтересовался Лир.

Калем поежился:

— Я знал, что ты занят, — потом он сглотнул и добавил. — Я в этом лучше разбираюсь. Я же Страж. Все в порядке.

Адам переводил взгляд с него на Лира и обратно, держал руки на сияющих линиях силы, которые струились вокруг, опоясывали стены.

Ким был рядом, наблюдал непроницаемыми равнодушными глазами. Его сила вплеталась в общий рисунок, а черные птицы выступали сквозь кожу, еще не взлетали, но хлопали крыльями.

И Бриз понял, почему не определил влияние Адама и Кима раньше, он впервые чувствовал не две их силы по отдельности, а смесь, полный симбиоз.

— Эй, я что пропустил очередную семейную драму? — хмуро спросил Адам.

— Там ничего интересного, — заверил его Бриз. — Честно, вам было бы скучно смотреть.

Адам прищурился подозрительно, перевел взгляд с Лира на Бриза, потом на Калема, и снова на Лира, и сказал угрюмо:

— Я… почти смирился, что ты спишь с ребенком. Мудила, скажи, что хотя бы всего с одним.

— Только со мной! — поспешно сказал Бриз, видя, как одновременно скривились Калем и Лир. Иногда, они были очень похожи. — Лир бы не стал… с Калемом. Ведь не стал бы? — с беспокойством спросил Бриз.

Лир ответил ему крайне выразительным взглядом.

— Если это была шутка, юный Бриз, то не очень удачная. Твой Калем вызывает у меня разные чувства. Но не влечение.

— Это хорошо, — тут же сказал Бриз. — Я… — было стыдно в этом признаваться, но он все же пересилил себя и сказал. — Я иногда… ревную. Немного, самую капельку. Просто Калем красивый и сильный. И еще Страж, а не осколок… ну, ты понимаешь.

— Нет, юный Бриз, — Лир фыркнул. — Я, правда, не понимаю.

«Мам, ты в десятки, в сотни раз лучше этого твоего Калема! Он вообще мерзкий. И предатель. Мерзкий-мерзкий-мерзкий!» — Пушок клацнул в сторону Калема челюстями, и тот вздрогнул, отвел взгляд и понурился. А потом сказал:

— Мелкий прав. Я хуже. Хуже, чем о себе думал, и уж тем более хуже тебя.

Разговор получался какой-то дурацкий, и совершенно неправильный. И Бриз не понимал, почему никто, кроме него этого не видел.

Калему не нужно было принижать себя ради Бриза, а Пушок зря нападал.

— Заклинание скоро сорвется, — равнодушно вмешался Ким. Его магия свивалась черными потоками вокруг предплечий, вливалась в линии, которые создавал и держал Адам. — Заканчивай говорить и прими решение. Мы закончим или нет.

Он обращался к Лиру, и тот ответил нечитаемым взглядом.

Показалось, что в воздухе возникло напряжение, которого Бриз не понимал, невольно затаил дыхание.

А потом Лир коротко кивнул, сказал:

— Я помогу.

И ленты его тумана возникли в воздухе, вплелись в заклинание. Бриз содрогнулся, потому что показалось, что даже воздух вокруг вспыхнул, завибрировал, издавая протяжный, низкий гул.

Этот гул отдавался в костях.

Калем рядом судорожно втянул воздух, выдохнул, сквозь стиснутые зубы:

— Не знал, что он так может.

«Папа много-много всего может, — самодовольно отозвался Пушок. — Не то, что ты».

Заклинание пропитывало все вокруг, оседало в стенах, в плитах пола, а потом все закончилось, и давление силы в воздухе ослабло.

— Ты владеешь магией людей, — тихо сказал Калем Лиру. — Я не знал.

— Я не владею магией людей, — раздраженно фыркнул Лир в ответ. — Я умею совмещать магию незримых и людей. Разумеется, когда я сыт и силен. А чего ты ждал, мальчик-ифрит? Я один из древнейших. Или ты думал, я навсегда останусь тенью себя самого, как в тюрьме?

— Ничего я не ждал, — буркнул тот. — Я просто удивился.

Он замолчал, и вся ситуация вдруг стала такой неловкой, такой… тяжелой, давила, как каменный свод над головой.