Глава 23.2 (2/2)

И хотелось упрашивать Лира: не отдавай их, пожалуйста, не отдавай.

Он не мог отделаться от мысли, что если Ламмар заберет их себе, все будет зря.

— Какой же ты тупой, — Картер вдруг фыркнул. — Или ты не тупой, а трусливый? Можно подумать, мы бы удержали столько духов, если бы ваш Владыка был против. Но нет, он сдал их нам. Интересно, почему? Может, они были ему слишком неудобны.

Бриз был уверен — все в Храме понимали это и так. И ни за что нельзя было говорить об этом вслух. Ламмар мог бы убить, просто чтобы сохранить секрет.

Под маской Ламмара скрывалось чудовище. И Картер только что сорвал эту маску.

Он умер, не успев понять, что произошло — просто Ламмар в одно мгновение стоял в стороне от него, а потом оказался рядом. С громким звоном разлетелся магический барьер Кима и Адама.

Ламмар оторвал Картеру голову. Так небрежно, как мог бы сорвать цветок.

Запах крови, одуряющий и отвратительный, взвился в воздухе, кровь хлынула на старые камни.

И даже те, кто требовал смерти Картера совсем недавно — они все молчали.

Бриз почувствовал, что его трясет.

И желание лететь-лететь-лететь прочь стало почти нестерпимым.

Лир вышел вперед, загородил его своим телом — и Бриз уцепился пальцами за краешек его мантии, постарался сделать это незаметно.

— Прости, — небрежно сказал Ламмар, аккуратно поставил голову Картера на алтарь. Чуть повернул, словно искал, в каком положении будет лучше смотреться. — Он так отвратительно врал. Я не выдержал.

А Бриз все еще не мог поверить — как быстро это случилось. Как… внезапно.

Он уже видел смерти людей. Видел их и до Лира. Но так и не смог привыкнуть к тому, как легко, как быстро все могло сломаться безвозвратно.

Человек умер. Даже такой, как Картер.

— Человек был мне нужен, — холодно заметил Лир. — Я привел его, чтобы допросить. И он принадлежал мне.

— Да, я видел ошейник, — Ламмар с любопытством рассматривал свои окровавленные когти. — Не стоило ему врать про меня.

Он знал, что никто ему не верит, что обман давно раскрыт. Но знал и то, что никто не посмеет с ним спорить.

Бриз чувствовал себя беспомощным.

— Расплатишься ими, — отозвался Лир, указал на остальных духов вокруг, на Кима и Адама.

Ламмар рассмеялся, заливисто, беззаботно — так, как не должен был, как не имел права смеяться убийца:

— Ты такой упрямый, мой Король Ужаса. Но скажи честно, зачем они тебе? Ты больше не один из Двух Королей. Даже старшие из духов забыли о прошлом. Так для чего тебе подданные?

Взгляд его стал цепким, недобрым. А Бриз смотрел и не мог поверить — что все это ради власти. Что Ламмар просто боялся возвращения Лира, что тот снова станет одним из правителей.

— Это не подданные, — Лир заложил руки за спину. Идеально прямой, спокойный. — Это трофеи. Я получил их сам, хочу оставить себе. Это тебя волнуют титулы и власть, старые сказки про Двух Королей.

Он повел рукой, и за его спиной возник трон, Лир сел, положил руки на подлокотники. Как король, который осматривает свои владения.

— Верно, — сказал Ламмар, и в его голосе впервые прозвучало то, чего Бриз никогда от него раньше не слышал. Горечь. — Старые сказки. Для остальных это именно сказки. Но мы с тобой еще помним — как ты оставил все и сбежал. И все, что я создал после, все, чем незримые стали сейчас, я создал сам. Так какое право ты имеешь на подданных? Ты, король ничего.

— Страха, — холодно поправил Лир. — И десятка этих духов.

Хотя их было чуть больше, но Бриз не рискнул вмешаться. Он только хватался одной рукой за край рукава Лира, а другой за ладонь Калема.

И думал, что, наверное, если будет видеть Ламмара чаще, если тот снова что-нибудь сделает… Бриз научится ненавидеть.

Калем заставлял себя дышать сквозь боль, сжимал его пальцы. И казался таким хрупким в тот момент.

И Бриз подумал: если бы здесь был Карн, смог бы он что-то изменить? Смог бы… остановить Ламмара?

Отравленная, больная мысль, но Бриз словно услышал ее мысленно. И знал, что она вернется еще не раз.

Что он будет слышать ее всегда, когда окажется беспомощным.

— Ты так их хочешь, — Ламмар искривил губы в улыбки. Жуткой, застывшей. — Ладно. Я уступаю тебе снова, и снова. И очень многое тебе даю, мой Лир. Но настанет момент, и за все мои дары придется заплатить.

Он резко отвернулся, взметнулись полы алых одежд, и Бриз был уверен, что Ламмар исчезнет. Раствориться в воздухе, как призрак, чтобы вернуться, когда его совсем не будут ждать.

Но что-то заставило его помедлить, оглянуться по сторонам, словно в запахе крови, в силе вокруг он почувствовал что-то еще.

— О, а вот это любопытно.

Бриз задохнулся — боль взорвалась в животе, заставила согнуться пополам, и показалось, что его внутренности тянут куда-то. С его пальца соскользнуло кольцо Лира, и рука вдруг стала прозрачной, начала выцветать.

— Я не единственный злодей, — беззаботно сказал Ламмар. — Есть и другие, кто пытается отобрать твое имущество. Это забавно, верно, Лир?

Лир кинулся к Бризу, попытался схватить за руки.

Бриза утягивало куда-то, перед глазами плясали черные пятна, мир выцветал.

И нужно было цепляться, задержаться хоть на мгновение, остаться с Лиром.

Это было заклинание призыва — Бриз не знал, откуда пришло это понимание. Кто-то из зрячих пытался призвать его, не Лира, и мелькнула мысль: ведь на месте оставалась кровь. Наверное, люди использовали ее.

Было страшно — что его заберут, что Лир не сумеет найти.

И кольца больше не было.

Лир говорил что-то, цеплялся за плечи Бриза — все слова терялись, их было не разобрать сквозь гул в ушах.

А потом — Бриз увидел, словно в замедленной съемке — Лир вонзил когти в себя, под ребра, зарычал отчаянно, и рванул окровавленное сердце наружу.

Вложил в ладони Бриза — и только оно, это сердце, и было для него материальным. Оно и его гулкое, мерное биение.

Перед тем, как исчезнуть и появиться среди людей, Бриз успел услышать слова Лира:

— Я приду. Сохрани его для меня.