Глава I. Звезда (2/2)

— С-семнадцать, — пискнула Эсфирь.

— Семнадцать. Какая замечательная цифра, — плавно, певуче произносил полубог, сжимая грудь девушки и лаская её бедро. — Семнадцать голов было у той гидры, которую я убил под горой Тимфи. Она любила лакомиться мягкой сочной плотью, поэтому приказала соседним селениям, что находилось рядом, каждый седьмой день приводить ему на съедение красавицу. В случае невыплаты «налога» гидра пообщела убить всех жителей.

— В-вы… Вы спасли те селения? — голос Эсфирь звучал совсем чуточку не испуганней и даже капельку заинтересованней. Лаксус не знал, что это от того, что девушка всегда восхищалась героями и зачитывалась тем редкими книгами, которые у неё были, где содержались их истории и просто легенды. Она всегда мечтала, что однажды её спасёт какой-нибудь герой от чудища, влюбится без памяти с первого взгляда и возьмёт в жёны, а потом остаток дней будет любить, лелеять, носить на руках и посвящать каждый подвиг только ей.

Лаксус не знал всего этого, но догадаться было не сложно. Такая девушка, как Эсфирь, определённо должна была оказаться романтичной натурой.

— Конечно, — отвечал полубог на вопрос светловласки. — Какой я герой, если оставлю слабых беззащитных людишек? Тем более мне гидры никогда не нравились.

Ласки продолжались. Ножки Эсфирь уже дрожали. Если бы не Лаксус, державший так крепко, словно боялся, что если отпустит, девушка исчезнет, она бы давно упала.

— Семнадцать — хорошая цифра, — продолжал горячо шептать полубог прямо на ушко Эсфирь. — Возраст осознанности. Ты ведь знаешь, что я хочу с тобой сделать? — спросил, легонько прикусив мочку девушки.

Она вздрогнула и через силу кивнула.

Лаксус усмехнулся.

— О нет, не знаешь. Но догадываешься. Тебе понравится, малышка. Не бойся меня, я вреда не причиню. Только наслаждение. Ты будешь стонать, кричать и просить ещё, а я всё тебе дам, обещаю. А потом заберу в свой дворец и сделаю своей наложницей.

Из глаз Эсфирь потекли молчаливые слёзы. Она сдерживала рыдания в груди, чтобы полубог не стал мстить ей за это через сестру. Но Лаксус всё равно всё видел. И не понимал, что интересно. На месте этой странной девушки мечтают оказать многие, очень многие. Быть наложницей самого царя! Да ещё и полубога, самого известного и почитаемого, между прочим. Чего же она нос воротит?

Лаксус не стал задумываться, списав это на «высокую мораль» его малышки. Наверняка ей с детства вдалбливали в голову, что она должна найти достойного мужа, родить детей как можно больше и привнести тем самым почёта в семью.

— Ты бы понравилась той твари, не так ли. Что думаешь? Она бы долго терзала твоё хрупкое сладкое тело. Ты наверняка очень вкусная, да?

Лаксус коснулся промежности Эсфирь, к своему удивлению почувствовав, что она немного намокла. Девушка тонко и сладко простонала, когда полубог принялся потирать её чувствительный бугорок нервов. Пусть Эсфирь сковывал страх, предательское тело не могло не плавиться под умелыми прикосновениями воина, который очевидно хорошо знал женщин.

— С такой-то мягкой кожей, шёлковыми волосами и запахом, — полубог снова ткнулся носом ей в шею, ещё раз втягивая аромат, — …от которого сносит крышу.

У него даже потемнело в глазах. От давно окаменевшего стояка кружилась голова и чесалось всё мужское начало и нутро. Его желание, упирающееся девушки прямо в поясницу, не стало для неё сюрпризом. Лаксус наперёд представил, где и в каких позах будет иметь его малышку, пока разворачивал ту к себе лицом, брал на руки и подносил к ближайшему дереву.

О да, он обязательно нагнёт её где-нибудь над столом в своих покоях, устроив себе лучший в жизни пир.

Лаксус подставил руку между спиной своей ноши и грубой поверхностью коры многолетнего дерева, чтобы кожа девушки не поранилась. Вторая ладонь крепко сжимала сочное бедро. Эсфирь на автомате обвила ногами торс полубога, боясь, что тот её отпустит, и она упадёт. Тогда-то полубог и припал к манящим розовым губкам, истязая их в голодном жёстком поцелуе, который тут же углубил. Умелый язык скользил внутри и ласкал нёбо, пока светловласка тихо постанывала. От нахлынувших ощущений на её маленькое тельце голова закружилась уже у Эсфирь.

— Меня зовут Лаксус, малышка. Это значит «светоносный»<span class="footnote" id="fn_33151302_1"></span>. Я хочу, чтобы ты стонало моё имя, пока я буду трахать твою маленькую киску.

И без того давно пунцовые щёки девушки стали покраснели ещё больше. Полубог криво улыбнулся и вновь поцеловал её.

— Твоё имя Эсфирь, да? — спрашивал он, вновь переключаясь на её шею, затем тонкие ключицы.

— Да… — тихо выдохнула девушка, едва ли не задыхающаяся от безумия всей этой ситуации. Её сестра лежит без сознания в нескольких шагах, а сын Юпитера и царь Дакара хочет овладеть ей прямо сейчас, в этом лесу, у этого дерева, а потом сделать своей наложницей.

— Эсфирь, — повторил Лаксус. И из его уст это имя звучало так по-особенному, нежно и сладко, что его обладательница вздрогнула. Полубог будто пробовал его на вкус, наслаждаясь тем, что почувствовал, сполна. — Как оно прекрасно. Как и его хозяйка.

Ещё один поцелуй-укус в ключицу.

— Что оно значит? — вдруг спрашивает он.

Эсфирь в полубредовом состоянии не сразу понимает, что ей нужно ответить. Но, покопавшись в немного расплавившемся сознании, тихо выдаёт:

— Звезда…

И тут Лаксус замер.

Звезда…

Полубога словно прошибло его же молнией.

Звезда…

Вот что это за странное чувство. Вот откуда необъяснимое желание обладать этой девушкой, красота которой едва ли превосходила даже свою пышногрудую сестру. Милоликая, состоящая из тонкостей, но ведь ничего более.

Во главе праздничного шествия ты привезёшь в свой дворец смертную звезду.

Смертная. Звезда. В его руках. Сейчас. Его судьба.

Лаксуса затрясло от злости. Он не верил в судьбу. Никто не смеет указывать ему, как жить! Ни Джерар, ни его грёбанные пророчества! Никогда в жизни он не пойдёт на поводу у того, что якобы ему предначертано!

Полубог резко выпустил испугавшуюся не на шутку от таких перемен в его настроении девушку и отошёл от неё. Отвернулся, чтобы не смотреть. Почти не дышал, чтобы вновь не ощутить её запаха.

С судьбой бороться сложно, но он это сделает. Для себя.

— Убирайся… — низко, угрожающе прорычал воин. Эсфирь пробила мелкая дрожь.

— Но…

— Пошла вон!

Лаксус не дал ей договорить, вскинув руку. Молния, возникшая из ничего, ударила в дерево, разломав его в щепки, к которому ещё недавно полубог прижимал девушка. Эсфирь стояла совсем рядом, поэтому заклинание Громовержца откинуло её в сторону. Она упала и поранила руки и колени. Морская голубизна глаз подёрнулась влажной пеленой слёз. Воздух тут же наполнился еле различимым запахом крови, и тогда Лаксус приказал себе не оборачиваться, ни в коем случае не извиняться перед светловлаской и, уж тем более, не бросаться к ней ради того, чтобы устранить малейшую царапинку на её теле и стереть губами солёные капли с её щёк.

— Уходи, — спокойнее, но всё равно гневно повторил полубог. — Я не желаю тебя видеть. Если попадёшься мне на глаза в следующий раз, я убью тебя.

Эсфирь замерла в ступоре. Её сковал страх, но она приказала телу двигаться едва ли не моментально. Подползла к сестре, взвалила её не самую лёгкую тушу себе на спину и как можно скорее полубегом-полушагом направилась прочь.

Лаксус позволил себе обернуться только спустя десять минут, когда Эсфирь вместе с Эльзой исчезли среди деревьев. На камне так и остались лежать её платье и сандалии. От них исходил запах первоцветов.

Молния разломала ещё одно дерево.

***</p>

Когда Лаксус нашёл-таки путь в свой дворец, он застал в нём Джерара. Полубог красовался перед зеркалом, с довольным видом осматривая своё лицо.

— Знаешь, — раздражённо начал говорить Громовержец, напрочь забывая про такую вещь, как приветствие, — ты не найдёшь себе жену не потому, что однолюб и ждёшь девушку из своего пророчества, а потому что жутко самовлюблён.

— Яре-яре… — Джерар вздохнул. — Мне просто нравится работа моей клемейщицы.

— Ты что, заклеймил душу? — Лаксус произносил то так, будто клеймо ставили только самые последние отбитые на всю головешку идиоты.

И видно его единокровный брат был из таких.

— Ага!

Джерар с довольной улыбкой обернулся. На его лице красовался алый узор над и под правым глазом.

— И чё это? — спросил Громовержец, не сильно заинтересованно рассматривая все эти закорючки.

— Имя моей жены на языке древних, — с огромным энтузиазмом отвечал Джерар.

Лаксусу страшно было представить, что будет, когда он, наконец, отыщет свою избранницу.

— Сегодня я узнал, что её зовут Эльза! — заявил вдруг полубог. — А цвет клейма — это цвет её волос.

Громовержец едва не испепелил брата за эти слова. Воспоминания как назло подкинули ему девушку с алыми волосами и с этим идиотским именем Эльза.

Сестра Эсфирь.

Блять.

— Блять… — озвучил свои мысли Лаксус, устало прислоняясь затылком к стене, у которой стоял.