Часть 97 (1/2)
Саид проснулся от того, что яркие лучи солнца били ему прямо в глаза из-за того, что он не додумался задернуть шторы. От неудобного кожаного дивана затекла вся шея, марокканец неловко потянулся, думая о том, что лучше было совсем не спать ночью, нежели уснуть на этом маленьком диванчике в три погибели. Он скинул с себя тонкий плед, которого – он точно помнил – не было, когда он засыпал, и поднялся на ноги, первым делом направляясь в ванную, чтобы хоть немного взбодриться после ужасной ночи, прежде чем ещё раз попытаться поговорить с женой, в чём прошлым вечером он не добился и малейшего успеха. Рамиля ни в какую не хотела говорить после той неловкой ситуации в ресторане, и ему пришлось банально долбиться об закрытую дверь спальни, прежде чем он понял, что это гиблое дело и ответа на свои объяснения он точно не получит. Должно быть, он действительно сильно обидел жену – впрочем, он об этом и сам догадался, без дополнительных подтверждений – на этот раз, поскольку никогда не бывало, чтобы она заперлась в спальне и не отвечала ни слова. Конечно, он мог бы ворваться внутрь, выломав хлипкую дверь, и у него был огромный соблазн так поступить, чем дольше продолжалось молчание его жены, что начинало даже раздражать, но Саид смог взять себя в руки и не стал усугублять ситуацию ещё больше, подозревая, что Рамиля и без того на грани. Возможно, его отрезвили звуки сдавленных рыданий, доносившихся из комнаты? Звук был довольно тихим, но он был почти уверен, что за стеной слышно женские рыдания, от чего на душе стало ещё хуже. И с чего его так переклинило в том ресторане?! Он же не раз уже видел Жади, и даже рядом с Лукасом, это не должно было стать для него событием века! Возможно, дело в том, что он просто не ожидал встречи? Скорее всего, так и было, но мог же он держать себя в руках! Просто злости не хватало на самого себя! Принимая душ, чтобы хоть немного освежиться после этой ночи, когда ни о каком комфорте не было и речи, Саид то и дело прокручивал в голове события вчерашнего дня и убеждался, что повёл себя как последний идиот! К слову, он нашёл чистое полотенце и набор одежды на тех местах, где он привык их находить за время, что они провели в гостинице, и его половина завтрака – он ещё после своего пробуждения это заметил – ждала его на столе вместе с чашкой чёрного кофе с кардамоном и ровно таким количеством сахара, как он предпочитал. Даже рубашка и та была отглажена, и портфель на нужном месте, а не там, где он его вчера бросил! Интересно, Рамиля специально это делала, чтобы он ещё больше чувствовал свою вину? Сожгла бы хотя бы рубашку в отместку, может у него на душе не было бы настолько плохо! Впрочем, с чего бы ей после вчерашнего конфуза ещё и заботиться о его душевном состоянии? Нет, так долго продолжаться не должно, не прошло и суток, а в горле такая горечь, стоит подумать о молчании жены, что хоть куда девайся – не сбежать!
– Рамиля?– Саид постучал в дверь спальни, несмотря на то, что она была открыта настежь, и только после кивка девушки вошёл внутрь.
Рамиля стояла перед зеркалом и водила гребнем по своим длинным каштановым волосам, её спина немного напряглась, когда Саид вошёл в комнату и ей пришлось приложить усилия, чтобы сохранить нейтральное выражение лица. Она выглядела внешне спокойной, однако за показным спокойствием скрывалась настоящая буря. Боль, досада, злость на Саида, не сумевшего даже скрыть от неё свою реакцию на чужую жену, клокотали внутри. Ей бы резко развернуться к нему и закричать, возмутиться, устыдить его, заставить извиниться. Но чего она этим добьётся? Рамиля не знала, как будет лучше: выразить ему своё возмущение, или же сделать вид, будто ничего между ними не произошло.
– Саид...– только и проговорила она, не находя слов, пытаясь сохранить самообладание, продолжая водить гребнем по волосам.
Молодой человек пару минут изучал профиль супруги, после чего уверенно подошёл к ней и мягко отобрал щётку, ощущая дрожь, пробежавшую по её телу, самостоятельно продолжая её прежнее занятие. Рамиля прикрыла глаза, выдыхая через раз, напрягаясь, когда муж обнял её сзади, уткнувшись в её шею, его широкая ладонь легла на её живот.
– Извини, я не знаю что на меня нашло...
– Саид, пожалуйста, не надо...– начала было она.
– Нет, ты должна выслушать меня!– Саид мягко, но предельно настойчиво повернул жену к себе за плечи, заглядывая в её глаза, хотя Рамиля быстро отвела взгляд.– Я понимаю, что моё вчерашнее поведение могло навести тебя на неверные мысли, но ты неправильно поняла...
– Поверь мне, Саид, я поняла всё предельно ясно, у меня есть глаза и я отлично вижу,– таки не удержалась девушка,– и я не хочу обсуждать вчерашнее. Потому что я увидела то, чего не хотела бы увидеть...– она горько усмехнулась.– Впрочем, я с самого начала знала чего мне ждать, ты ничего мне не обещал, так как я могу обвинить тебя в том, что мне захотелось обмануть саму себя? Твоей вины в этом нет! Я ответственна сама за всё, что происходит в моей жизни!
– Не говори такого, пожалуйста, Рамиля, ты же знаешь, как я отношусь к тебе, дорогая...– Саид не мог позволить, чтобы его жена мучилась от мысли, что в его сердце другая женщина, он как никто знал насколько невыносима мука ревности и меньше всего желал Рамиле испытать подобное, тем более, она не была права: он искренне любил её, всем сердцем любил! Но разве мог он контролировать страсть к недоступной для него Жади, что против его воли поселилась в его сердце и не давала покоя? Она пустила в него свои шипы, околдовала своим огненным взглядом, и ни в какую, как ни старался, Саид не мог выкорчевать из своего нутра эти ядовитые корни! И разве редко Рашид задавался вопросом, как можно в себе носить чувства одновременно к двум женщинам? Оказывается, можно! Прошедшим вечером Саид никак не ожидал, что встретит Жади, потому и застыл, увидев её в ресторане! И как ни корил он себя, а не мог отрицать, до чего она была красива: непокорная копна волос ”обнимала” ореолом тёмных кудрей тонкий стан, ничуть не изменившийся после рождения двоих детей, будто она никогда и не рожала. Интересно, она была стройной от природы, или же сидела на разных модных диетах и пропадала в салонах красоты, как привыкли бразильянки, опасаясь потерять любовь своих мужей? Впрочем, разве ему есть дело? До чего же она красива, насколько притягательна её улыбка, как приятно звучит её смех, что он услышал даже будучи вдали от неё, когда бразилец свободно обнимал Жади! И тем она для него становилась притягательнее, что принадлежала другому и не могла стать его... Рамиля тоже красива, красива не меньше, и бесконечно ему дорога, но она всегда была рядом, к чему он давно привык и даже не мог представить иного варианта, настолько ему дорога была его супруга, Жади же так навек для него и останется тем самым журавлём в небе. Возможно, именно потому он никак не может выбросить из головы? Не имея возможности познать эту женщину, Саид помешался на своей запретной страсти, из-за чего и совершил огромнейшую ошибку в своей жизни. Это помешательство – иначе не назовёшь страсть счастливо женатого человека к чужой жене и матери чужих детей – никогда не дарило ему ничего хорошего! И он никак не мог позволить этому чувству в добавок разрушить его брак!
– Саид...– вздохнула Рамиля. Никогда она не позволяла ему узнать, насколько много в ней тревог, как часто она сомневалась в его чувствах, как боялась потерять его, но после вчерашнего просто таки прорвало плотину, впервые она отбросила в сторону всё своё самообладание и позволила себе всю ночь напролет рыдать, вспоминая застывший взор мужа, направленный на его бывшую невесту. Любил ли Саид её? Рамиля боялась получить ответ на этот вопрос.
– Я люблю тебя, дорогая, поверь же мне наконец. Чем я должен поклясться, чтобы ты поверила мне?– Саид не отпускал жену, настойчиво удерживая её за плечи, хотя она всячески пыталась вывернуться, только бы не смотреть мужу в глаза. Понимая иррациональность своего поведения, Рамиля тем не менее не чувствовала сегодня в себе силы, чтобы обсуждать симпатии своего мужа к другой женщине, ей хотелось просто убежать и бродить где-то по пляжу, пока не будет чувствовать себя достаточно сильной, дабы вернуть привычное самообладание.
– Ничего не нужно доказывать, ничем не надо клясться, просто давай не будем это обсуждать!
– Если мы не будем этого обсуждать, ты будешь думать о том, что не является правдой, и будешь напрасно переживать, поверь мне, я знаю насколько губительны могут быть мысли!
– Я знаю, Саид,– кивнула Рамиля,– я отлично знаю что могут с человеком сделать мысли, потому я и не хочу искать лишний повод для лишних мыслей. Будь мои мысли посвящены другому человеку, когда мы только поженились, знай ты на протяжении всего нашего брака, что иногда бывает, что я думаю про этого человека и задаю себе вопрос, как бы сложилась моя жизнь, будь мы вместе, если бы я при всём желании не могла полностью избавиться от этой иллюзии, и ты знал об этом, ты хотел бы об этом говорить?
Саид застыл, не зная что ответить на вопрос супруги, потому что она практически прочитала его мысли: он действительно не мог выбросить Жади из головы, а его жена жила с этим, и Саид в глубине души знал, что не был бы столь терпелив, чтобы ни разу об этом не заговорить, будь он на её месте, Рамиля же знала правду и жила с этим, будучи неизменно нежной и ласковой, и ни разу до сегодняшнего дня не заговорила на эту тему. Наверняка и сегодня смолчала бы, даже после вчерашнего позорного фиаско с его стороны, не начни он сам разговор! Невольно Саид восхитился такой силой духа, признавая про себя, что едва ли в состоянии найти в себе такой запас терпения. Как можно любить человека и спокойно наблюдать за его метаниями между тобой и другой? Молодой человек сразу же отругал себя за промелькнувшее в мыслях сомнение, а любит ли его Рамиля, если способна на подобный подвиг. Между тем, Саид молчал, и его молчание красноречиво говорило вместо него и Рамиля только кивнула, будто бы подтверждая лишний раз правоту своих слов.
– Вот видишь...– сорвалось таки с её уст.
– Нет,– покачал головой Саид.– Если я не знаю что сказать, это вовсе не значит, что я постоянно думаю о Жади!– впервые за долгое время он произнёс её имя в разговоре с женой, чего избегал с тех самых пор как попросил её руки на балконе внутреннего двора риада сида Али, когда она согласилась стать его невестой. И он ни разу не пожалел, что женился на Рамиле!– Я давно уже забыл эту женщину и не думаю о ней!
– Саид, зачем же ты врёшь мне?– вспыхнула таки Рамиля, от напряжения руки у неё мелко подрагивали и ей ни в какую не удавалось закрепить тюрбан, хотя обычно она была мастерицей в подобного рода вещах, потому в итоге девушка бросила это бесполезное занятие, отбросив платки в сторону.– Не понимаю!– она мерила шагами спальню, устало прикрыв глаза.– Я же сказала, что между нами всё в порядке! Я не держу на тебя обиды, не собираюсь упрекать! Не нужно тебе мне лгать, чтобы успокоить меня!
– Ты называешь меня лжецом?– вспыхнул Саид. Его жена таки бывала временами очень упрямой, и хотя она не столь часто проявляла рядом с ним эту черту характера, он определённо знал, что если она что-то решит для себя, её будет очень непросто убедить в обратном, тем более что уверенная и спокойная Рамиля иногда могла быть крайне не уверенной в себе, когда речь шла о его чувствах к ней, даже при всём внешнем спокойствии жены Саид знал об этом, редкие фразы, сказанные на эмоциях, выдавали её с головой. Тем не менее упрямство Рамили немного раздражало его на сей раз. Почему она не верила в его чувства и не хотела даже слышать его? О, Аллах, да любая другая женщина была бы счастлива услышать от мужа, как сильно он её любит, и уж точно не стала бы сомневаться!
– Я не называла тебя лжецом! Я сказала, что ты не говоришь мне правду, чтобы успокоить меня!
– Но это то же самое!– не успокаивался Рашид.– Ты говоришь, что я тебе вру, соответственно ты считаешь меня лжецом! Или ты отрицаешь?
– Саид, тебе так хочется со мной поссориться?– устало спросила Рамиля после нескольких минут молчания, тяжело вздыхая.– Я же сказала, что хочу забыть о вчерашнем. Почему ты вдруг пожелал обсуждать неприятную нам обоим тему?
– Я пожелал обсуждать эту тему потому что обидел тебя и хотел извиниться, заверить тебя в том, что мои чувства к тебе оставались и остаются неизменными, несмотря на это недоразумение, но ты пытаешься всё усложнить, предпочитая мучиться непонятными догадками, в которых нет правды, вот что происходит, Рамиля!– Саид постепенно распалялся, как человеку гордому ему было тяжело смирить свою гордость достаточно, чтобы прийти с повинной, но он шёл к жене с открытым сердцем, она же не хотела принимать его извинения. Нет, она не собиралась продолжать конфликт, тем не менее Саид не хотел и дальше носить в себе и эту вину, ему и без того было в чём чувствовать себя виноватым перед супругой, хотя она об этом и не должна узнать никогда. Осознание груза, что лежал на его плечах, не только копило вину в его душе, но и раздражало. Вечно ли он должен чувствовать вину? Это его расплата за ошибку?