Часть 82 (1/2)

Жади лихорадочно рылась в шкафу, на ходу вытаскивая первую попавшуюся одежду. Она была в шоке после того, как увидела запись эротического содержания со свекром в главной роли, и едва первый ступор отступил, девушка первым делом бросилась в спальню переодеваться, на ходу вызывая такси и совершенно не обращая внимания на попытки Лукаса как-то остановить её бурную деятельность. Жади была твёрдо намерена немедленно поехать к Иветти и рассказать подруге всю правду, ничего не скрывая, а в качестве доказательства отдать эту самую запись, от которой у самой девушки до сих пор глаз дёргался. Да уж, она и помыслить не могла, что однажды увидит эту сторону жизни свекра, да ещё в таких подробностях!

– Жади, подожди!– Лукас попытался забрать из рук жены блузку, когда та пыталась надеть блузку навыворот, даже не снимая топ, который носила до этого.– Объясни мне, куда ты собираешься?

– К Иветти, конечно же!– сразу ответила Жади.– О, Аллах, и почему я не узнала правду раньше? Мы же только вчера виделись!

– И что, ты собираешься сразу с ходу сказать Иветти, что мы с тобой видели, как мой отец...– парень запнулся и тряхнул головой, чтобы избавиться от образов, которые так и стояли перед глазами. Они же были в таком шоке, что даже не догадались сразу выключить телевизор, чтобы не смотреть этого дальше!

– Как твой отец ей изменяет?– резко спросила Жади.– Как он развлекается с секретаршей прямо в собственном офисе, пока она считает, что он работает?! Да, именно это я и собираюсь ей рассказать! Рассказать, что твой отец и эта бесстыжая до того увлеклись...– она на мгновение замолчала, стремительно краснея.– Увлеклись этим развратом настолько, что даже номер в гостинице не догадались снять, а сделали это прямо...

– Хватит!– воскликнул Лукас.– Это мой отец и я не хочу думать и вспоминать, что там он делал!

– А ты думаешь, я хочу?!– возмутилась Жади.– У меня до сих пор стоит перед глазами... Но Иветти должна знать правду, и я ей её расскажу!

– И чего ты добьешься, если приедешь и с места в карьер выложишь, что мы с тобой увидели? Послушай, Жади, всё может быть не так однозначно, как нам с тобой сейчас кажется, нужно сесть, успокоиться и рационально подумать...

– Да что тут может быть неоднозначного?!– воскликнула марокканка.– Как по мне, всё очень даже понятно! А ты просто хочешь оправдать своего отца! Мужчинам же можно изменять, это в порядке вещей, не так ли?!

– Я такого не говорил!

– Но у меня складывается впечатление, что именно так ты и думаешь! Иначе зачем молчать? Назови хотя бы одну причину, почему я не должна пойти и сказать Иветти правду! Она же думает, что они счастливы! А твой отец...

– А может это монтаж?– предположил вдруг Лукас.– Подумай, мой отец очень богат, кто-то смонтировал это видео в надежде, что сможет вытянуть из него денег, что отец испугается, как бы это не попало в газеты, и вместо того чтобы судиться с автором этого... Просто даст им денег.

– А как эта запись вообще оказалась у тебя среди клипов группы? Неужели твои знакомые нарочно отправили тебе...

– Нет,– покачал головой парень,– я уже вспомнил. Одна кассета пришла с анонимным адресом, отдельно от посылки. Мы с Иветти просто предположили, что она не поместилась в коробку, или что-то в этом роде, Иветти даже хотела посмотреть запись...– Лукас невольно задумался о том, какой была бы реакция Иветти, посмотри она именно эту запись, пожалуй, дом отца сотрясла бы волна ярости, сравнимая разве что с ядерным взрывом.– Но потом Тине что-то понадобилось, кажется, у Матильды спутались волосы,– он уточнил,– это одна из её кукол... Это не так уж важно, в общем, я уже торопился и просто открыл коробку, бросил туда кассету, не обратив внимания, что на остальных футлярах снаружи были наклеены названия клипов, а на этой – ничего... Потом я уехал на встречу, а потом вернулся домой, ты захотела посмотреть клипы и вытащила из коробки верхнюю кассету... Это никогда не должно было попадать в наши с тобой руки, Жади, запись прислали на адрес моего отца, очевидно, чтобы его шантажировать! Иного объяснения этой записи я просто не нахожу!

– И это всё ещё не значит, что твой отец не спал с племянницей доктора!– в запале ответила Жади.– Мы видели его на видео, это совсем не похоже на монтаж! Скажи ещё, что кто-то стоял над ними с автоматом и заставлял их делать это, угрожая застрелить! Я не исключаю, что кто-то захотел шантажировать сеньора Леонидаса и отправил эту запись, чтобы получить от него денег, а может самой девушке надоело быть любовницей и она отправила кассету в надежде, что Иветти её увидит и...

– И бросит моего отца, после чего путь для неё самой будет свободен!– закончил предложение Лукас.– И если мы сейчас отдадим запись Иветти, мы ей в этом поможем! Слушай, я не знаю, как получилось... Но я уверен, что отец и Иветти счастливы вместе!

– Так значит ты таки предлагаешь сделать вид, что ничего не было?!– возмутилась девушка.– А я думаю, что мы должны...

– Нас это не касается, Жади! Мы не должны были видеть эту запись! Лично я намерен отдать запись отцу и пусть он делает с ней что угодно, я не хочу становиться причиной ссоры, которая возможно приведёт к их разрыву! А моя сестра? Ей нет и четырёх лет и как ей будет, когда её привычный мир будет разрушен?

– Правда лучше иллюзии!– упиралась Жади.

– Жади, я не верю, что у моего отца роман с этой девчонкой! Это же какой-то вздор! Она племянница Альбиери, мой отец об этом знал, даже на работу её взяли, потому что об этом попросил Альбиери! Что ни говори, я знаю своего отца, при всех его недостатках, он не из тех мужчин, которые соблазняют юных девушек и снимают с ними пикантное кино, особенно будучи женатым человеком! И он любит Иветти, уж в этом не приходится сомневаться! Он мог мелькать перед её глазами с другими женщинами, когда они были в ссоре, но не когда они женаты и растят ребёнка! И ты видела эту запись? Чтобы мой отец в здравом уме, даже если предположить, что у него есть любовница, согласился сделать это в офисе, превратив свой кабинет в подобие какого-то дешёвого борделя?! Ты сама-то в это можешь поверить?

– Если бы я не увидела этого своими глазами, я бы не поверила,– признала наконец Жади.– Но как можно объяснить запись...

– Я не знаю, Жади...– покачал головой Лукас.– Ты думаешь, я знаю больше тебя?

– Иветти моя подруга, она с первых дней поддерживала меня, даже в тот раз, когда я пришла к ней с чемоданом, думая, что ты меня бросил, что я осталась совсем одна во всём мире, не имея ничего за душой, она согласилась меня приютить! И как ты думаешь, в первые месяцы нашей совместной жизни, если бы она не помогала нам услышать друг друга, когда мы сами не умели, мы бы остались вместе? А теперь я буду ей врать? А вдруг твой отец вправду ей изменил? Ты думаешь, она не имеет права знать?

– Послушай, Жади, я тоже очень люблю Иветти, и честно говоря, с трудом представляю, как буду смотреть ей в глаза, но давай будем говорить откровенно, они с отцом оба не святые...

– Если что-то было, это было до свадьбы!– Жади склонна была оправдывать подругу, исходя из того, что хорошо к ней относилась.

– И мы не можем делать выводы, исходя из одной записи, признаться, довольно странной,– продолжал он.– Вспомни, тебя раздражало, когда Далва вмешивалась в чужую личную жизнь!

– Не сравнивай меня с Далвой!– возмутилась Жади.– У этой женщины никогда не было реальных доказательств её безумных теорий!

– Но она думала, что они были! Представь, что мы сейчас вмешаемся, а потом окажется, что всё совсем не так... Мы можем сделать только хуже! Нужно хотя бы выяснить, что к чему!

– Ну хорошо,– кивнула наконец Жади,– отдай своему отцу эту запись! Но теперь я лично буду за ним следить, я не знаю, как я это сделаю, исходя из того, что мне нужно быть с Латифой, следить за нашими детьми, а ещё больше обычного работать в клубе вместе с Бетой, пока Зейн в больнице, но я найду время и буду регулярно навещать вас на фирме! И если я найду хоть одно доказательство, что у твоего отца продолжается роман с этой девицей, я не только вытащу её за волосы оттуда, но после этого пойду прямиком к Иветти, и никто меня не остановит!

– Если это окажется правдой, я и сам поговорю с отцом! Но чтобы мой отец и эта Алисинья... О, Господи, Жади, я хотел бы не видеть этого! Некоторые детали жизни родителей определённо должны проходить мимо их детей!

***</p>

Лукас толкнул дверь отцовского дома, мельком осматривая залитый солнцем первый этаж, со сверкающими до блеска поверхностями и рядами семейных фотографий в серебристых рамках. Из кухни уже спешила Далва, видимо услышав, как подъехала машина.

– Лукас, мальчик мой!– радостно обняла его экономка.– Наконец-то ты приехал!

– Далва, мы же виделись только сегодня утром,– слабо улыбнулся парень, хотя его мысли в этот момент были заняты совсем другим.

– Да, но ты так быстро уехал!– посетовала женщина.– Я вижу тебя всё реже и реже, и детишек опять не привёз! А всё твоя жена, она меня не любит и...

– Прекрати, Далва!– отмахнулся Лукас.– Жади сейчас не до поездок, её племянник погиб несколько дней назад! Не говоря уже о том, что она до сих пор на костылях!

– Я видела новости по телевизору!– кивнула Далва, конечно же, знающая о произошедшем с племянником жены Лукаса.– И надо же, чтобы эти наркоманы проклятые погубили маленького мальчика! Как Господь допускает, чтобы в мире было столько зла?

– Наверное, есть вещи, которые зависят только от людей...– ответил наконец Лукас после длинной паузы.– Скажи мне, отец дома?

– Он с твоей сестрой в кабинете,– кивнула Далва.– Ты не представляешь, какая хитрая эта девочка!– рассмеялась она.– Представь себе, сегодня она сказала твоему отцу, что хочет к своему балетному платью обруч, весь в красных блестящих камнях, как в браслете её матери! Сказала, что ей нравится, как камни переливаются на солнце!

– Усыпанный рубинами?– лёгкая тень улыбки тронула его губы.– И я почему-то уверен, что она добилась своего, правда? Отец же не отказал?

– Сеньор Леонидас слишком балует дочь, он даже Диогу в своё время так не баловал...– покачала головой Далва,– и хотя она очень любила девочку, а никто таки не мог сравниться в её сердце с Диогу!– не замечая, как Лукас нахмурился на мгновение в этот момент.– Но она такая милая, я сама не могу ей отказать! И как бы там ни было, Кристина хотя бы имеет право тратить деньги твоего отца, она же его дочь, а вот её мать...– недовольно нахмурилась экономка.– Эта женщина однажды разорит твоего отца, помяни моё слово, Лукас! Уверена, она опять вернётся домой с пакетами, хотя уехала будто бы навестить подругу! И зачем ей столько вещей? Лично мне трёх блузок хватает на целый год, а остальное уже расточительность!– ворчала Далва.

– Значит Иветти нет дома?– уточнил Лукас, пропуская мимо ушей привычные тирады Далвы, остановить её значило бы задержаться на месте ещё как минимум на сорок минут.– Далва, я приехал ненадолго, у меня очень важное дело к отцу, я пойду в кабинет, пожалуйста, сделай нам кофе...

– И вечно все куда-то торопятся, ни у кого нет времени поговорить! Вот Диогу таким не был!– ворчала Далва, удаляясь на кухню.– И наверняка же попросил сварить кофе, чтобы я не услышала, о чём они там говорят, а сам его никогда не пьёт!

Лукас между тем направился прямиком в кабинет отца, остановившись на пороге, на мгновение прислонился к дверной раме, пользуясь тем, что его пока не заметили. Его отец носил домашнюю рубашку вместо обычного делового костюма, очевидно не собираясь сегодня больше никуда уезжать. Он сидел в своём кресле, держа на руках Кристину, терпеливо что-то объясняя девочке тихим голосом, склонившись над огромными старинными счетами, не замечая ничего вокруг, без тени раздражения, как часто бывало, когда ему приходилось объяснять подчинённым элементарные, по его мнению, вещи. Малышка что-то тихо отвечала своим детским голоском, кажется, решала какие-то несложные арифметические примеры, и временами губы Леонидаса трогала непривычно мягкая для него улыбка. Лукас так и застыл, не решаясь прервать этот момент. На мгновение он испытал острое чувство дежавю. Вот точно так же в детстве, а потом и в более поздние годы, он наблюдал со стороны, как отец учил его близнеца играть в шахматы или обсуждал новости, сидя на диване в гостиной, том самом диване, который не выбросили даже после покупки нового, а только перенесли в комнату Диогу, до сих пор не разобранную, установив в свободном углу спальни. Но к чему сейчас об этом вспоминать? Невероятно глупо взрослому человеку, отцу двоих детей, годами носить в себе глупую детскую обиду, как ни крути, детские годы уже не вернуть, нельзя обратить время вспять.

– Хорошо, а вот так?– тихо спросил Леонидас у девочки, и Лукасу удалось услышать, напрягая слух.

– Пятнадцать,– ответила Тина.– Папа, а почему пятнадцать это пятнадцать? Почему люди решили назвать именно так, а не иначе? Почему не десять? Потому что десять уже есть? Но они же и его могли назвать иначе... Люди же сами придумали слова, я услышала вчера по телевизору!– размышляла девочка, и даже бантики на её волосах, казалось, немного поднялись, когда она нахмурила светлые брови.

– Понятия не имею...– рассмеялся после недолгой паузы мужчина.

И до чего не верилось Лукасу, что его отец, устроившийся в своём домашнем кабинете, среди знакомых Лукасу с детства вещей, смеясь над вопросами его младшей сестры, действительно мог крутить роман с племянницей Альбиери! Он наконец решился прочистить горло: