Часть 65 (2/2)

***</p>

Латифа шла с пакетами, возвращаясь домой из ближайшего продуктового. Новый район, к счастью, оказался довольно неплохим местом, с множеством нужных магазинов и вполне приятными соседями, хотя насчёт последнего Мохаммед наверное не согласился бы с ней, потому что, едва увидев новую соседку в день их переезда, разнервничался до такой степени, что весь вечер потом пил успокоительные капли, сокрушаясь, как сильно Аллах наказал его неизвестно за какие грехи. Пожалуй, на этот раз парень не мог никого обвинить в этой неудаче, потому что сам выбрал новое место жительства, во многом из-за доступных цен на жилье; Мохаммед даже ездил несколько раз смотреть на дом, контролировать ремонт, но каким-то неведомым образом ни разу не столкнулся с доной Журой, когда ещё была возможность отказаться от нового жилья! Теперь же не было и речи о переезде в ближайшее время, потому что он только потратился на покупку этого дома и ремонт, а деньги от продажи прежнего жилья вложил в бизнес, едва получив денежный перевод; открытие нового магазина так же не способствовало лишним тратам, как бормотал Мохаммед скорее сам себе, нежели обращаясь к ней, тем более его родственник Мустафа уже согласился приехать помогать с торговлей и конечно не бесплатно, не звонить же теперь, чтобы отказаться, это будет настоящий позор так поступить с родственником! Латифа только соглашалась с мужем, отлично зная, что это самый действенный способ его успокоить, тем более мысли девушки на самом деле были сосредоточены на совсем других проблемах. Знал бы Мохаммед, что его жена целыми днями думает про другого мужчину, его наверное хватил бы удар, он точно тот час же забыл бы своё ”горе” из-за вынужденного соседства с хозяйкой местного бара! Однако, сколько Латифа не пыталась найти в себе стыд, что вновь посмела мечтать о встречах с Зейном, сколько не говорила, что никогда не сможет простить себя, если однажды посмеет сойти с ума и бросить мужа, поддавшись уговорам египтянина, но больше не могла противиться желанию своего сердца хотя бы изредка видеть любимого человека, мысли об этих встречах, о его голосе, мимолётных прикосновениях, стали источником света в тумане её будней; любой человек хочет жить и тянется к жизни прежде всего, особенно когда слишком долго не чувствует себя живым! На протяжении очень долгого времени Латифа чувствовала себя пустой, замороженной, и если говорить честно, ощущения никуда не исчезли, не стереть столь легко долгие месяцы, даже годы безысходности и потерянности, для этого нужно нечто большее, нежели несколько вырванных у самой судьбы мгновений наедине с тем, кто затронул её сердце, но внутреннего жара, тайного желания уже было достаточно, чтобы заставить чувствовать себя хоть немного живой!

Усилием воли марокканка заставила себя не думать о Зейне, казалось, что в такие моменты у неё на лице написано всё, что она так тщательно скрывала от чужих глаз много лет! Она таки сумела позвонить ему из телефонной будки, правда пришлось тайком заложить в ломбарде очередной браслет (благо, у неё было много маленьких безделушек со времён юности). Свободных денег у неё не было, Мохаммед контролировал расходы очень тщательно, потому приходилось идти на подобные хитрости. Последние годы именно так она общалась с сестрой по телефону, из-за чего шкатулка продолжала пустеть, но девушка упрямо не пользовалась карточкой, которую почти насильно вручила ей Жади после долгих споров; сейчас тем более не было и речи, чтобы использовать деньги сестры ради разговоров с мужчиной, которого многие могли бы назвать её любовником!

Сейчас нужно было скорее вернуться домой и забрать Амина из нового магазина Мохаммеда, который готовят к открытию, расположенного на нижнем этаже нового дома. Латифе было бы спокойнее, возьми она сына с собой, особенно учитывая тот факт, что на душе было как-то тревожно, но муж постоянно противился этому, будто она украдёт сына и сбежит, если он отпустит Амина вместе с ней; даже на прогулки в парк Мохаммед отпускал их очень редко и неохотно, впрочем, зная какие мысли бродят в её голове, Латифа вынуждена была признать, что не напрасно он ей не доверял. Имеет ли она действительно право чувствовать себя обиженной, если не только скрывает от него многое, но и не может отдать своё сердце, которое по праву должно принадлежать мужу? Другое дело, нужно ли оно ему на самом деле, если он не замечает, насколько она далека от него на самом деле. Девушка больше не испытывала угрызений совести за подобные мысли, правда была в том, что Мохаммед жил в собственном мире и напрочь не замечал очевидные вещи, Латифа не могла даже определить уже, как давно этот факт приносит некое облегчение. Раньше хотелось бы знать, что муж чувствует её душой, замечает и готов в любое мгновение прийти на помощь, но эти времена давно прошли, канули в никуда, будто никогда и не было, словно она и не была другой, не тянулась всем сердцем к законному супругу.

Когда девушка уже повернула на свою улицу, путь ей неожиданно преградила небезызвестная соседка. Женщина видимо заметила из своего бара, откуда был отличный обзор на улицу, что она возвращается домой, вот и решила подойти поговорить, уличив момент, когда рядом не было Мохаммеда, понимая, что муж Латифы точно попытается помешать разговору. Не то чтобы Жура боялась парня, но не хотелось так уж сразу идти на конфликт с новым соседом, не разведав ситуацию. Вдруг несколько лет назад тот правда случайно попал под влияние родственника садиста, а теперь изменился? Лучшего способа, нежели спросить у жены, наверное не было; если женщина и промолчит, за неё всё скажут глаза!

– Здравствуй, Латифа,— кивнула ей женщина,— надеюсь, не забыла меня ещё?

– Что вы, дона Жура, я вас никогда не забывала,— улыбнулась соседке Латифа,– я до сих пор помню, как вы мне тогда помогли. Я хотела раньше с вами поговорить, но как-то не получалось...– не хотелось говорить, что муж не одобрит такое общение, потому она нашла другой предлог.– Вы же помните наверное, наша религия не позволяет нам заходить в бар!

– Да уж помню, твоя родственница много об этом говорила, когда с Миру в баре сидела,— кивнула женщина,— кстати, ты наверное знаешь, что скоро они приедут в Рио вместе с дочкой на целый месяц! Разве они могли не сказать родственникам такую новость?

– Лара Назира приедет в Рио-де-Жанейро?– искренне поразилась Латифа, не думая даже о том, чтобы скрывать своё удивление; за три прошедших года она слышала только некоторые слухи о жизни сестры Рашидов в Каире, как и о том, что женщина родила таки ребёнка от своего мужа, пусть и не сына, о котором столько мечтала Лара Назира, сколько её знала Латифа, повторяя, что настоящие женщины рожают только мальчиков; должно быть теперь золовка изменила своё мнение, потому что скорее Мохаммед при первой встрече расцелует в обе щеки своего зятя Миру, нежели Лара Назира признает когда-то, что может в чём-то не быть совершенной или настоящей женщиной, хорошей женой!

– А ты разве не знала?– поразилась до глубины души женщина.— Получается, они вам не позвонили и не сообщили?

– Мы не общаемся с Ларой Назирой,– после неловкой паузы призналась таки Латифа,— понимаете, у нас в Марокко не принято, когда женщина сама выбирает себе мужа, потому...

— Всё понятно,– кивнула сама себе Журинья,– значит твой муженёк совсем не изменился, а уж я надеялась, что не придётся с соседом ругаться, но таки придётся, если он так и не научился женщин уважать!

– Что вы, дона Жура,— испугалась тут же Латифа, ни в коем случае не желая становиться причиной скандала, особенно помня, что было последний раз, когда женщина была чем-то недовольна,— ничего такого!

– Не пугайся так, не съем же я твоего мужа!— усмехнулась хозяйка бара.— Ты то сама как? Тебя то он не обижает? Как ты живёшь?

– У нас всё в порядке,– ответила быстро Латифа, это был обычный ответ для всех, кто спрашивал, не говорить же, что давно не чувствует ничего к мужу, да и вовсе влюблена в другого человека,— мы не ссоримся, у нас чудесный сын. Амин – наше сокровище, мы оба очень счастливы быть родителями!– девушка искренне улыбнулась при упоминании своего сына.— А вы как поживаете, дона Жура? Как ваш сын? Всё хорошо?

– Всё хорошо, что со мной станется?– махнула рукой дона Жура, от неё не укрылось конечно ничего из слов собеседницы, но она не стала афишировать на этом внимание, хотя и сделала для себя некие выводы.— Бар приносит прибыль, сынок, мой Шанди, растёт, учится, радует меня! Чего ещё от жизни хотеть? Слава Богу и святому Эшпедиту, ни на что не жалуюсь!

– Я очень за вас рада!— улыбнулась Латифа, для себя тоже впрочем замечая, что дона Жура должно быть очень одинока, раз ни разу не упоминала ничего о муже или «намораду», как звали близких мужчин в Бразилии. Впрочем, всегда ли брак приносит радость?

Очень скоро обе женщины, думающие по сущей случайности над одним и тем же вопросом, воочию убедились, что вовсе не всегда, потому что их разговор был нарушен почти истеричным мужским голосом, который произнёс всего одно слово:

– Латифа!

Девушке не нужно было даже смотреть назад, чтобы знать, что муж стоит на пороге и наверное даже за сердце схватился, увидев с кем говорит его благоверная. Учитывая, как муж одновременно пугался и ругал дону Журу последние несколько дней с самого их переезда, что даже забыл упоминать о недостатках её кузины Жади, что уже о чём-то да говорило, Латифа подумала вдруг, что наверное, даже пригласи она сюда Зейна, Мохаммед не был бы настолько возмущен!

– Мне уже пора, дона Жура,– улыбнулась снова Латифа, однако внутри вовсе не была так счастлива, думая, сколько придётся выслушать теперь от мужа,– было приятно поговорить, всего вам хорошего!

— Мне тоже было приятно! Если что, обращайся, да и так просто заходи иногда поговорить, если не в бар, так ко мне домой, мы же соседки теперь!— предложила женщина, а потом покачала головой, наблюдая, как девушка спешит войти в дом, потому что её муженёк готов был уже сам схватить жену за руку и втащить внутрь, но тогда уж Жура точно не смолчала бы.– Вот тебе и выходи замуж! Нет, мне такое ”счастье” и даром не нужно! Уж порадовалась довольно на своём веку!– пробормотала хозяйка бара, прежде чем вернуться к работе.

А Мохаммед тем временем действительно выговаривал жене, наяривая круги по гостиной:

– Латифа, как это понимать? Мои глаза начинают меня подводить или ты правда стояла посреди улицы и говорила с этой крикливой женщиной, которая кричит на всю улицу, как мужчина, и даже смеет поднимать руку на мужчин, ни капли не смущаясь? Я видел вчера, как она вытолкала на улицу парней из мастерской, не говоря уже о том, что она и на меня, и даже на дядю Абдула,— тут Рашид едва не задохнулся от ужаса, вспоминая тот случай, хотя из его памяти должно быть исчезли воспоминания, почему именно женщина поступила таким образом в обоих случаях,— смела поднимать руку! И теперь ты говоришь с этой женщиной!

– Мохаммед,— девушка устало вздохнула,– а что мне нужно было делать? Дона Жура сама подошла ко мне на улице и заговорила, не убегать же было от неё! Неужели нужно сразу начинать вражду с соседями? Не лучше ли попытаться забыть прошлые недоразумения и попытаться найти общий язык?

– Зная эту женщину, лучше уж убегать! Как Мохаммеду забыть прошлое? Ты тот кошмар называешь недоразумением?! Она мне до сих пор в кошмарах снится! – вспылил Мохаммед.– Да я скорее твою беспутную кузину на чай приглашу вместе с её бразильцем, нежели буду пытаться найти общий язык с этой... Которая держит бар, где продают свинину, и этот рассадник порока прямо напротив нашего дома! О, Аллах, дядя Абдул потеряет разум, если узнает!

– Если ты ему ничего не скажешь, он не увидит из Марокко, что творится в Рио!– заявила вдруг Латифа, теряя терпение, элементарно надоело выслушивать всё это день за днём, час за часом, любые намёки на хорошее настроение начинали растворяться, будто их не было!

— Латифа,— поразился Мохаммед, пристально глядя на жену, сузив глаза,– мне не нравится, как ты со мной разговариваешь... Дядя Абдул прав, что бедуин должен следить за своей палаткой, иначе не успеет оглянуться, как верблюды уже войдут в шатёр!

– Мама! — позвал из кухни Амин.

Латифа готова была выдохнуть с облегчением, услышав голос сына, потому что не готова была прямо сейчас к серьёзному разговору с Мохаммедом, какой несомненно начался бы немедленно, она просто не смогла бы остановиться, начни сейчас говорить! Перед глазами мгновенно встали события, произошедшие более трёх лет назад, будто вчера только сид Абдул совершенно неожиданно замахнулся на неё после слов развода, вылетевших из уст Мохаммеда.

– Меня зовёт Амин,– просто сказала Латифа, уходя из комнаты и захватив пакеты с покупками.

– Аллах,– пробормотал в недоумении Мохаммед,– что творится в моём доме?

***</p>

Лёгкий тёплый ветерок и гул детского смеха доносились сквозь приоткрытое окно в оформленную в светлых тонах спальню хозяев особняка Феррасов. Иветти сидела на кровати, задумчиво уставившись на чек на тумбочке, который успела подписать и даже уложить в конверт, который оставалось только отправить по почте, потому что видеться с человеком, которому предназначался этот чек, она не собиралась. Слишком много отрицательных мыслей, воспоминаний о давно прошедшем, том, что она предпочла много лет назад выбросить из мыслей, начав новую жизнь, вызывал недавний телефонный разговор, чтобы она в добавок ещё и согласилась на встречу. Этой суммы должно быть достаточно, пожалуй, даже слишком много для кого-то, о ком настолько сильно хочется забыть навеки, достаточно, чтобы постараться не вспоминать лишний раз. Удавалось же столько лет почти не думать об этом, словно не думая можно было просто взять и навеки выбросить всякие воспоминания про тот период!

Мысли блондинки нарушил очень близкий к двери топот явно детских ног, а потом дверь в комнату привычно толкнула маленькая девочка, которая вся раскраснелась от бега, светлые кудряшки подпрыгивали в такт движениям девочки.

– Мама,— воскликнула Тина, подбегая ближе,— идём скорее, посмотри что мы построили!

— И что вы построили?— улыбнулась женщина, потому что невозможно было не улыбаться, когда её дочь вихрем врывалась в комнату, способная что угодно обратить в смех, словно вместе с ней приходил праздник.

–Нужно посмотреть, чтобы понять!—нетерпеливо ответила Тина.— Пойдём, мама! Тебе понравится! Ну пожалуйста!

– Ладно,— сдалась Иветти,– идём посмотрим! Разве тебе можно отказать?

– Нельзя,– серьёзно кивнула маленькая блондинка, даже не задумываясь, полностью уверенная в своей правоте, вызывая смех своей матери,– папа всегда так говорит!

Не успели они выйти из комнаты и спуститься по лестнице в сад, как в спальню поспешно прошмыгнула Далва, только и ожидающая возможности войти в спальню хозяев без лишних свидетелей, чтобы как следует здесь всё осмотреть. Экономка не могла упустить возможность разведать обстановку, радуясь, что воспитанница сама того не зная помогла ей, вытащив наконец из спальни женщину, которая будто назло провела сегодня полдня в спальне, словно чувствовала, что вот-вот все её тайны выйдут наружу, если она покинет комнату! Но Далва так просто не сдавалась, после того звонка она только и ждала возможности выведать больше и теперь осматривала спальню цепким взглядом, подмечая каждую деталь. Она проверила ящики комода и туалетный столик, заставленный разного рода косметикой, не прекращая бормотать, что приличные женщины столько не красятся, особенно замужние, а потом её взгляд упал на конверт на тумбочке. Женщина быстро прислушалась к голосам из сада: не похоже, что жена хозяина собиралась возвращаться наверх, обсуждая что-то с детьми. Потому Далва без всяких препятствий вытащила чек из конверта, где уже был написан сверху адрес гостиницы, к большой радости служанки. Однако, когда она прочитала чек, лёгкое разочарование появилось на её лице: она первым делом подумала, что у женщины появился любовник, которому жена её доверчивого хозяина переводит деньги, и теперь была малость разочарована, что не нашла доказательств своей теории. Наверное, даже к лучшему; всё же она очень любила маленькую дочь хозяина, чтобы желать девочке расти у разведённых родителей!

– Очень странно,– пробормотала таки Далва себе под нос,— я никогда раньше не слышала этого имени... Что же она скрывает?

Впрочем, об этом экономка решила узнать лично навестив получателя чека в гостинице, адрес которой теперь был у неё на руках. Далва быстро переписала всю интересную ей информацию на листочек с помощью ручки, брошенной на той же тумбочке, после чего вернула конверт на место и поспешила выйти, захватив корзину с одеждой на случай если её увидят выходящей из спальни хозяев и спросят, что она там делала.

***</p>

Аэропорт Рио-де-Жанейро напоминал улей, где ежечасно сновали толпы людей, прибывающих и улетающих из города, занятые каждый своими проблемами и заботами. Наверное, практически невозможно было застать это место тихим или пустым, по крайней мере к такому выводу пришла Рамиля, впервые осмотрев как следует это место после получения багажа, когда они ждали работника аэропорта, который должен был помочь им добраться до стоянки такси, где по словам Саида должны быть свободные машины такси. Она чувствовала себя уставшей после длительного перелёта с пересадкой, но от этого меньше эмоций не становилось в душе молодой Лары Рашид. Наконец они прилетели в город, где у неё может появиться возможность подарить Саиду ребёнка, чего она и сама хотела всем сердцем, но в то же время это место явно не было средоточием положительных эмоций для её мужа; Рамиля очередной раз одёрнула себя, потому что обещала в первую очередь самой себе, что не станет тратить целый визит в Бразилию на подобные мысли, которые таки лезли в голову вопреки всему, пока они с Саидом шли следом за сотрудником местного аэропорта, который тащил тележку, нагруженную чемоданами и коробками с подарками, которые они привезли родственникам Саида.

– А вот и такси,– заговорил Саид, отвлекая жену от иных мыслей,– сначала поедем в гостиницу и немного отдохнём, правда? Визит в клинику ведь назначен на завтра, правильно?

– Да,– слабо улыбнулась Рамиля, стараясь не выдавать любое волнение, а визит в клинику был несомненно причиной для такового,— из Каира должны были уже отправить результаты исследований и процедур...

– Не волнуйся, всё будет хорошо,— заявил Саид, понимающий, какие чувства должно быть обуревают душу его жены; он открыл перед ней дверь автомобиля, помогая сесть в такси, пока водитель и сотрудник аэропорта загружали их вещи в багажник.– Нужно будет навестить Мохаммеда и Латифу, пока мы в Рио, я давно не видел не только их, но и племянника.

– Конечно,— кивнула Рамиля,— Амин разумеется очень вырос с тех пор, когда мы видели его последней раз. Как думаешь, стоит навестить их уже сегодня?

— Думаю, сегодня нам лучше отдохнуть как следует,— возразил молодой человек,— мы всё успеем, тем более не слишком вежливо явиться к ним без предупреждения, они только переехали и точно не ждут гостей, тем более я даже не говорил брату, что приеду. Сначала позвоним им.

— Как скажешь, Саид,— согласилась Рамиля, наблюдая через окно за ”плывущими” мимо неё видами незнакомого города, когда такси наконец тронулось с места; в Рио она была впервые в своей жизни, хотя ранее ей приходилось бывать в Бразилии.

По нарочито уверенному виду марокканца невозможно было определить, что он тоже изрядно волновался, и не только из-за визита в клинику, однако Саид тоже был весь словно на иголках, уже чувствуя, как сильно давит на него этот город, по иронии призванный вызывать скорее ощущение лёгкости у всякого, кто решится забрести в эти края. На какие ещё мысли, спрашивается, могут натолкнуть человека местные пляжи с золотыми песками, тёплое море лазурного оттенка и многие другие яркие детали Рио-де-Жанейро? Однако на уме Рашидов были совершенно другие мысли, слишком много самых разнообразных мыслей, пока такси уверенно мчало их по улицам одного из самых известных городов Бразилии и мира в целом.