Часть 26 (2/2)

– Вот, палата Жади Феррас находится здесь, в конце коридора,– указала молодая медсестра, у которой Латифа попросила помощи, немного растерявшись в большой больнице.

– Большое спасибо, вы мне очень помогли,– поблагодарила жена Мохаммеда.

Девушка прошла по коридору и постучала в стеклянную непрозрачную дверь, осторожно заглядывая внутрь. Жади лежала в кровати, лениво листая очередное глянцевое издание, а рядом с ней стояла колыбель, где видимо спала её маленькая дочь. Первым делом в глаза бросились яркие букеты, открытки и мягкие игрушки на функциональном диване в углу комнаты, а ещё — плакаты, видимо нарисованные однокурсниками Жади, судя по подписям. Кузина была одета в шёлковый халат в цветочек, её длинные волосы рассыпались по плечам. Едва брюнетка увидела знакомое лицо, её глаза загорелись нескрываемой радостью и удивлением:

– Латифа! – воскликнула она так громко, что даже ребёнок в кроватке захныкал, и молодая мать начала успокаивающе гладить малышку, чтобы успокоить, после заговаривая уже тише:– Я так рада, что ты смогла прийти. Но как? Ты ведь говорила, что Мохаммед ни за что тебя не отпустит. Неужели ты сбежала ради меня?

– Нет, я не сбежала. Ты не поверишь, но мне помогла Лара Назира! Она сказала Мохаммеду, что записалась к врачу в этой больнице и устроила скандал, потребовала, чтобы я ехала с ней, потому что ей может стать плохо по пути к доктору. Представляешь?

– Назира? – удивилась Жади. Как-то само собой получилось, что она невольно заглянула, не прячется ли где-то за розовым платком кузины её неугомонная золовка, которая в своё время во многом её подозревала, и впрочем оказалась права в своих подозрениях.

– О, Лары Назиры здесь нет! – рассмеялась тихо Латифа.– Она пошла на какую-то встречу. Мы потом встретимся в парке возле больницы, чтобы поехать домой.

– Иди же сюда скорее! – не выдержала Жади, протягивая руки к сестре, по которой так соскучилась.

Девушки крепко обнялись, радуясь встрече. После Латифа заглянула в колыбель, умиляясь девочке, которую Жади тут же передала кузине на руки. Жена Мохаммеда покачивала малышку на руках, с теплотой и некоторой тоской смотрела на младенца, думая, когда же и она получит желанное благословение, и достойна ли этого и вовсе. Она не могла оторвать глаза от маленького ребёнка, полностью уверенная, что это и есть самое большое счастье в мире. Конечно, она молилась за сына для Мохаммеда, чтобы порадовать мужа и закрепить своё положение в семье, но и дочь Латифа бы очень любила, ничуть не меньше сына, подари ей небеса подобное счастье.

– Она восхитительная, Жади,– прошептала Латифа, улыбаясь и едва сдерживая слёзы одновременно. Ей вспомнились слова их общего дяди, которые тот говорил, когда рождались как его, так и чужие дочери:— Помнится, дядя Али всегда говорил, что если Аллах считает какую-то женщину достойной продолжения, Он посылает ей дочь.

– Не думаю, что дядя Али скажет то же самое в этот конкретном случае,– грустно отозвалась Жади, но тут же перевела тему, чтобы не начинать сложное для неё обсуждение:– Ты ведь уже слышала, что у Зорайде будет ребёнок?

– Да, такая радость! – Латифа радостно подтвердила.– Зорайде очень довольна, она мало говорит, но я знаю что она очень счастлива! Я видела на свадьбе! Ах, Жади! Какая была свадьба, какие наряды, из Каира выписали лучших танцовщиц! Фес гулял на свадьбе Зорайде целые семь дней, Дуния даже устроила скандал, когда увидела, сколько одежды и других вещей подарил дядя Али в качестве свадебных подарков. А золото? Зорайде отказалась покупать украшения, но дядя всё равно принёс ей через пару дней несколько изумительных комплектов, мне особенно понравился тот, что с жемчугом и рубинами. Но о чём я говорю? Я ведь привезла фотографии! Они у меня в сумке.

Латифа осторожно передала кузине снова уснувшую девочку, которую девушка так же осторожно уложила обратно в колыбель. На самом деле маленькая Мел много спала за те несколько часов, что Жади провела с дочерью, и она даже порадовалась, что девочка такая спокойная, но доктор, когда приходила осмотреть ребёнка, заметила, что все дети в первые сутки или двое после рождения очень много спят и почти не плачут, потому что восстанавливают силы после не менее сложного для них, нежели для матери, испытания.

Прежде чем смотреть фотографии, Латифа вытащила из сумочки футляр и передала кузине:

– Это для твоей маленькой Мелиссы. Ей тоже однажды понадобится талисман, как у её мамы.

Внутри лежал кулон из янтаря, что казалось светился и жил изнутри, а внутри оставался не тронутый временем крохотный цветок, на который видимо давным-давно упала капля смолы, таким образом продлевая его «жизнь» на целые века. Украшение висело на тонкой золотой цепочке, одной из тех, что давно хранились в шкатулке Латифы.

– Я помню, как ты сделала это в Фесе... Носила к ювелиру, чтобы сделать из этого янтаря кулон,— вспоминала Жади.– Но ведь ты хотела отдать его своей дочери однажды!

– Откуда знать, будет ли у меня когда-то своя дочь? – грустно вздохнула Латифа. Зная, что сестра сейчас начнёт свою обычную тираду, она возразила:– Нет, Жади, я хочу, чтобы оно было у твоей дочери. Не надо возражать. Я не могу позволить себе купить что-то для неё, потому что Мохаммед контролирует все расходы, но я хочу дать что-то моей племяннице, чтобы она знала, что её тётя очень её любит.

– Она и так будет знать. Тебе не нужно ничего для этого давать, кроме своей любви!– Жади нежно сжала руку сестры:– Спасибо. Это очень много для меня значит. Я уверена, что однажды моя дочь сама поблагодарит тебя. А когда у тебя появится дочь, я тоже выберу камень и сделаю ей новый особенный талисман. Потому что она непременно однажды появится.

– Я надеюсь, Жади,– уже веселее ответила Латифа. Наконец она нашла и вытащила из сумочки конверт:– Давай смотреть фотографии!

Девушки расположились на кровати и разложили везде снимки из довольно таки пухлого конверта, с удовольствием рассматривая и обсуждая каждую деталь, но вдруг Жади заметила один снимок, и даже вытащила его снова из кучи просмотренных фотографий, приблизив к глазам, чтобы не ошибиться: на заднем плане к цветочной решётке прислонился очень ей знакомый мужчина в тёмном костюме, глядя прямо на Латифу в толпе танцующих, и сестра тоже не танцевала, стояла на месте рядом с растерянным Мохаммедом.

– Это Зейн...– заметила тихо Жади, замечая это скорее для себя, но сестра её услышала и тут же вздрогнула, даже опустила взгляд, выдавая себя этим. Жена Лукаса быстро заметила странное поведение сестры и уверенно заявила:– Вы встречались в Фесе!– после этого кузина Жади злилась слезами и девушка испугалась, прижимая родственницу к себе, чтобы успокоить:– Латифа, вы встречались? Что произошло? Он как-то тебя обидел? Скажи мне!

– Нет, меня никто не обижал,– спустя какое-то время ответила Латифа.– Это я обидела... Я так сильно обижаю моего дорогого Мохаммеда! Аллах накажет меня, он накажет меня, Жади!– Не переставала плакать девушка.

– Я не понимаю,– смутилась молодая сеньора Феррас.– Как ты могла обидеть Мохаммеда, Латифа? Ты всегда крутишься вокруг него, будто из-за него восходит солнце на земле! – она налила воды из кувшина, протягивая плачущей собеседнице.– Вот, выпей... Расскажи мне всё, Латифа.

И она рассказала, едва наконец начала успокаиваться и справилась со слезами, что всё не хотели прекращаться. Как оказалось, за эти недели она находилась в ужасном напряжении, что постепенно отступало, чем больше она выпустила. Латифа подробно рассказала не только про случайные столкновения, но и про первую встречу:

– Жади, будто мир остановился! Я не могла оторвать от него глаза! Ещё эти зеркала вокруг! О, Аллах, я самая плохая жена на всём белом свете! Не зря Аллах не посылает мне ребёнка! За спиной мужа я встречалась с чужим человеком, посторонним мужчиной!

– Что за глупости? – возразила Жади.– Ты не искала встречи с Зейном и ни в коем случае не виновата перед своим мужем. Это Зейн искал встречи с тобой, а не ты! А может сама судьба свела вас....

– Какая судьба, Жади? – пришла в праведный ужас Латифа, прижимая ладони к лицу.– Моя судьба – быть женой Мохаммеда! Он моя судьба и отец моих будущих детей! Я ведь люблю его! Я люблю своего мужа! Но этот человек не выходит у меня из головы... Я вижу его каждую ночь во снах, скоро я начну бояться закрывать глаза. Я не хочу видеть его! Почему это продолжается, Жади?

– Ты влюбилась, Латифа,– спокойно заметила Жади, перебивая сестру, прежде чем она начнёт возмущаться:– И это не твоя вина! Ты не могла контролировать свои чувства, никто из нас не может. Раз так случилось, значит судьба каким-то образом связала тебя и Зейна. Не пугайся, просто прими это. А может это простая симпатия, и она в итоге пройдёт? Может тебе просто любопытно, что он мог тебе сказать, решись ты на разговор? Если он опять появится, не убегай и поговори с ним, Зейн не укусит тебя, он вполне адекватный человек. В конце-концов, никто не заставляет тебя бросать Мохаммеда! И не пытайся себя наказать, не кори! Ты ни в чём не виновата! Я-то тебя знаю, ты не способна сделать ничего, что кажется тебе хоть немного неприличным.

– Ах, Жади! – тяжело вздохнула черноволосая.– Я уже не знаю, на что я способна! Сама себя больше не знаю, смотрю в зеркало и вижу незнакомку... Мне очень страшно, Жади. Я чувствую, что всё изменилось, вся моя жизнь перевернулась.

– Не бойся, Латифа! — Жади крепко обняла сестру, успокаивающе погладила по лицу, заставляя посмотреть ей в глаза:– Что бы не случилось, я буду рядом. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку, мы пройдём через всё вместе.

– Ты тоже всегда можешь рассчитывать на меня, Жади,– прошептала Латифа, обнимая кузину и впервые за долгое время чувство уверенности хотя бы в чём-то в этом мире согревало сердце растерянной девушки.