Глава 19 (1/2)
Местоположение неизвестно.
Левая часть тела была скована спазмом и отказывалась подчиняться командам: как бы Гермиона ни пыталась пошевелить пальцами руки, у неё не получалось. Правая же сторона, наоборот, была так расслаблена, что на секунду у Гермионы возникло подозрение, будто она лишилась всех костей. Вокруг царила густая темнота.
Отбросив попытки вернуть телу подвижность, Гермиона прикрыла глаза и попробовала сосредоточиться на своих ощущениях, по крайней мере, в тех частях тела, которые сохранили остатки чувствительности: затылок лежал на чём-то твёрдом и холодном; такая же поверхность ощущалась и открытым участком кожи у основания шеи. В нос ударил резкий запах сырости и плесени, а слух, обострившийся в отсутствие зрения и тактильного восприятия, уловил едва слышный звук капель.
«Я в заброшенном помещении, — подумала Грейнджер и вновь предприняла безуспешную попытку пошевелиться. — Скорее всего, где-то в подвале».
Никакого толку от этой догадки не было.
Гермиона попыталась восстановить цепочку событий, произошедших с ней… Кстати, когда? Несколько часов назад? Сутки назад? Сколько времени она находится в плену? Внешность похитителя разглядеть ей не удалось — едва нападавший продрался сквозь многослойные защитные чары, которыми она окружила своё укрытие, он моментально подчинил её сознание вампирическим трансом, и с этого момента часть воспоминаний становилась слишком расплывчатой. Гермиона помнила бесцеремонность рук, больно сжавших её во время аппарации; странный запах, окутавший её плотным коконом, смесь чего-то медного и земляного; мерцание незнакомых символов прямо напротив лица, после чего она потеряла сознание. Слишком мало информации для того, чтобы попытаться достучаться до Малфоя. Хотя в его навыках как дуэлянта, так и вампира, она уже успела разочароваться, но Драко был единственным шансом хоть как-то добраться до Гарри…
Внезапная догадка поразила её, и Гермиона широко распахнула глаза. Для человека, пережившего преследование, проникновение в сознание, нападение на близких людей, похищение и плен, она была неестественно спокойна. После пробуждения её не испугало отсутствие света. Паника не поглотила сразу же, как только Гермиона поняла, что не может пошевелиться. Попытка вспомнить произошедшее не разогнала пульс до предела.
Она не чувствовала ни-че-го. Всё сосредотачивалось в физическом восприятии, и то, частично: если по шее пробегал холодок от соприкосновения с плитой (каменной кладкой?), то ладони, явно лежавшие на той же поверхности, уже не чувствовали температуры. Она могла слышать звук падающих капель, но не понимала, есть ли вода в том месте, где её бросили.
Малфой не сможет её найти.
Никто не сможет её найти.
Собственное равнодушие к этой мысли было оглушительным.
Она вновь прикрыла глаза, сравнивая себя со статуей. Чучелом в экспозиции музея естествознания. Дементором. Пустым сосудом.
Её размышления прервал шорох, раздавшийся где-то поблизости. Головная боль взорвалась внутри черепа атомной бомбой, вытеснив всё мысли уже знакомым голосом, который словно резонировал в каждой клеточке тела:
— Ну что, куколка, проснулась?
***</p>
Уитби.
— Почему она застыла? — пробормотал Роджер, напряженно вглядываясь в пейзаж безлюдной улицы. Гарри предупреждающе сжал локоть напарника, чтобы тот не делал резких движений, способных сбросить с них мантию-невидимку.
Берта стояла через дорогу от них и застывшим взглядом смотрела на ничем не примечательный жилой дом: два этажа, кладка из красного кирпича, скромный, но ухоженный участок газона, цифра «56» на чёрной массивной двери. Дом замыкал линию по этой стороне улицы, такой же типовой, как и все остальные в Уитби. Гарри, имевший опыт взамодействия с чарами дома на площади Гриммо, догадался быстрее Дэвиса:
— Там спрятан волшебный дом.
— Но как она может его увидеть, ведь… — прошептал Роджер и замолчал. — Ну да. Она сквибка.
Гарри молча кивнул. До аббатства Уитби они так и не добрались — на полпути мужчины остановились и сделали большой крюк сквозь маленькие улочки, чтобы оказаться в другой части городка. То, что их с Дэвисом так и не засекли, было не только заслугой мантии-невидимки: мужчины очевидно были обычными волшебниками, не вампирами. Мысль о том, что произошло, если бы на их пути возникли вампиры, Гарри отогнал подальше.
Роджер толкнул его локтем и указал подбородком вперёд. Все те же подозреваемые, которые до этого невозмутимо курили сигареты в отдалении от Берты, наконец-то бросили окурки на землю и почти синхронно просунули руки вовнутрь своих курток. Для магглов они что-то искали в многочисленных карманах, для волшебников же этот жест был очевиден. Гарри напрягся и сильнее сжал свою палочку.
Берта сделала шаг вперёд, и тут же между домами 55 и 56 появилась старая деревянная лачуга, от которой исходили мощные волны тёмной магии и защитных чар. Женщина сделала неуверенный шаг вперёд, затем второй, и на третьем подоспевшие мужчины грубо подхватили её под руки и потащили за собой. Прежде чем зайти внутрь дома и раствориться в воздухе, один из них нервно обернулся.
— Сворачиваемся, — прошептал Роджер. — Заворачиваем вон за тем домом и аппариурем.
Гарри кивнул. Они слаженно двинулись вперёд, отработанными за бесчисленное количество тренировок и операций движениями. Нырнув в узкий проход между двумя домами по другой стороне улицы и убедившись, что стены в этой части являются глухими, напарники остановились.
— Давай лучше порт-ключ, — пробормотал Гарри и оглянулся. — От аппараци будет шум.
— Хорошо, — согласился Роджер. — На счёт «три. Раз...
Гарри крепко сжал края мантии правой рукой.
— Два…
Левой рукой он скользнул в карман, но пока не дотронулся до потускневшего серебряного кольца, правой стремительно скинул мантию и сжал её в кулаке.
— Три.
Они синхронно опустили руки в карманы и дотронулись до своих порт-ключей. Через секунду проход опустел.
***</p>
Бартоша попытались убить Адским пламенем, но он отделался лишь потерей кисти на левой руке и смог ловко толкнуть в огонь противника. Ринита избежала «Моритиума» и ухитрилась скомбинировать магию с маггловским приёмом: всех, кто пытался на неё напасть, она испепелила обычным заклинанием, а остатки облила кислотой. Откуда она взялась в поместье — Малфой не знал.
Эммануэлю повезло меньше — один из чужаков распорол ему щеку от края рта до уха, наложив при этом проклятием вечного гниения, слово в насмешку над внешностью и тем эффектом, который вампир привык оказывать на окружающих. Отвлекая тем самым внимание, нападавший попытался убить Эммануэля, и тот был вынужден использовать первое убивающее. Вторым он защитил Риниту. Отсутствие передышки между заклинаниями в сочетании с проклятием сильно подкосили его силы, и сейчас Эммануэль был похож на инферала. Ринита не отходила от него ни на шаг.
От Тадеуша осталась лишь горстка пепла — он спас Иакова, закрыв Правителя и приняв удар смертельного заклинания на себя.
Томас выжил и с безумным видом смотрел на полуразрушенное поместье.
Кто-то из членов общины смог оправиться от шока и начал подсчитывать потери. Бартош страшно ругался на польском и угрожал, что если кто-то наступит на его обугленную руку, то он лично использует «этого идиота» как донора для будущего протеза. Самые древние вампиры, наконец-то восставшие из летаргического сна, с мрачным видом восстанавливали барьеры. Иаков стоял на коленях над прахом Тадеуша. Выражение его лица было нечитаемым.
Наконец он встал и обвёл всех, кто стоял рядом, тяжелым взглядом.
— Поттер прибыл. Всем в поместье, — приказал он.
Малфой вздрогнул и наконец-то пришёл в себя. Вампиры зашевелись, некоторые начали постепенно аппарировать обратно, но далеко не все. Ринита шла пешком и медленно левитировала Эммануэля — потеря энергии и магии была настолько сильной, что он едва был способен самостоятельно встать. Бартош летел вперёд, прижимая культю к груди — неудачная аппарация могла бы разорвать руку ещё больше.
Драко слегка пошатнулся и прислушался к своим ощущением: он даже никогда не пользовался «Авадой», поэтому первое убивающее заклинание далось ему и так тяжело. То, что «Моритиум» и правда забирает часть энергии, он понял быстро — едва Малфой попытался сосредоточиться на образе главного зала, как тело пробрала сильная дрожь. Чья-то рука опустилась ему на плечо.
— Сколько ты убил?