Глава 3 (1/2)
Нападение на Драко произошло вскоре после его двадцать четвертого дня рождения, в чём он видел особый, изощрённый подарок судьбы в ответ на все его неверные действия и ошибки прошлого. В какой-то степени он и мать ожидали чего-то подобного: сначала начали появляться слухи о странных нападениях на маггловские районы, подозрительно похожие на то, что магический мир видел много лет назад. Когда слухи и паника достигли своего пика, Министерство сдалось и подтвердило, что преступления совершались группой неустановленных волшебников, явно копирующих стиль и действия Пожирателей. Слабая надежда, что это просто шайка малолетних идиотов, решивших получить порцию жуткой славы, не оправдалась: спустя несколько месяцев была пробита защита Азкабана, в котором дементоры уже давно не занимали главенствующую роль, а все бывшие Пожиратели смерти, чьи отговорки с «Империо» не сработали во второй раз, были убиты в своих же камерах. Включая Люциуса Малфоя.
Те полгода после убийства отца Драко предпочёл бы никогда не вспоминать, как и свои печально известные шестнадцать лет. Та же степень отчаяния, беспомощности, вперемешку со страхом за мать накрыли его с головой. Несмотря на то, что нападавших быстро нашли и приговорили к поцелую дементора, Министерство одобрило планы матери и сына на отъезд из страны. Нарцисса отправилась к дальним французским родственникам первой, Драко, как единственный наследник рода, должен был присоединиться к ней спустя полтора месяца после решения всех бюрократических вопросов с наследством многовекового семейного состояния. Но не успел.
День, когда произошло нападение, отложился в его памяти лишь фрагментарно: он отлично помнил отрезок времени, который провёл в Министерстве, так же как и момент наложения маскирующих чар в мужском туалете, после чего Драко собирался направиться к своей излюбленной точке для аппарации хоть и в маггловском, но безлюдном и тихом районе. До точки он не дошёл буквально несколько метров, и всё, что осталось в его памяти — это резкий и сильный удар в спину, практически выбивший из него весь дух и лишивший ориентации в пространстве, и последующая за ним оглушительная боль в шее, сопровождающая треском разрывающихся мышц и сухожилий. Затем наступила темнота.
***</p>
Вынырнув из пучины не самых приятных воспоминаний, Драко перевёл взгляд на Риниту, методично утрамбовывавшую землю, в которую только что были посажены свежие побеги Багрового дерева. Главным страхом Малфоя после обращения стал вопрос свежей крови — он не хотел бы услышать этот жуткий звук вонзившихся в плоть клыков ещё раз в своей резко удлинившейся жизни, но опасения оказались напрасными: мир шагнул вперёд по всем параметрам, и даже современные вампиры предпочитали либо очищенную донорскую кровь, либо кровь специально содержавшихся на территории поместья животных; кто-то же, как Ринита, вообще выбирали замену в виде отвара из плодов Багрового дерева. По словам вампиров, человеческая кровь стала слишком «грязной» из-за влияния экологии, к тому же, качество «продукта» сильно подпортили те же Пожиратели, в своё время щедро раскидывающиеся тёмным проклятиями вперемешку с запрещёнными направо и налево: как оказалось, изысканный вкус вампиров не мог смириться с таким неприятным душком, в результате чего было принято решение об использовании альтернативных источников.
— Пришёл постоять над душой? — усмехнулась Ринита и стянула с себя перчатки из драконьей кожи. Она была единственным вампиром общины, чей облик практически не отличался от человеческой версии. У Драко было предположение, что красота была той абсолютной силой, над которой любая магия, даже магия обращения, не имела власти.
— Твой вид меня успокаивает, — честно ответил Малфой. Он уже принял тот факт, что Ринита была связана с Эммануэлем, более того, их связь относилась к самому крепкому виду — связи повторной, когда любовники и после обращения были выбраны магией. Но отказать в себе в удовольствии от общения с женщиной он не мог. Учитывая то, как это иногда раздражало Эммануэля.
— Если Нуэль сейчас услышит твои слова, — это сокращение было позволено лишь ей, — то опять будет ворчать все сутки. Тебе хорошо, а слушать это всё буду я. Об этом ты не подумал?
Драко ловко увернулся от шутливо брошенной в его сторону перчатки и ухмыльнулся:
— Ничего, он был слишком самодовольным последние тридцать суток, можно слегка и сбить с него спесь.
В поместье, чья огромная территория была зачарована под вечные поздние сумерки, не было никаких «дня» и «ночи». Были лишь сутки, и то, особо старые члены предпочитали отсчитывать время в месяцах, не опускаясь до таких мелочей как двадцать четыре жалких часа.
— Вы с ним слишком похожи, — Ринита жестом предложила пройтись по огромному саду и аккуратно обошла только что посаженные побеги. — Поэтому и недолюбливаете друг друга, так как видите в каждом отражения своих же недостатков.
— Только я лучше, — отозвался Малфой, принимая глубоко задетый вид, который демонстрировал каждый раз, когда Ринита или Бартош намекали на их с Эммануэлем схожесть. Женщина лишь хмыкнула, и он присоединился к ней в неспешной прогулке.
Какое-то время они молчали, а затем Драко сказал уже серьёзным тоном:
— Я бы хотел обсудить с тобой связь.
Ринита кивнула.
— Я ещё раз прочитал всё то, что ты мне давала, и у меня возник вопрос… Ты же помнишь, что моя мать происходит из семьи Блэков?
— Конечно, — снисходительно ответила Ринита. — По второму поколению Блэков мы даже были родственниками, пока мой род не перебрался в Восточную Европу.
Драко прикинул возраст Риниты и величину семейного древа Блэков. То, что все чистокровные и древние семьи были связаны друг с другом, для него не было секретом.
— Сестра моей матери — Беллатриса Блэк, в замужестве Лестрейндж. Самая фанатичная последовательница Тёмного Психопата, любительница пыток и убийств.
— Слышала, — лаконично отозвалась Ринита, тактично не вдаваясь в дальнейшие комментарии.
— Дело в том, что… — Драко замолчал, формулируя предложение. — В общем, во время войны был эпизод, когда Грейнджер, Поттера и ещё одного парня доставили к нам в поместье. Беллатриса уже была сильно двинутая умом к тому времени, поэтому она… Ммм… Решила, что Грейнджер…
Внезапно Ринита легко коснулась его руки и слегка улыбнулась:
— Я знаю про историю шрама мисс Грейнджер. Я ещё не настолько стара, чтобы замыкаться в общине и не следить за новостями из мира людей. Тем более, мы с ней работаем.
Драко облегченно кивнул. Он не был уверен, что в связи с открывшимися обстоятельствами было бы разумно ещё раз воспроизводить в памяти ту жуткую сцену.
— Так вот, — с благодарностью переключился он, — Беллатриса тогда использовала свой зачарованный кинжал, фамильную реликвию Блэков. Грейнджер ухитрилась при побеге стащить палочку тётки, а затем в её же обличии проникнуть в банк. Всё то, что я слышал и читал о связи, почти всегда указывает на совместимость по магическому потенциалу, поэтому я подумал…
— … не перешло ли мисс Грейнджер что-то от миссис Лестрейндж? — закончила за него Ринита, вновь снимая необходимость проговаривать неприятное.
— Да.
— Возможно, — согласилась она. — Раз шрам до сих пор нельзя свести человеческим способом, значит, магия кинжала оказалась мощной. Кинжал принадлежал роду, он вступил в связь с кровью мисс Грейнджер — для законов магии это могло быть даже не пыткой, а ритуалом. Не посвящения, конечно, но некой отметки. Либо их потенциал был схож изначально, о чём может свидетельствовать подчинившаяся палочка.
Драко не удержался, и издал тихий стон. Оказаться связанным с Грейнджер после одного из самых страшных событий за всю войну — ну когда же Моргана прекратит над ним свои ужасные шутки?
Ринита остановилась и неспешно взмыла в воздух, укоризненно сложив руки на груди.
— Драко, — нравоучительно сказала она, — связь — это тончайшая и древнейшая магия, которую пока никто не изучил до конца, даже мы, учитывая наше бессмертие. Мы можем принять её как данность и лишь выбрать для себя наиболее удобный способ взаимодействия со своей парой. Но в сравнении с вейлами или оборотнями, это и то роскошь. Тебя никто не заставляет быть с ней насильно, но от своего долга защиты ты не уйдёшь.
— В том и дело, — горько сказал Малфой и оперся плечом о старую сосну, — зная её патологическую тягу попадать в опасные для жизни передряги, никакого спокойного бессмертия у меня не будет.
— Во-первых, она человек и умрёт быстро, — резко парировала Ринита. — Твои мучения не продлятся всё бессмертие.
Драко промолчал. Мысль о том, что Грейнджер умрёт по его новым меркам слишком быстро, даже если доживёт до счастливой волшебной старости с кучей рыжеволосых правнуков, не приходила в голову. Анализ своей реакции на этот факт он решил пока отложить. Суток так на сто.
— Во-вторых, — чуть мягче добавила женщина, — попробуй поменять к этому отношение. Может быть, это твой шанс искупить свои ошибки и прошлое бездействие? Ты не спас её тогда, но можешь спасти сейчас.
Эта мысль тем более не посещала Малфоя. Он рассеяно проследил, как Ринита обратилась в летучую мышь и стремительно направилась в сторону поместья. Драко надеялся, что эта беседа снимет ряд вопросов, мучивших его в последнее время, но в итоге их стало только больше. Позади него раздался шорох.
— Эммануэль только что гневно отчитал трёх младших за недостаточно учтивые взгляды при виде его светлости, — весело сказал объявившийся Бартош. — Что, опять заглядывался на чужое?