Глава 1 (1/2)

23:48</p>

На губах Симуса до сих пор чувствуются отголоски крепкого ирландского виски. Одежда, хоть и очищенная, всё равно хранит запах табака. Шершавые руки с потрескавшейся кожей неожиданно деликатно и нежно поднимают её домашнюю футболку, но целомудренно остаются на пояснице. Гермиона прислушивается к себе, смиряется с неизбежным решением и слегка отстраняется.

— Симус, я … я не могу. Прости, — она мягко проводит пальцем по скуле, стараясь не вложить в это движение ненужную эротичность. Симус замирает, но не убирает руки. Его прерывистое дыхание — единственный громкий звук в ночной тишине.

— Я сделал что-то не так? — голос звучит спокойно, но Гермиона прекрасно помнит о самолюбии Финнигина и поэтому обязана сгладить неловкий момент.

— Ты ни причём. Просто… — она обводит рукой комнату, как будто ответ затаился где-то здесь, в уголках её гостиной или же скрылся под пледом.

Симус не отстраняется от неё и медленно восстанавливает дыхание. Гермиона не возражает и неподвижно стоит на месте. Нужно подождать, пока спадёт первая волна возбуждения.

Спустя несколько минут Финниган возвращает на место футболку и поправляет штаны. Поколебавшись, он берёт куртку, поспешно сброшенную на диван полчаса назад. Одевшись, он какое-то время просто смотрит на Грейнджер.

— Я дам тебе столько времени, сколько потребуется, — негромко говорит Симус и уходит.

Гермиона смотрит, как Финниган исчезает в темноте коридора, и вздыхает.

***</p>

03:12</p>

Спустя несколько часов Гермиона резко проснулась с ощущением, будто кто-то выкачал весь воздух из лёгких. Она быстро выхватила палочку из-под подушки и шепнула «Люмос». Сердце замедлило стук после того, как свет упал на стоящую перед кроватью фигуру, и Гермиона судорожно сглотнула. Не было никаких сомнений в том, кто именно стоял перед ней: сероватая кожа с небольшими следами трупных пятен на щеках, глаза без зрачков, словно затянутые белой пеленой, тонкие губы слегка приоткрыты из-за выступающих клыков. Вампиры в повседневной жизни, даже учитывая специфику её работы, всё равно редкие гости в мире людей: они предпочитают уединение и презрительно относятся как к другим магическим существам, так и к реестру Министерства, явно не желая иметь что-либо общее с эльфами или русалками. Более того, за всё время своей работы в отделе регулирования магических популяций и контроля над ними, Гермиона стабильно сотрудничала с одними и теми же представителями общины. Этот же застывший перед кроватью вампир ей совершенно незнаком. От предположений, почему гость не предпринял никаких действий сразу, а решил дождаться её пробуждения, пульс решил поставить другой рекорд и разогнался до предела. Гермиона поёжилась: она прекрасно знала про любовь вампиров к милым играм, по сравнению с которыми даже Беллатриса могла бы показаться всего лишь безобидной чудачкой.

Голову пронзила боль: голос, лишенный каких-либо эмоций, наполнил каждую клеточку мозга, при этом изо рта посетителя не вылетело ни звука.

— Вы правы, мисс Грейнджер, если бы я хотел утолить жажду, вы бы не проснулись.

Гермиона со стоном сжала переносицу левой рукой. Окклюменция здесь бессмысленна, ведь вампирическая магия способна разрушить любые барьеры.

«Чёрт, — в отчаянии подумала Гермиона, — это хуже самой агрессивной легилименции, неужели он не хочет…»

— … разговаривать как человек? — эту фразу, к счастью, вампир произнёс уже вслух, искрившись в усмешке. — Могу, но, как вы прекрасно знаете, мы и правда очень любим милые игры.

Внезапно боль прошла так же быстро, как и началась.

— Собирайтесь, — бросил вампир. — Вас ждёт Правитель.

Он стремительно повернулся и вышел из спальни. Гермиона пару раз вздохнула, восстанавливая сердечный ритм, неуклюже встала и начала нервно собираться. В голове пронёсся целый караван идей о возможных причинах такого «визита», и ни одна из них ей не понравилась. Если Правитель решился на такой беспрецедентный шаг и отправил своего гонца за ней посреди ночи, в обход Министерства и обычного регламента, значит, произошло что-то действительно серьёзное. Сделав ещё один глубокий вдох, а затем такой же медленный выдох, Гермиона собралась с силами и отправилась в гостиную. Задавать вопросы прямо сейчас или же перечить она не собиралась: иерархия вампиров всегда была безупречна и непоколебима, если задачей «посыльного» является только транспортировка человека в общину, то нет никаких шансов выведать что-нибудь дополнительное.

Вампир тем временем уже успел расположиться на диване и лениво рассматривал помещение. Гермиона всё же решила немного выйти из пассивной роли и задала вопрос, впрочем, особо не веря в возможность ответа:

— Могу я узнать ваше имя?

— О, — неожиданно спокойно откликнулся вампир. — Прошу прощения, забыл представиться. Бартош.

— Приятно познакомиться, — соблюла правила приличия Гермиона, на что вампир лишь усмехнулся, слегка обнажив клыки.

— Не стоит, мисс Грейнджер, я прекрасно слышу ваше сердцебиение и чувствую едкий запах страха. Дайте руку.

Гермиона кивнула и покорно протянула свою ладонь резко сменившему положение Бартошу.

Он аппарировал в просторный холл или, скорее, зал для приёмов большого поместья, значительно отличающийся от маггловских, да и, что уж тут скрывать, магических стереотипов о жилищах вампиров: не было никакой вычурности или обилия антикварных готических предметов, вместо этого на стенах висели картины с нейтральными пейзажами, а в деревянном буфете даже стояла незатейливая посуда. Всё, что могло выдать своих обитателей — это зачарованные иллюзии окон с сумеречным светом. Несмотря на тревогу, в Гермионе проснулось профессиональное любопытство и даже лёгкое ощущение самодовольства: насколько она помнила, никто из её предшественников не удостаивался чести быть приглашённым лично в дом общины. Хотя, возможно, эта честь скоро обернётся чем-то вроде проклятия.

За длинным деревянным столом в центре зала сидели семь вампиров: четверо мужчин, во главе с Правителем, и три женщины. Ещё три вампира стояли чуть поодаль.

— Правитель, — Бартош подошёл к Иакову и припал губам к небрежно протянутой кисти.

Сегодня главный вампир выглядел не так, как обычно во время их встреч: на лице по-прежнему не было трупных пятен, но кожа приобрела сероватый оттенок вместо привычного бледного тона, а глаза украшал вертикальный зрачок. Скулы были выражены сильнее, а огромные клыки не позволяли тонко очерченному рту закрыться до конца. Гермиона вздрогнула, осознав, что это первый раз, когда она видит Иакова без чар — в нормальных обстоятельствах при посещении Министерства или нейтральных зон Правитель появлялся в обличии, максимально приближенном к человеческому. Что это — уникальная степень доверия или зловещее предзнаменование?

— Доброй ночи, мисс Грейнджер, — к счастью, голос Иакова звучал по-прежнему мягко. — От лица всей общины я приношу извинения за прерывание вашего сна и… Возможную бестактность Бартоша. Но вы прекрасно понимаете, что мы бы никогда не пошли на контакт сами, не имея на то важных причин. Присаживайтесь.

Гермиона кивнула и заняла предложенный ей стул.

— Вам что-нибудь предложить? Чай? Кофе? Любой другой напиток?

— Воды, если можно, — к счастью, её голос хотя бы не дрожал.

Бартош со свистом моментально появился возле неё и поставил стакан на стол. Гермиона сделала небольшой глоток под пристальным наблюдением всех присутствующих. Внезапно она вспомнила слова Бартоша и осознала, что каждый из них отлично слышит стук её сердца и чувствует бешеную пульсацию в венах

— Мисс Грейнджер, — вновь начал беседу Иаков. — Полчаса назад в Лондоне, недалеко от паба «Келпи», произошло нападение незарегистрированного вампира на волшебника. Последний выжил, но находится в тяжелом состоянии.

Мозг Гермионы, до этого немного «зависший», теперь заработал с оглушительной скоростью:

— Нападавший не был членом общины?

Вампиры, стоящие у стены, недовольно зарычали и зашевелись, но все сидящие за столом остались безучастными.

— Нет, — спокойно ответил Иаков. — Иначе вас бы тут не было, не находите?

Гермиона кивнула. Борьба с представлением вампиров как кровожадных и бессмысленных убийц была главной концепцией их совместной работы. Но хотя Грейнджер и понимала, что нападение было невыгодным для общины Иакова, не задать этот вопрос она не могла. Ровно как и следующий.

— Но зачем я здесь? Вы могли сообщить в аврорат, а они бы уже направили запрос в отдел на меня…

— Потому что это нападение имеет прямое отношение к вам, — всё так же мягко перебил её Иаков. — Вам ведь знаком Симус Финниган, верно?

Внезапно всё внутри сжалось в один большой узел. Гермиона закашлялась, потянулась к бокалу, но дрожащая рука подвела её, и вся вода оказалась на поверхности стола. Ещё одно быстрое движение тёмного пятна — и вот Бартош ставит перед ней новый бокал, одновременно с этим убирая беспорядок.

— Ринита, — Правитель повернулся к женщине, сидящей по правую руку от него, — покажи мисс Грейнджер то, что ты увидела.

Та кивнула и беззвучно призвала к себе большую чашу. Затем прикрыла глаза и дотронулась до краёв указательными пальцами. Спустя пару секунд на дне чаши начал клубиться чёрный туман, постепенно становящийся всё больше и больше. Гермиона читала об этой своеобразной вампирической версии Омута памяти, но сейчас восхищение и интерес к такого рода магии был для неё далеко не первом месте. Туман, тем временем, стал настолько густым и плотным, что на нём, словно на плёнке кинофильма, проявилась следующая картина: окровавленный и бледный Симус лежит на грязной брусчатке возле стены с облезшей штукатуркой; место похоже на задний двор какого-то помещения или на узкий проход между зданиями. Вид скрюченного тела молодого мужчины, которого она знала с одиннадцати лет и вкус чьих губ ощущала совсем недавно словно загипнотизировал и обездвижил Гермиону, поэтому она совсем не обратила внимание на остальные детали воспоминания.

— Мисс Грейнджер, — раздался мелодичный голос Риниты, — посмотрите на стену.

Гермиона перевела взгляд и, не удержавшись, ахнула: из воспоминания на неё смотрела… Она сама. Неподвижная, огромного размера и нарисованная кровью. «Портрет» был выполнен настолько точно и детально, словно был скопирован с фотографии. Представив то количество крови, которое ушло на прорисовку, Гермиона с ужасом перевела взгляд на Симуса. Однако Ринита щёлкнула пальцами, и теперь взору собравшихся предстала лишь часть стены, словно кто-то увеличил картинку. Ниже и левее от портрета была выведена надпись гораздо меньшего размера:

«Да будут же нерушимы священные узы пары».

Гермиона так резко вскочила со стула, что он с грохотом упал позади неё.

— Я должна срочно отправиться к нему!

— Наряд авроров уже там, человека транспортировали в Мунго, — лающим тоном переврал её крики другой вампир, на этот раз сидящий слева от Иакова. — Правитель отправится в Министерство сразу же, как только получит запрос, то же самое касается и вас, мисс Грейнджер. А теперь сядьте, нам надо поговорить.

— Доставьте меня обратно, немедленно! — не слушая, Гермиона бросилась к Бартошу, однако на полпути её ноги будто стало ватными, а сознание окутал вязкий туман. «Чёртово вампирическое обаяние», с отчаянием подумала она, предпринимая бесполезные попытки сбросить с себя наваждение.

— Мисс Грейнджер, — кажется, что мурлыкающий голос Иакова раздался одновременно и в помещении, и внутри неё, резонируя с каждой клеточкой тела, — вам нужно успокоиться. Займите, пожалуйста, место за столом, и мы всё обсудим.

Находясь словно в сладком облаке, Гермиона повернулась и вновь направилась к столу. Судя по тому, что разум остался нетронутым, наваждение сработало не в полную силу, но этот опыт был всё равно пугающим. Только после того, как она заняла своё прежнее место, чары спали.

— Это было низко, — недовольно бросила она.

— Иногда все меры хороши. А теперь ответьте на вопрос — вы когда-нибудь слышали про особую связь между человеком и одним из магических существ? Про образование так называемых «пар»?

Гермиона перевела взгляд на надпись, выведенную кровью, и вновь, в который раз за эту ночь, ощутила леденящий ужас, поднимающийся откуда-то из глубин тела.

— Я … — голос вдруг резко ослабел. — Я… Стала парой для того, кто это сделал?

— Мы боимся, мисс Грейнджер, — вертикальные зрачки Иакова сосредоточились на её лице. — Что кто-то решил сделать вас своей парой. В обход всех правил и обычаев.

***</p>

03:51</p>

Драко сжал виски и с шипением опустился на кресло. Он ненавидел чувство беспомощности с тех самых проклятых шестнадцати лет и пообещал себе после войны сделать всё, чтобы больше никогда не встречать это мерзкое, парализующее конечности ощущение. Стоило ли говорить, что к двадцати семи годам он по-прежнему встречался с ним слишком часто. Откинувшись на спинку кресла, Драко отнял руки от лица и с силой стукнул кулаками о подлокотники. Снейп, безучастно изучающий его с портрета, лишь поднял бровь.

— Она в ужасе, — счёл нужным объяснить Драко. — И одновременно мучается угрызениями совести.

Снейп хмыкнул.

— Не удивлён.