Буря над небом (1/2)
Ливень не собирался стихать.
Сквозь черноту небес проскакивали молнии, выхватывая редкими вспышками кривые очертания леса. Холод пробирался в самые кости, а вода, казалось, пропитала кожу до внутренностей, которые теперь недовольно плавали в ней, как потроха животных в супных чанах.
Хотя, скорее, это был всего лишь голод.
Аларра пошевелилась под тяжелой рукой Эймонда, задремавшего под треск валящихся деревьев. Она немного высунулась из-под края плаща, которым принц накрыл ее с головой, и всмотрелась в его каменное лицо, напряженное даже во сне. Капюшон бросал на него зловещую тень.
Аларра подумала, что Эймонду весьма подходил эпитет ”зловещий”, а еще ”порочный”, но не в том смысле, как Дэймону. Дэймон жил пороком, не скрываясь и не стесняясь, тогда как Эймонд сам толкал в пучину, стоя при этом на безопасной отмели.
”Ладно”, — с досадой призналась Аларра, — ”он толкает в пучину меня”. — Кончиками пальцев она едва ощутимо вырисовывала рельеф тренированных мышц на его спине сквозь тонкий лен. — ”Пекло, как же я хочу упасть!”
С губ Эймонда сорвался вздох.
— Молчи.
Аларра опешила.
— Я ни слова не говорила!
— Это превентивная мера.
— Ты ведешь себя глупо.
Он приоткрыл глаз.
— Поясни.
— В чем твой план: прятаться здесь, пока мы не утонем? Не лучше ли продвигаться…
Ее заткнул надрывный стон и хруст, с которыми переломилась макушка очередного дерева. Шквальный ветер сорвал ее и обрушил совсем неподалеку. Испуганно заржала лошадь.
Все это время Эймонд не сводил с нее темного, давящего взгляда. Мокрые волосы облепили его лоб и шею, в ночи почти сливаясь с кожей. От принца веяло жаром, и только это спасало Аларру от плачевной участи замерзнуть под этим деревом насмерть. Она прильнула к Эймонду, отвоевывая себе еще крошечный кусочек плаща, чтобы тот прикрыл ее спину целиком поверх тяжелой руки.
— На Севере не бывает ураганов? — голос прозвучал хрипло.
— Разумеется, бывают, — Аларра потерла ледяные стопы друг о друга – в ее сапогах хлюпала вода – и завозилась, пытаясь найти место посуше. — Но не в нашей привычке ждать их исхода, ведь они могут принести с собой не только ливень, но и ледяной дождь, тогда можно попрощаться с жизнью. — Аларра вдруг заметила, что он следил за ней, как следит за добычей змея: не моргая, не двигаясь, даже не дыша. — Эймонд?
Принц схватил ее за шею и запечатал рот неистовым поцелуем, словно хотел сожрать без особых церемоний.
У Аларры вырвался жалобный писк, который тут же поглотил раскат грома. Она могла – и желала – лишь ласкать Эймонда в ответ на укусы, получая в ответ низкие стоны и усилившуюся хватку на шее. Он вжимал ее в колючий лапник, больше не заботясь о дожде.
Ствол над ними пугающе заскрежетал, и Эймонд, не глядя, удержал его рукой, освободив Аларру. Та проворно запустила пальцы ему в волосы, срывая капюшон и шелковую ленту.
Внезапная сжигающая страсть исчезла также стремительно – Эймонд оторвался от Аларры и отстранился ровно настолько, чтобы снова начать дышать, но все равно делить дыхание на двоих.
Он неслышно шепнул что-то на валирийском – она не разобрала, но поняла по движению его губ – и кратко поцеловал ее вновь с нежностью, от которой зашлось сердце.
После Эймонд прижался лбом к ее виску, зарываясь в волосы – темные, как изысканный шоколад и белые, как снег.
— Дождь стихает, — произнес он отстраненно.
Аларра перевела дыхание.
— И правда.
Он начал подниматься. Она порывисто сжала руки за его спиной – на отчаянное мгновенье – и безвольно уронила кисти на лапник.
Ливень унесло дальше на юго-запад, а ветер продолжал выть и стенать сотней неупокоенных душ. Лежа с закрытыми глазами, Аларра легко представляла себя среди неприкаянных призраков в вечной погоне за тишиной, будучи самой порождением хаоса.
— Вставай, — приказал Эймонд. — Надо успеть добраться до лагеря, пока буря не вернулась.
Она недолго изучала его фигуру над собой, затем протянула руку.
***</p>
Стоянка была пуста. Единственными, кто встретил Эйгона и Рикона, были рыцари, которые тут же сопроводили их в шатер Таргариенов.
В свете факелов и ламп Дамон выглядел еще ужаснее, чем опасался Рикон.
Лорд Ланнистер, увидев сына, отбросил кубок и кинулся к нему, в спешке ударив Эйгона под отбитые ребра. Принц схватил воздух ртом, как рыба, а потом его вырвало прямо на ковер.
— Эйгон! — визг Алисенты оборвал и музыку, и разговоры. — Кто это сделал с тобой?
Ее пылающий взгляд остановился на Риконе, к которому уже спешили Мириам и Серена, но Старк все не отходил от Дамона, бесконечно спрашивая о нем у придворного мейстера.
— Лезвие короткое, но задето легкое, — в гробовой тишине объявил мейстер, аккуратно ощупывая спину Ланнистера, хрипящего на руках у отца. — Не ясно, почему не идет горлом кровь? Возможно, кинжал был смазан чем-то.
Лицо Лорда Джейсона побагровело от гнева.
— Хочешь сказать, он отравлен? Кто это сделал?
Теперь уже все смотрели на смертельно-бледного Рикона Старка. Он раскрыл рот, но не смог выдавить ни звука. Вместо него ударил гром такой силы, будто сами небеса разверзлись, открывая Семерым путь в бренный мир.
— Мы с Дамоном, — Рикон закашлялся. Его мутило от головной боли, пережитого напряжения и вони рвоты, которую снова исторг Эйгон, запачкав платье матери. — Мы поехали на поиски моей сестры и принцев и наткнулись на принца Эйгона. — Тот замычал что-то, разгибаясь с заметным трудом. — На нас напали. Обыщите лес! Наемников было несколько, и они сражались друг против друга.
На этих словах дернулись одновременно королева и Леди Старк, озираясь в поисках одного и того же человека, с прежней невозмутимостью опиравшегося на драгоценную трость. Лорд Ларис едва заметно искривил губы, но более ни чем не выдал своего бешенства.
Женщины заметили друг друга, сражаясь в безмолвной битве.
— Значит, — процедила Алисента, с трудом сдерживая ярость, — неизвестные наемники так изуродовали моего сына?
Она вновь обратилась к Рикону, который смотрел на мать с возрастающей горечью. Знать о ее предательстве оказалось несравнимо больнее, чем воочию ощутить на своей шкуре.
Тот кинжал предназначался ему.
Алисента схватила его за плечо.
— Отвечай, живо!
— Оставь его, — гаркнул Эйгон. Все это время он хлебал поднесенную слугами воду, но уже посматривал на бесхозный кувшин вина. — Я не настолько беспомощен, чтобы не отметелить Старка в ответ.
— Тогда кто…
— Очевидно, тот, кого с нами нет! — взорвался принц и, схватив кувшин, направился прочь под дождь, а рыцаря, посмевшего помешать, послал, не стесняясь в выражениях.
Плечи Алисенты заметно поникли, но королева быстро взяла себя в руки.
— Разыщите сира Кристона, — приказала она, — и передайте, чтобы рыцари прочесали лес.
Никто не обратил внимания на Хелейну, в глубине шатра занятую плетением толстого круглого шнура из шелковых лент.
— Неслышимый-невидимый, паучок прядет-плетет. Выйдет крепкая нить, — сидящая у ее ног Джейхейра потянулась к одной из лент, и принцесса подобрала концы, — не для тебя.
Ее прозрачный взгляд блуждал по шатру, словно незрячий или, наоборот, видевший слишком много.
Страшный крик Джейсона Ланнистера достиг ее сознания, будучи не громче шепота волн Узкого моря. Только когда Дамона выносили вон, Хелейна сонно моргнула и пробормотала: ”красная луна зашла, время белой луны”.
Дождь постепенно стихал, пока не перестал вовсе.
***</p>
Эймонд и Аларра пробирались через бурелом почти вслепую. Им не удалось добыть огня, и принц срывал злость на бедной лошади, то и дело дергая ее за уздечку, или на коварно подворачивавшихся под ноги ветках и кочках. Пнув в очередной раз свод норы, о который он запнулся впотьмах, Эймонд выругался:
— Казню каждого лесничего! И начну с подонка Баратеона. Как делить земли, он первый, а как выполнять… Пекло! — ему за шиворот упал град холодных капель.
Аларра с хмурым видом поглубже натянула капюшон.
— Казнь Борроса расстроит твою свадьбу.
— Sikudi nopazmi!<span class="footnote" id="fn_33212823_0"></span> — выплюнул он, предельно ясно выражая свое мнение на этот счет.
У Аларры язык чесался спросить, и она мужественно терпела некоторое время, но все же не выдержала:
— Неужели, ты не можешь отказать?
Эймонд насмешливо развернулся:
— Хочешь, чтобы я выбрал…
— Не о том речь. — Отрезала она и остановилась, прикидывая, как преодолеть крошечный овраг с раненой ногой. — Ты сын короля. Разве нет иного выхода, кроме как принести в жертву свое счастье и свободу?
— Был бы, если бы не Эйгон. Если бы не необходимость союзов. Если бы мой отец не был так слаб и сентиментален. — Эймонд устало поправил сползшую повязку. — Я захожу к нему порой. Эйгон ни разу не навещал его за последние пять лет. Мать приходит все реже. Он зовет их, знаешь, в беспамятстве, — откровение давалось ему нелегко, и Аларра была благодарна за каждое слово. — А меня не вспоминает. Алисента, Рейнира, Дэймон – я слышу что угодно, кроме своего имени.
Эймонд перешагнул овраг, полный жидкой грязи, вяло стекающей в ложбину, и поднял Аларру на руки.
— Я второй сын и могу услужить семье только выгодным браком, — он перескочил обратно и подошел к лошади, не спеша отпускать Аларру на землю. — Белый плащ командующего сделает из меня раба короны, независимо от того, кто ее наденет. Если мой брат, что ж, я до конца жизни стану таскать ему вино и шлюх. Если Рейнира, то моя голова слетит с плеч быстрее, чем утихнет звон Темной Сестры. — Он вскинул подбородок, взирая на Аларру с видом победителя. — А с Кассандрой я стану главой благородного Дома.
Его откровенная провокация вызвала у нее слабую улыбку.
— Только неизвестно, на какой срок. Не двигайся.
Она коснулась его виска и скользнула дальше за ухо в нехитрой ласке.
— Крошечный паучок, не бойся.
— Zugan daor<span class="footnote" id="fn_33212823_1"></span>.
Они встретилась взглядами. ”Я не боюсь” – то, что она сказала ему перед первым полетом на Вхагар. Их первый поцелуй – Аларра, не таясь, посмотрела на его тонкие бледные губы, которые так хотелось согреть, – через боль и войну, как и все последующие.
— Kesir giman<span class="footnote" id="fn_33212823_2"></span>, — произнесла она.
Черный с красными пятнами паук перебрался на ее ладонь, и Аларра осторожно отвела ее подальше от Эймона, которому хватило мимолетного взгляда, чтобы распознать вид.
— Это же каракурт! — выпалил он свистящим шепотом, неосознанно сжимая Аларру. — Малейший укус отправит тебя в Пекло!
— Я знаю, — отозвалась она, разглядывая смерть в своей руке. — Отпусти меня.
Эймонд плавно опустился на колении, и Аларра прижала руку к земле, чтобы паук смог почувствовать себя в безопасности. Он беспокойно шевелил тонкими лапами, переползая от кончиков пальцев к запястью и обратно, а люди терпеливо ждали. Вдруг с неба сорвалась ветвистая молния, пугая и без того нервную лошадь. Та ударила копытами, выбивая из земли грязь и мелкие камни.
Аларра дернулась и вскрикнула. Паук шлепнулся на землю, сразу исчезая из виду.
— Он тебя укусил?! — закричал Эймонд, нашаривая ее руку.
— Я в порядке, — заверила Аларра, моргая часто-часто и отворачиваясь от него. — Я буду в порядке.
По запястью вверх текло жидкое пламя. Она попыталась подняться, и тут же все ее тело свело невыносимой судорогой. В первом порыве Эймонд прижал ее к себе, с трудом удерживая, чтобы она не вцепилась скрюченными пальцами в место укуса. Всей его силы едва хватало, чтобы не дать Аларре навредить себе еще сильнее.
— Нужен огонь, — бормотал он, вперившись взглядом в бесполезную седельную сумку, в которой лежало испорченное кресало. — Jumbas mirri!<span class="footnote" id="fn_33212823_3"></span> — как только приступ начал стихать, принц уложил Аларру на землю и бросился к лошади, что при виде безумного хозяина едва не ринулась прочь. — Kelitas, dynes!<span class="footnote" id="fn_33212823_4"></span> — заорал Эймонд, дергая узду, в кровь распоровшую губы лошади.
Он даже не заметил, что перешел на валирийский. Кресало болталось на самом дне, путаясь в бесполезных тряпках и оружии. Эймонд сдернул сумку с седла, разрывая веревки, и вывалил содержимое, сразу замечая кресало. Искры врустую летели на промокшие ветки – как бы ни пытался Эймонд, он ничего не мог сделать.
— Drakarys<span class="footnote" id="fn_33212823_5"></span>, — рычал он, — drakarys, drakarys!
Словно это могло помочь.
Позади него Аларра издала глухой крик, резко оборвавшийся хрипом.
Отбросив бесполезные камни, Эймонд кинулся к ней.
— Ivilibas, raqiarzy<span class="footnote" id="fn_33212823_6"></span>, — исступленно шептал он, вытирая ее слезы дрожащей рукой. — Ivilibas…
С каждым мгновением она бледнела все сильнее, становясь похожей на мраморные статуи, что украшали дворцовый сад.
— Daor, daor…<span class="footnote" id="fn_33212823_7"></span> — Эймонд сам не знал, кого умолял.
Лишь бы не здесь: не посреди непролазной чащи в оке бури, не от яда крошечной твари! Ее место было в родовой крипте в окружении детей и внуков, в почете под песни, что сложат о ее победах – леди Аларры Старк.
Леди Аларры Таргариен.
Судорога оставила ее тело. Аларра обмякла, бесцельно взирая на непроглядный свод небес.
Нечто надломилось внутри Эймонда. Боль пропала, как и прочие чувства. Он словно видел сон и вот-вот должен был проснуться. Только лились слезы из единственного глаза, смазывая и без того плоский тусклый мир.
”Она отдала свою жизнь в обмен на мою”, — пришла вдруг мысль, всадившая кинжал ему в грудь по самую позолоченную рукоять.
Что-то изменилось: Эймонда пробрало до костей холодом, которого он не встречал прежде. На его руках Аларра медленно моргнула. Была ли то игра скудного света, или за эти краткие мгновения Эймонд потерял рассудок, но ее глаза тускло светились в темноте, как светятся синие звезды, если подлететь к ним совсем близко. Аларра скосила взгляд, отстраненно рассматривая принца.
Лошадь вдруг истошно заржала и бросилась наутек.
Весь лес будто вымер, даже улегся ветер.
Принц потянулся к ее руке в отчаянной надежде и встретил ответное касание. Кожа Аларры была льдом, готовым истаять от живого тепла. Скользяще она переплела с ним пальцы в крепкий замок, и сердце Эймонда немыслимо ускорило свой бег, а в живот вонзилось болезненное чувство опасности. Смертельной опасности.
— Аларра, — позвал он.
Еще одно движение застывших ресниц – и сияние потухло. Аларра судорожно вздохнула и дернулась, приходя в себя.
— Эймонд? Как же больно! Я не могу ды… дышать.
Эймонд тоже не мог дышать, будто воздух превратился в камни и перемалывал его легкие. От облегчения кружилась голова, и он прижался лбом к покрытому испариной лбу Аларры. Постепенно к ней возвращались румянец и тепло.
”Она не умерла”, — твердил он себе. — ”Так подействовал яд, а она – настоящая северянка – выдержала и оправилась от него. Тут нет ничего странного. Совсем ничего”.
— Не шевелись, — через некоторое время велел Эймонд и уже спокойнее оглянулся на разбросанные вещи. — Мы немного передохнем, а потом я понесу тебя. Наша лошадь сбежала.