Невеста принца (2/2)
Увидев в этом свой шанс, Аларра подскочила к Хелейне и под локоток повела ее прочь с террасы.
— Я провожу вас, принцесса.
Алисента оказалась перед выбором: позволить ей уйти или терпеть выходки дочери. Она считала себя воплощением власти и влияния, но толку от них, если образ разбивался о распутного сына и сумасшедшую дочь, породивших неизвестно, кого. Оставался еще Одноглазый принц, но и его за спиной окрестили евнухом.
Королева выбрала репутацию, в то же время безмолвно дав понять, что их разговор не окончен.
Вместе с Хелейной Аларра окунулась в прохладу дворцовых галерей.
— Мне очень нравится ваша вышивка, — призналась Старк, ненавязчиво начиная разговор.
Принцесса печально качнула головой.
— Я снова все испортила?
— Вовсе нет! — заверила Аларра. — Ваш дар уникален и невероятно ценен.
— Мой дар? — Хелейна нахмурилась. — Я порой погружаюсь в туман, а потом мне говорят, что я вела себя неподобающе. Эйгон стыдится меня.
— Разве вы не видите пророческие сны? Здесь нечего стыдиться.
— Мне порой кажется, что есть правильные слова, — задумчиво произнесла Хелейна. — Красная луна, белая луна. Синие глаза освободятся ото сна, — она прижала ко лбу запястье. — Матушка тоже опасается моих приступов. Только Эймонд понимает. Знате, леди Аларра, — она остановилась, вынуждая ее поступить также, — ему одиноко. — Хелейна опустила взгляд на их соединенные руки. — Нам всем одиноко. Толпы взирают на нас, а мы стоим на пьедестале, посреди которого плаха. Мы смиренно становимся на колени и ждем, когда опустится меч. А если мы закричим…
— Нас не услышат, — закончила Аларра. — Или осмеют.
Хелейна кивнула. Некоторое время они провели в молчании, неспешно продвигаясь вглубь мрачного нутра Красного замка. В отдалении за ними следовали рыцари, приставленные к принцессе.
На протяжении всего пути Хелейна держала руку с пяльцами у живота, будто бы хотела скрыть таящееся внутри от внешнего мира. Цвет полотна сливался с цветом ее платья, и казалось, что хищно растопырившийся на вышивке черный жук на самом деле сидит у нее на животе.
— Принцесса, — позвала Аларра, — позвольте мне выразить соболезнования. Я разделяю ваше горе. На самом деле, — она уставилась себе под ноги, боясь увидеть ненависть в обычно таких добрых глазах Хелейны, — если бы не я, ваш ребенок…
Она прервала ее, сжав предплечье.
— Леди Старк, мы благодарим за обретенное, скорбим по утраченному, не клеймим невиновных. Так распорядилась судьба. — Хелейна отпустила ее, отступая к дверям своих покоев. — Знайте, что в тот день мои мысли также будут с вами, не местью, а сопереживанием.
От ее последних слов у Аларры побежали мурашки.
— Хотите взглянуть на моих детей? — Хелейна уже вновь улыбалась ей привычной чуть рассеянной улыбкой. — Джейхейрис и Джейхейра будут рады.
Аларра натянула ответную улыбку:
— Как же можно отказать?
Белокурые близнецы оказались необычайно милы. Мальчик сильно стеснялся и больше жался к няне, пока девочка смело дала Аларре деревянного дракончика величиной с ладонь. Игрушка оказалась обтесанной грубовато, но с большой любовью: множество мелких прожилок и чешуек покрывали пузатое тело и толстые крылья, а из раскрытой пасти торчали в разные стороны клыки. Седло украшала вязь ломанных линий, характерных для геральдики Таргариенов. На круглом боку дракона даже угадывалась веревочная лестница, больше похожая на ряды симметричных укусов.
Среди королевских драконов подобным обликом могло похвастаться лишь одно чудовище.
Хелейна погладила малышку по голове.
— Вхагар ее любимица. Эймонд специально вырезал ее для Джейхейры и обещал однажды покатать, да, звездочка? — девочка довольно кивнула и, ловко вытащив из рук у Аларры дракончика, вернулась к брату. — Одним Семерым известно, чего ему это стоило, — поделилась принцесса.
К горлу Аларры подкатила тошнота. Сама мысль о смерти Хелейны или ее невинных детей теперь причиняла ей физическую боль.
— С вашего позволения, я отправлюсь в покои, — она подкрепила слова реверансом. — Утро выдалось утомительным.
Хелейна задумчиво склонила голову.
— Конечно, леди Аларра. Буду рада видеть вас за ужином.
Она направилась прочь из покоев, как вдруг расслышала за спиной напевное: ”под красной луной слышен вой волков, не сбежать, не отдать, придется связать…”
Когда Аларра обернулась, принцесса уже устроилась в кресле и вновь вернулась к вышиванию.
***</p>
Эймонд потерял из виду Аларру так быстро, будто она, а не он прожила в Красном замке всю жизнь.
— Что, раздери ее Неведомый, творится в голове этой девчонки? — прорычал он, злясь больше на себя за то, что вообще кинулся вдогонку. — Что она возомнила о себе?
Ее поведение напомнило ему истерики, которые редко, но закатывали шлюхи в попытке привлечь внимание: те же слезы, наигранно-преданные взгляды, затем непонятные догонялки, в которых он непременно обязан был утешать их и осыпать деньгами.
С досады Эймонд ударил кулаком по каменной ограде. Ему стоило не сближаться с ней, а просто-напросто поиметь, как делал Эйгон. Возможностей было предостаточно, а он все строил из себя благородного.
Глумливая ухмылка брата распорола тьму перед внутренним взором.
”Давай, ползай на коленях перед дочуркой Старка, присягнувшего шлюхе Рейнире!” — звенел его высокий голос. — ”А дочуркой ли? Марайся дальше великий и ужасный Эймонд Таргариен, это все, что ты заслуживаешь: отлизывать бастардке и делать вид, что гордишься своим уродством верхом на свинье с крыльями”.
Кожа на костяшках лопнула после нового удара.
Вместо боли Эймонда охватило тягучее возбуждение. Хотелось намотать волосы Аларры на кулак и заставить давиться своим членом, чтобы знала: ее место у его ног и нигде больше. Она не смеет насмехаться над ним и считать ничтожеством. Эймонд будет трахать ее, пока она не сорвет голос, умоляя его остановиться.
Она застонал сквозь зубы, упираясь лбом в ледяную стену.
Придавленный повязкой сапфир врезался в пустую глазницу, вызывая фантомные вспышки света там, где раньше находилась красочная реальность. Порой – с каждым годом все реже – Эймонду снились объемные, полноценные сны, в которых его мир не был наполовину черным и однобоким. Мир, в котором на него не косились с брезгливостью и жалостью, а он еще наивно верил, что мать и отец встанут на его защиту.
Какой бы стервой не была Рейнира, она без раздумий бросилась за своих детей под нож, а что сделала ради Эймонда Алисента? Занесла этот нож, снова сводя все к опостылевшей теме бастардов? Две безмозглые самовлюбленные женщины.
Хоть кто-то на этом свете рискнул бы жизнью ради Эймонда?
Разве что, только Хелейна, но он бы не позволил ей поступать столь опрометчиво.
И Аларра.
Эймонд снова саданул кулаком по стене, оставляя на ней кровавый след.
По дорожке разнесся стук каблуков.
Колоссальным усилием воли принц взял себя в руки, расправляя ссутуленные плечи и пряча кисть за спиной.
Ему навстречу шагала Кассандра-сука-Баратеон.
— Что за шутка Семерых! — едва заметив его, пожаловалась она. — Когда я обиваю ваши пороги, вам нет до меня дела, а когда не желаю видеть, являетесь во плоти.
— Следите за языком, леди Кассандра. Ваша грубость не делает вам чести, — огрызнулся Эймонд, осознавая, что срывается.
Баратеон остановилась в нескольких шагах от него, с вызовом глядя в прищуренный глаз.
— Почему же вы один? Уже прирезали леди Старк в темном углу, и я могу отпраздновать?
Столь явная неприязнь изумила его.
— Вы что-то не поделили за прошедшую пару дней?
Вопрос прозвучал одновременно глупо и провокационно: разумеется, любой сказал бы, что первая из Штормов и Волчица насмерть сражались за внимание Эймонда.
— Не переношу выскочек, — фыркнула Кассандра. — И вдвойне насквозь фальшивых выскочек. Она уже толкала сентиментальные речи? Строила из себя жертву? — Эймонд не ответил, и она приняла его молчание за согласие. — Видите? Не стоит доверять ей.
— А вам стоит?
— Я очень хочу за вас замуж, — призналась Кассандра. — Готова преданно ждать у окна, лишь бы в статусе Леди Штормового Предела.
— Прямолинейно.
Она вскинула подбородок.
— Зато честно.
Недолго Эймонд изучал ее: пренебрежительно сведенные брови, скрещенные на груди руки, прямую, как копье, осанку. Назвать ее писанной красавицей не повернулся бы язык, но в ней сквозило некое притягательное очарование. Особенно привлекал напор, с каким она добивалась целей. Вместе они смогут многое.
— Хорошо, леди Кассандра, — Эймонд снял заляпанную кровью печатку и надел ей на палец. — С этого момента вы моя законная невеста. Я объявлю об этом за ужином.
Она вырвала руку, скорее, от неожиданности и уставилась на кольцо с изображением дракона. Постепенно на ее лице проступало осознание.
— Так просто?
— Зато честно, — парировал Эймонд, затем направился прочь, оставив ее одну.
Отныне он обручен с наследницей сильнейшего Дома – великолепный, во всех отношениях, союз. Момент портила тупая боль в сбитых костяшках и острая – в груди.