Часть XVII. После пробуждения (2/2)
— У меня есть собака, и я не против завести еще одну, если ты захочешь, — ответил Ибрагим, хитро улыбнувшись и соприкоснувшись своим носом с ее.
В очередной раз подумав, что она связалась не с тем мужчиной, Хюррем снова наплевала на все.
— Есть собака? Серьезно? — проговорила рыжеволосая, уже мало улавливая суть разговора, а лишь ощущая теплое дыхание на своей коже и уже не противясь происходящему.
— Овчарка. Это настолько удивительный факт?
— Кажется… это первое… что я узнала о тебе, — в глазах Хюррем, что сейчас были цвета волн Босфора в ясный летний день, полыхнул любопытный огонек. Это явно было началом чего-то нового между ними, и рыжеволосой хотелось кинуться туда с головой.
— Начало положено. А теперь мне, наконец, можно тебя поцеловать?
***</p>
Вставать после бурной ночи было довольно трудно. Хюррем еще не успела оправиться от того, что случилось на пляже, когда Ибрагим заявился к ней вечером. Только увидев его возле своей двери, девушка уже предполагала, что вечер закончится именно так, потому как понимала, помани Ибрагим ее, и она сорвется к нему словно птица, забыв обо всем.
Она всегда была такой. Всегда безропотно подчинялась своим чувствам. А если и пыталась слушаться разума и противиться, финал этого противостояния был предопределен.
Вот и сейчас, вновь наблюдая за спящим мужчиной, что неожиданно стал ей необычайно дорог, она пыталась понять, как теперь выкручиваться из всего этого. Больше всего ее заботили мысли об отце. Если на него так повлияли новости о Гюльнихаль, было страшно представить, что с ним будет, когда она сообщит о своих отношениях с Ибрагимом…
Да еще и после их знакомства с Тахмаспом. И почему нельзя было влюбиться в подходящего мужчину? Он ведь к ней так внимателен, поддерживал ее в сложные минуты, заботился, как о самом драгоценном в своей жизни, что еще нужно?
Почему к нему так и не зародилось никаких чувств? Но стоило появиться рядом Ибрагиму, как сердце начинало трепетать словно крылья бабочки…
Вспоминая, когда это началось, Хюррем вернулась в первый день их знакомства. Увидев его в машине, она ведь не почувствовала ничего необычного, даже толком не обратила на него внимания, словно его и не было, и машина ехала на автопилоте.
И лишь дойдя до момента их встречи в офисе, Хюррем поняла, что именно тогда ее пульс впервые участился при виде него. Лишь тогда он отделился от серой массы знакомых ей людей, став кем-то определённым в ее жизни. Тем, кого ей жутко захотелось проучить и обыграть. Чем она и занималась все это время. Неужели дело в этом? Но как это можно связать с тем, что теперь он лежит в ее постели? Просто немыслимо… но факт…
Пора было подниматься. Первой под руку попалась футболка Ибрагима и, недолго думая, Хюррем натянула ее, почувствовав, как кожа пропитывается его ароматом, и не было ничего прекрасней этого ощущения. Оказавшись на ногах, девушка на носочках отправилась на кухню, но была остановлена на половине пути.
— И на этот раз сбежишь? — послышался слегка хриплый от сна голос, на что Хюррем кокетливо обернулась, закусив губу. Щеки моментально покрыл насыщенный румянец, и непослушная огненная прядь на лице не могла скрыть ее стеснения.
— Из собственной квартиры? — тихо спросила девушка, и в ее голосе сквозило смущение и игривость. Она казалась такой хрупкой с пышными рыжими локонами и изящными ногами, что виднелись из-под объемной мужской футболки, что хотелось покрыть поцелуями каждый сантиметр ее тела.
— На этот раз я подстраховался, но кто тебя знает.
— Будешь завтракать?
— Не откажусь.
— Тогда жду на кухне, — вильнув бедрами, девушка все же скрылась за дверью, а когда Ибрагим уже хотел отправиться следом, на экране лежавшего на тумбе телефона мелькнуло сообщение.
***</p>
Кухня встретила девушку яркими солнечными лучами и пением птиц за окном. Не хотелось тратить слишком много времени на готовку, поэтому выбор Хюррем остановился на омлете. Смешать все в одной миске и поджарить — ничего проще не придумаешь.
Закончив со всеми ингредиентами, она открыла шкафчик и потянулась за бутылкой с маслом, как раз когда Ибрагим легко и беззвучно вошел на кухню следом за ней. Перед ним открылась до боли прекрасная картина. Рыжеволосая с его алыми метками на нежной молочной коже, тянулась к верхней полке, открывая его взору изящные изгибы своего стройного тела, на котором не было белья, заставляя вспомнить, что он творил с ней ночью.
Приблизившись к ней со спины, Ибрагим перехватил бутылку с маслом, что Хюррем, наконец, удалось достать, и, отставив ее в сторону, обхватил девушку за талию и притянул к себе, уткнувшись лицом в мягкие локоны и даря им воздушные прикосновения. Рыжеволосая слегка вздрогнула от неожиданности, пока не пришло осознание, что бояться ей нечего, и расслабилась в объятия мужчины.
— Кажется, с завтраком придется повременить, — произнес Ибрагим, ставя ее буквально перед фактом. Он вновь властно блуждал ладонями по непозволительно гладкой, бархатистой коже, предаваясь прекрасному аромату ее духов.
Всего секунду назад казалось, что они еще не оправились от бурной ночи, но тела вновь мгновенно обдало жаром и охватило желанием.
Хюррем хотела было обернуться, но Ибрагим не позволил ей этого, заставив девушку недовольно замычать и улыбнуться своим мыслям. Заведя руки за голову, она запустила пальцы в его волосы и притянула ближе к себе. Рыжеволосая чувствовала себя опьяненной, пока крепкие мужские руки вновь вытворяли с ней что-то невообразимое, заставляя вызывающе изгибаться навстречу движениям его горячих ладоней.
За две ночи уже бы стоило привыкнуть к его уловкам, но когда шершавая теплая рука вновь дразняще скользнула по бедру к заветному месте, с ее губ снова сорвался стон, граничащий с хрипом, что стал усладой для его ушей и туманом для разумом.
Больше терпения не было. Мужчина слегка отстранился, и не успела Хюррем опомниться, как Ибрагим нагнул ее над столешницей и так резко оказался внутри разгоряченного тела, что у девушки аж ноги подкосились, и начал резко толкаться в ней. С каждым грубым толком, что отдавался в самой чувствительной точке, с ее губ срывался скулящий полукрик.
— Ах… Иб… Сто… Ааах… Стой… — пыталась остановить его рыжеволосая, прогибаясь в спине в попытке подняться, но мужчина не обращал на это внимания, вдавливая ее в столешницу и продолжая свои глубокие, но медленные толчки в лоно девушки. Это было очень грубо для нее, но от ощущений разум быстро заполонило чистое удовольствие без единой примеси здравого смысла, и уже скоро Хюррем отдалась ему с головой.
Глухое рычание, развратные стоны и крики, тяжелое дыхание перемешались с пошлыми шлепками взмокшей кожи и лёгким хлюпаньем. Эти звуки стали страстной поэмой, будоражили и дарили чувство восторга, дико кружа голову в дурманящем вихре. Хюррем уже не могла стоять на ногах. В глазах рябили яркие вспышки от толчков и подступающей эйфории, когда мужчина начал еще сильнее ускоряться.
Резкие перемены в поведении Ибрагима щекотали ей нервы. Девушка не понимала, что на него нашло. Буквально ночью он был с ней нежен, словно с фарфоровой куклой, а теперь его пальцы до боли впивались в ее кожу. Следы последних ночей еще даже не начали сходить, как Ибрагим начал оставлять новые, будто стараясь запечатлеть на ней как можно больше меток своего присутствия, что будут красоваться на ее коже не одну неделю.
И ей это определенно нравилось. Чувствовать себя его…
Она ощущала, что Ибрагим на пределе, пока приятная дрожь пробирала каждую клеточку ее пылающего тела. Прикрыв веки, он все сильнее вдалбливался в нее, чувствуя, как девушка сжимается вокруг него. А услышав финальные женские крики, излился следом и слегка навалился на нее сверху, нежно поцеловав в плечо.
Хюррем все еще не могла прийти в себя и отдышаться, ноги не держали. И когда мужчина развернул рыжеволосую к себе и закинул ее руки к себе на плечи, она буквально повисла на нем, не в состоянии сдвинуться с места.
— Обними за шею, — тихо произнес он на ушко и, подхватив ее за бедра, понес в ванную комнату.
Хюррем чувствовала, как тепло разливалось по всему телу. Наслаждение накрывало с головой, заставляя задыхаться от переизбытка чувств и эмоций. Уткнувшись лбом в его шею, девушка пыталась восстановить дыхание, пока ее легкие заполнял его мускусный аромат, а стук сердце все не прекращал отдаваться в ушах.
И лишь ощутив, как Ибрагим высоко поднимает ноги, девушка недоуменно приоткрыла веки, когда почувствовала спиной прохладный мрамор, а пока Хюррем осознавала, что оказалась в ванне, из крана полилась теплая вода, от соприкосновения с которой тело моментально покрыли мурашки.
— Все хорошо? Я тебе не навредил? — спросил Ибрагим, мягко поглаживая ее спину и настороженно наблюдая за ней. Девушка покачала головой из стороны в сторону, все ещё в состоянии лёгкого недоумения наблюдая за его руками, что только что до боли сжимали ее, а теперь, дотрагивались так бережно почти невесомо, очерчивая талию, спускаясь на бедра, намыливая ее кожу до белой пены, особенно тщательно проходясь по плечам и груди и снова плавно спускаясь ниже.
Именно сейчас Хюррем поняла, что, действительно, не знала мужчину, на чьих бёдрах сейчас сидела. Она не могла понять, чем вызваны переливы его настроения. Лишь ощущала, что ей точно по вкусу эта выходка, и хотела быть к нему как можно ближе.
Прильнув к мужской груди, Хюррем обняла его настолько крепко, насколько хватило сил, и мягко коснулась губ. Целовала томительно и чувственно, осторожно прикусывая его губы и выдыхая на них жаркий воздух, пока горячая вода поднималась все выше, неся расслабление и покой.
— Ты был другим. Что на тебя так подействовало? — нашла в себе силы спросить рыжеволосая, оторвавшись от поцелуя.
— Ты сегодня обедаешь с Тахмаспом?