Часть III. Личное о ней (2/2)
***</p>
Вернувшись вечером в номер, Хюррем по обыкновению заказала ужин и отправилась в душ. Закончив со всеми процедурами, девушка устроилась на кровати, подогнув ноги под себя, разложила вокруг документы и вооружилась цветными маркерами, когда послышался стук в дверь.
— Войдите, — воскликнула она, предполагая, что ей принесли еду, но вместо официанта в номер вошел консьерж с огромным букетом ее любимых белых гортензий.
— Госпожа Озкан, для вас передали цветы, — объявил служащий отеля.
— Цветы? Кто? — спросила Хюррем, удивленно оглядывая букет. Она мало кого знала в этом городе, и уж тем более не делилась своими предпочтениями, потому совершенно недоумевала, кому взбрело в голову послать ей букет.
— Мне это неизвестно, но в букете есть карточка. Желаете прочесть?
— Да, и поставьте цветы в вазу, пожалуйста.
— Доброй ночи, госпожа, — произнес молодой человек, передавая Хюррем карточку, и покинул номер. Текст гласил «Прошу прощения, если расстроил вас».
***</p>
Утро следующего дня Хюррем посвятила сбору вещей для поездки, раз через раз озадаченно поглядывая на цветы. В голове крутился лишь один возможный вариант, кто мог его прислать, но мысль казалась абсурдной.
В пути предполагалось провести около шести — семи часов плюс несколько дней на объекте, потому дорожная сумка наполнилась довольно плотно.
Также на вечер девушка была приглашена на выставку. Это была экспозиция Нигяр, помимо дизайна интерьеров брюнетка также увлекалась фотографией. После нескольких дней за работой Хюррем как воздух было необходимо куда-то выбраться, потому несмотря на планируемый ранний выезд она решила не пропускать мероприятие. Для вечера было выбрано шелковое платье винного цвета на тонких бретельках и босоножки на шпильках телесного цвета.
Как Нигяр объяснила, экспозиция была посвящена мгновениям между реальностью и мечтой. Сначала Хюррем не поняла этой идеи, но, увидев снимки, уже не нуждалась в объяснениях.
В основном на фото были запечатлены люди, полностью погруженные в творческий процесс или в свои мысли. Это были спонтанные естественные кадры, никто из людей не подозревал, что их снимают в этот момент, потому лица были необыкновенно откровенными. Фото будто захватывали что-то личное о человеке, который был заснят, и на каждом кадре была своя маленькая история…
Выставка проходила в современной арт-галереи, которая сама по себе была произведением минимализма. Высокие потолки, металлические конструкции, темные цвета в отделке, отсутствие естественного освещения… Подсветка была лишь в виде направленного на фотографии света, а остальная часть зала была погружена в полутень. И, стоя перед фотографиями, Хюррем ощущала, будто вокруг нет ни единой души, только она наедине с запечатленным моментом.
— Какая удача встретить вас, Хюррем Ханым, — послышался мягкий голос прямо над ее ухом, заставивший содрогнуться всем телом. Она слышала его всего дважды и уже достаточно давно, но была абсолютно уверена, кому он принадлежит.
— Ибрагим-бей. Удивлена, нашей встрече в таком месте. Не думала, что у вас тонкий вкус, — произнесла довольно двусмысленную фразу, которую с натяжкой можно было принять за любезность, продолжая любоваться фотографией. С момента их знакомства Хюррем полностью вникла в дела компании и была осведомлена о всех проделках этого человека против ее отца. А последние подозрения по поводу поддельных отчетов лишили ее всякого желания пересекаться с ним, несмотря на первое положительное впечатление. Но сейчас она держала себя в руках, как бы ей не хотелось высказать все, что она думает о его методах ведения бизнеса. Вместо этого Хюррем натянула довольно прелестную улыбку.
— А вы мастер на прозрачные комплименты, госпожа Озкан, — ответил Ибрагим медовым голосом, добившись, чтобы девушка наконец обернулась к нему. В его планах было расположить ее к себе, чтобы она согласилась на вечер, и появилась возможность найти в ее номере документы, связанные с проектом, которым она занята. Хотя дело было не только в работе... и мужчина окончательно это понял, любуясь ее тонкими плечами в обрамлении легкого шелка.
— Как вы — на сладкие речи, — когда разнесся ее томный голос, Ибрагим на секунду замешкался. Мужчина еще не привык, как завораживающе она на него действует, но его спас проходящий мимо официант.
— Прошу, — произнес бей, передавая в руки Хюррем бокал с шампанским.
— Тренируетесь в галантности?
— Почему вы бегаете от меня? — спросил Ибрагим, желая снова завладеть положением и намекая на то, что несколько минут назад, завидев его в толпе, Хюррем резко сменила траекторию движения и ушла в другой зал, в глубине души надеясь, что он посмотрел в ее сторон мимолетным взглядом и не заметил. Рыжеволосая сделала это бессознательно, что-то в Ибрагиме ее волновало, и несмотря на зародившуюся неприязнь, она ничего не могла с собой поделать. И теперь понимала, что он заметил эту слабость, и ее необходимо скрыть.
— Бегают обычно от страха. Так уверены, что вас нужно бояться?
— Что подсказывают ваши ощущения?
— Мы мало знакомы, чтобы я могла делать выводы.
— Буду рад это исправить. Ужин. Завтра. В семь в ресторане вашего отеля, — от удивления Хюррем не сразу смогла ответить, переваривая, с чего ему вдруг взбрело это в голову, и только она приоткрыла губы, чтобы произнеси ответ, как сбоку послышался женский голос, заставивший ее повернуть голову.
— Ибрагим? — улыбчиво произнесла брюнетка с модельной внешностью. Она не задумываясь подошла к мужчине вплотную и взяла его под руку, так что в их близких отношения не было сомнений. К удивлению Хюррем лицо Ибрагима осталось бесстрастным, будто ему было все равно, в то время как девушка не сводила с него по меньшей мере влюбленного взгляда.
— Хатидже, — выдавил из себя мужчина и растянул губы в неком подобии улыбки, — познакомься с Хюррем Озкан. Это Хатидже Арслан — сестра Сулейман-бея.
— Рада встречи, — произнесла Хюррем и решила воспользоваться возможностью сбежать, да и брюнетка явно была бы рада ее уходу, — оставлю вас, — сказала она, но только сдвинулась с места, как мужской голос вновь остановил ее.
— Хюррем Ханым, Вы не ответили на вопрос, — на эти слова Хюррем внутренне ухмыльнулась, ведь приглашение на ужин было совсем не вопросом, а постановкой перед фактом, будто он абсолютно уверен в ее согласии… потому она успела отругать себя за то, что должно быть выдала, что чувствует в его присутствии всеми возможными способами. Но теперь стало ясно, что он все же сомневается.
— Вы не задавали вопрос, — уклончиво ответила Хюррем и удалилась, оставив Ибрагима провожать ее удаляющуюся фигуру задумчивым взглядом.
— О чем шла речь? — не выдержав, досадливо спросила Хатидже, приметив заинтересованность этой женщиной в его взгляде, чем вырвала Ибрагима из-под чар рыжеволосой. Глубоко вздохнув, мужчина вернул своему лицу равнодушное выражение и, немного отстранившись от брюнетки, перевел на нее глаза.
— Мы проясняли рабочие моменты.
— Так вы вместе работаете? Сулейман не упоминал о ней.
— Она акционер компании, которую мы хотим купить, — этот допрос уже начал вызывать его раздражение, потому в голове прокручивались идеи, как отделаться от девушки, — ни к чему тебе забивать голову такими вещами. Махидевран приехала с тобой?
— Да, кажется, она сейчас с Нигяр, — ответила Хатидже, расстраиваясь, что ей не удалось узнать больше о потенциальной сопернице.
— Мне нужно с ней поговорить, извини меня, — придумав отговорку, Ибрагим буквально ломанулся с места.
— Конечно, — тихо прозвучало уже ему вслед.
Пройдя напрямик через всю галерею к началу экспозиции, Ибрагим приметил свою сестру возле стола с закусками.
— Что здесь делает Хатидже? — произнес он, и от этого тона Махидевран даже слегка вздрогнула, впрочем за всю жизнь она уже привыкла к резким интонациям брата и не придавала им значения.
— Вот так не видел сестру 3 дня, и никакого тебе приветствия, а сразу с претензиями, — снисходительно произнесла она, поворачиваясь к мужчине с тарелкой канапе.
— Махидевран!
— Она хотела увидеть тебя, — невинно ответила Махидевран, наигранно хлопая ресницами.
— А ты, разумеется, только за…
— Что же ты нашел в этой Нигяр? — произнесла девушка, окинув скучающим взглядом снимки, что висели на стене напротив, — ее работы такие же посредственные как и она сама. Хотя бы фуршет неплохой…
— Махидевран, чтобы я больше не слышал подобного от тебя.
— Не грози мне, братец. Сам прекрасно знаешь, что это лишь интрижка, — лениво ответила сестра, поглощая закуски, — а что это за рыжая девица, с который ты так мило беседовал?
— Лучше бы ты за собой следила, а то с этой беременностью слишком пристрастилась к еде, — произнес Ибрагим, желая перевести тему, потому как знал, что сестра с трепетом относится к своей внешности, но сбить ее со следа было непросто.
— Я видела ее фотографии в дальней части зала. Она подруга Нигяр? — продолжила она, не обращая внимание на его насмешку. И тут Ибрагима заинтересовали ее слова.
— Фотографии?
— Да, вот там, — сказала Махидевран, протянув руку с шампанским в сторону одного из залов, — так кто она? — добавила она вопрос, но когда девушка обернулась, Ибрагима уже и след простыл. Остановился он, лишь завидев фото девушки с огненными волосами. Она сидела на берегу, склонившись над альбомом в своих руках и закусив кончик карандаша. Рыжие локоны, освещенные закатным солнцем, были беспорядочно раскиданы по плечам и заправлены за ухо, а очаровательная искренняя полуулыбка была красивее, чем миллион идеально отрепетированных с обложек глянцевых журналов.