Ошибка по-колорадски. День пятый. (2/2)
— Чувак, я не буду пихать эту штуку в зад вампиру, — одновременно с ним сказал Дин.
— Часа четыре назад моему мозгу это казалось отличной идеей, — потерянно отозвался Сэм. — Но я тоже не смогу это сделать. Никак.
— Чёрт. Ты был убедителен. Даже меня пробрало. А если его не впечатлило, и он всё-таки откажется говорить?
— Как вариант, могу выпить при нём свой антидот. Пусть полюбуется, как я превращаюсь обратно в человека. Скажем ему, что и его тоже можем превратить. Вряд ли он будет в восторге от такой перспективы. Особенно, если пригрозить посадить его на кол уже после превращения.
Старший Винчестер усмехнулся. Идея была стоящей.
У них оставалось ещё время до возвращения, и Дин поймал себя на мысли, что он очень хочет поцеловать брата, чтобы почувствовать его вампирские клыки. Обвести их языком. Каждый. Попробовать остроту. Да и просто — он хочет поцеловать брата. Имеет полное право соскучиться.
Мысль, конечно, была так себе, мало ли в какую сторону может от этого сорвать новообращённого вампира, поэтому, чтобы отвлечься, Дин подобрал на берегу плоский камушек и запустил по воде «блинчик», считая его прыжки:
— Раз, два, три, БЛЯДЬ.
На четвёртом прыжке «блинчик» снёс какую-то мелкую, выпрыгнувшую из воды рыбёшку.
— Что, и рыбы тоже?! — потрясённо спросил Сэм.
Дин не ответил.
Он был не в состоянии ответить.
Основательно «промариновавшийся» повелитель мира встретил их клятвенным обещанием говорить правду, только правду, и ничего, кроме правды.
Братья переглянулись. Слава Чаку.
Он действительно рассказал обо всём, о чём Винчестеры догадались его спросить.
И всё оказалось даже хуже, чем Сэм представил себе по информации, найденной в Вельтфербе.
Человечество практически вымерло. На данный момент в том мире, по сути, не осталось ни одного Homo Sapiens, максимум — Homo Erectus, человек прямоходящий, да и тот уже совершенно не был похож на Homo.
И Гитлер оказался прав, как ни тяжело было это признавать «нацисту номер два». Нельзя было допускать той бойни, которую устроили дорвавшиеся до дармовой крови вампиры.
Руководство Национал-социалистической партии не успело опомниться, как от двух миллиардов человек, которые проживали на земле по данным на 1930 год, к 1940-му году осталось всего несколько миллионов. И количество неуклонно сокращалось. Так же, как неуклонно увеличивалось количество вампиров.
Кто-то обращал своих родственников, кто-то — любимых, кто-то хотел восстановить своё гнездо или обрести новое, кому-то просто было скучно или хотелось поиграть в сира, в хозяина.
И всем им нужно было питаться.
Партия забила тревогу.
Людей загнали в резервации под строгую охрану и ввели запрет на бесконтрольное кормление и обращение.
С 1941-го года все вампиры перешли на питание из «пакетов». Убивать людей запретили под страхом смертной казни.
Естественно, это не касалось высшего эшелона власти.
Сокращение численности людского поголовья замедлилось, но встала другая проблема — воспроизводство.
Люди, в отличие от вампиров, старели и умирали, так что убыль населения происходила и естественным путём.
К тому же, ослабленные от постоянного обескровливания организмы не могли в полной мере выработать иммунитет к различным вирусам и бактериям, и умирали уже от болезней.
И отчаянно сопротивлялись необходимости размножаться для того, чтобы у вампиров оставался источник питания. Вплоть до того, что находили всевозможные способы совершить самоубийство, но не оставить после себя ребёнка в качестве живой кастрюли с супом.
Только совершенно отъявленные мерзавцы или больные не отказывались от дармового изнасилования, и забеременевших женщин держали в оковах, чтобы они не смогли ничего с собой сделать.
Впрочем, люди и так убивали себя любыми возможными способами, лишь бы не оставаться в распоряжении кровососов.
Всех новорождённых и попавших в плен детей до пяти лет изъяли и растили отдельно, вдоволь предоставляя еду и свежий воздух с физическими упражнениями.
Естественно, ни учителей, ни книг не предусматривалось.
Когда пришёл пубертат, эти дети пампасов уже были совсем не против секса, не имея никакого понятия о том, к чему он приводит. Их это совершенно не волновало. Их ничего не волновало, кроме немедленного исполнения базовых потребностей — есть, пить, спать, трахаться.
Казалось бы, вампиры дождались того самого переломного момента, когда их пища должна была начать самовоспроизводиться.
Они не учли одного — количества этих детей.
Их было слишком мало.
И близкородственное скрещивание через несколько поколений — а поколения, по понятным причинам, сменялись быстро — привело к абсолютному и полному вырождению человеческой расы.
Хорошо хоть хозяева мира догадались сразу же после войны обратить в вампиров всех оставшихся в живых более-менее крупных учёных и восходящих светил науки, которые все последующие годы работали на износ, чтобы обеспечить людей вакцинами, витаминами и лекарствами от всевозможных болезней, вызванных обескровливанием и генетическими проблемами.
До клонирования кровососы не додумались, а исследования по созданию искусственной крови пришлось прекратить, потому что все эксперименты заканчивались тем, что искусственная кровь по непонятным причинам действовала на вампиров как кровь мертвеца.
Так что всех принимаемых мер было недостаточно, даже учитывая роль крупного рогатого скота в кровавом меню.
Году к 2020 вампирам пришлось бы полностью перейти на «животную» пищу, отвратительную на вкус и не полезную для здоровья, потому что, по подсчётам, именно тогда умрёт последний человек этого мира. Но скорее всего, это произойдёт ещё раньше, потому что от случайностей никто не застрахован.
И вот когда последняя надежда, казалось, была потеряна, посреди развалин бывшего Денвера объявился неучтённый человек.
Как, откуда и каким образом он там появился — он не смог внятно объяснить. Зато смог рассказать про свой мир, когда его об этом очень настойчиво «спросили».
И выводы были сделаны — существует параллельный мир, принадлежащий людям. И если найти или «проломить» туда дверь, то завоевать слабое человечество не составит труда. И уж теперь-то они не повторят сделанные ошибки.
И учёные нашли способ пробраться в другой мир.
А военные спроектировали и профинансировали в этом мире строительство плацдарма для завоевания.
Он же — Международный Денверский аэропорт.
Старый аэропорт снесли полностью, а в новый напихали всевозможные символы различных иллюминатов, масонов, кого только в голову пришло — всё для того, чтобы люди строили конспиративные теории, не особо обращая внимание на истинные возможности аэропорта.
Несчастный Луис Хименес, автор Блюцифера, погиб под собственным творением, потому что не захотел устанавливать внутри мустанга различного рода аппаратуру. Его преемник уже не был настолько привередливым.
А «тот смешной латинос», Лео Тангума, будучи действительно под кайфом, увидел, как из стены под горгульей выходит живой нацист. Всё остальное доработало его богатое воображение. Ему не препятствовали. Так и родились те самые шедевральные фрески.
Геринг не раз уже выходил на охоту в этот мир — людей здесь было предостаточно, можно было выпивать до конца, не сдерживаясь. И для этих вылазок ему даже организовали местный джип, чтобы можно было не привлекать внимание.
Братья долго сидели молча.
Это был полный и окончательный пиздец.
Судя по всему, на носу был очередной апокалипсис.
Для завоевания всё готово, хозяева параллельного мира всего лишь ждали какой-нибудь глобальной заварушки, которая отвлекла бы внимание от их атаки на первоначальном этапе, а дальше было бы поздно. Люди не успеют опомниться, как их завоюют.
— Мне надо вернуться, — в конце концов сказал Сэм.
— В смысле «мне»? — вскинулся Дин.
— Ты человек. Тебя поймают сразу. А у меня есть шансы.
— На что?
— На то, чтобы взорвать этот их «Институт пространственно-временных исследований». И всех, кто имеет к нему отношение. И если получится, спасти остатки человечества. Если не получится… — Сэм помолчал, — тоже уничтожить.
Дин недоверчиво посмотрел на него.
— Уничтожить?..
— Дин, ты же слышал Геринга. Это уже не люди, и лучше смерть, чем такая жизнь и полное вымирание через пару лет.
Старший Винчестер опустил голову. Да, для этих существ быстрая смерть была бы благом.
— Ну вот. Значит, я должен идти.
— Сэм, не говори ерунды. Ты никуда не пойдёшь.
— Да, останусь здесь под твоим крылышком и буду тихо-мирно ждать завоевания.
Дин слегка смутился, но не выказал ни малейшего желания отступить от своей точки зрения.
— Это безумие и самоубийство.
— У меня есть шанс, — упрямо повторил Сэм.
Дин покачал головой. Мелкий всегда был упрямым.
Он обратился к старшему почти умоляющим тоном:
— Я обязан попробовать, Дин. Пойми, пожалуйста. Давай отдохнём немного, мы с тобой уже третьи сутки без сна, и я пойду. А ты присмотришь за Герингом.
Вампир с красным шариком в зубах с любопытством переводил взгляд с одного брата на другого и совершенно не выглядел обеспокоенным тем, что его мир скоро отправится завоёвывать целый младший Винчестер.
Дин на его месте всё же немного беспокоился бы. Но сейчас всё, о чём он мог думать, — это отправлявшийся на практически верную смерть младший брат.
— Ладно, Сэмми. Давай отдохнём. Надеюсь, ты выспишься и перестанешь нести чушь.
Если Дин хоть немного знал своего брата, он не перестанет.
И самое обидное — он опять был прав. Нельзя это оставлять на самотёк. Правда, шансов на успех — один к миллиарду.
Но зато Дин мог хотя бы не отпустить брата на смерть в одиночку.
Поэтому, когда мелкий уснул, Дин подошёл к дёрнувшемуся вампиру, резанул его по ладони кинжалом и широко лизнул покрытое кровью лезвие.
Потом добрался до своей постели, сел, закрыв глаза, и, помолчав, позвал:
— Кас. Кас, ты меня слышишь? Сегодня вечером нам нужна будет помощь. Очень. Пожалуйста.
Он посидел ещё, пытаясь приспособиться к изменениям, начинающим происходить в его организме, но быстро на это плюнул, потому что, как и в прошлый раз, приспособиться к ним было невозможно. Несмотря на то, что всё это было уже знакомо.
Геринг, похоже, уже полностью пришёл в себя, поэтому не стоило оставлять его висеть без присмотра.
Дин подошёл к столику и взял один из шприцов. Кровь мертвеца прекрасно за ним присмотрит.
А потом, бросив на пол использованный шприц и наплевав на то, что пленник висел всего в двух шагах от кровати, остатки сил он потратил на то, чтобы забраться в постель к Сэму и прижаться к его спине, обняв одной рукой за талию и зарывшись носом в мягкие завитки на затылке.
Он слишком соскучился.