Ошибка по-колорадски. День первый. (1/2)

Проснувшись, Дин тут же очень захотел или уснуть обратно, или умереть.

Точнее, умереть он хотел и накануне, и вообще всю предыдущую неделю, но теперь к моральным страданиям добавились физические, и положили их не по очкам, а на лопатки.

Голова раскалывалась, желудок крутило, всё тело болело так, словно по нему вчера пробежалось небольшое стадо слонов. Дин со стоном взялся за голову обеими руками, обнаружив склеившиеся на затылке волосы и огромную шишку на лбу.

Разлеплять глаза было страшно, потому что это грозило ещё более острым приступом головной боли, но ещё страшнее было не знать, где он сейчас находится, и что с ним случилось.

К его неописуемому облегчению, большая, тёплая ладонь знакомо легла ему на плечо.

— Утра, Дин. На, выпей.

Сэмми. Слава Чаку, это Сэм. Всё хорошо, он дома, где бы он сейчас ни находился.

Собравшись с силами, Дин всё же открыл глаза. Вопреки опасениям, его не ослепило яркое утреннее солнце; в помещении с плотно занавешенным окном был приятный полумрак, и он лежал под одеялом в одной футболке и боксерах на постели в гостевой комнате Джоди.

Сэм, благослови Один его нововозвращённую душу, стоял возле постели, протягивая ему стакан с растворённым в нём чем-то шипучим.

— Утра, Сэм, — слова показались шершавыми, с трудом проталкиваясь сквозь пересохшее горло.

Дин со стоном приподнялся на кровати, принял стакан и глотнул, поморщившись.

— Это не аспирин, — он попытался добавить вопросительную интонацию, но добился только того, что голова разболелась ещё сильнее.

— Экседрин и сорбенты. Простой аспирин тебе сейчас вроде пластыря на развороченные кишки. Ты вчера вырубился прямо на крыльце — представляешь, открываю дверь, а на меня валится тело. Чувак, ты меня перепугал.

Как же, перепугаешь тебя. Со своим любимым фолиантом поди и не заметил, что брат куда-то исчез…

Но откуда экседрин? Дин точно помнил, что в их аптечке его не было, а Джоди, с её отношением к спиртному, вряд ли хранила у себя что-то настолько убойное. Неужели Сэм ночью поехал искать круглосуточную аптеку, только чтобы Дин с утра поменьше мучился?..

— Где экседрин нашёл?

— На Луис Авеню. Не благодари.

На другом конце города. Сэмми, ты ангел.

— Кстати, два вопроса. Где ты умудрился поцарапать водительскую дверь и зачем ты задавил сыча?

Дин, который как раз допивал благословенную влагу, подавился последним глотком, разбрызгав всё себе на футболку и на одеяло, и долго, надрывно кашлял, пока Сэм не хлопнул его по спине своей граблей. Дину показалось, что от такого хлопка его лёгкие сейчас вылетят с другой стороны, вынеся вместе с собой грудную клетку, но от кашля это реально помогло.

— Кха-кха-кха-кого сыча?!

— Мохноногого. Он у тебя был размазан по решётке радиатора.

— Пиздец… И дверь?! Я поцарапал детку?!

— Напрочь стесал краску и немного металл.

Дин застонал и упал обратно на подушку, закрыв глаза скрещенными предплечьями.

Так, ладно. Первым делом душ, потом будем со всем разбираться.

Экседрин с сорбентами уже начали действовать, уменьшив боль, тошноту и головокружение, но воспоминаний о прошедшей ночи не добавили.

И КАКИЕ, К ЧЕРТУ, СЫЧИ?!

Почему-то вдруг вспомнились горящие бешенством глаза и змеиный шёпот: «Чтоб тебе, суке, до самой смерти охотиться».

Дин попытался соотнести этот шёпот с отрывочными воспоминаниями о предыдущем вечере, ожидаемо провалился и благополучно задвинул эту картинку на заднюю полку сознания.

Душ. Ему нужно в душ.

Зеркало в ванной было достаточно большим, чтобы показать Дина во всей красе.

А красы оказалось хоть отбавляй. Расцветающий синяк под левым глазом и разбитая левая же бровь. Треснувшая губа. Кровь под носом. Здоровенная шишка на лбу. Немного шатающийся клык.

Дин намочил пальцы и тронул затылок, где несколько минут назад нащупал склеенные волосы — так и есть, запёкшаяся кровь. И даже крошечный осколок зелёного стекла, который приклеился к волосам. Кажется, об его голову разбили бутылку.

Дин присмотрелся к зрачкам в зеркале — ровные, не расширенные. Значит, сотрясения нет, хотя бы это радует.

Остальное тоже было в соответствующем состоянии — разбитые костяшки на обеих руках, наливающиеся синяки по всему телу, ссадины, ободранная кожа на локтях и коленях.

Но опять же, ничего критичного. Слава ёжикам.

— Я слишком стар для этого дерьма, — пробормотал Дин и полез в душ, надеясь, что его противникам вчера тоже не поздоровилось.

Умопомрачительные запахи готовящейся яичницы с беконом и варящегося кофе привели Дина на кухню.

Яичницей занимался Сэм. Джоди допивала кофе, уже полностью одетая, чтобы бежать на работу.

— Оу, — сказала она, увидев старшего Винчестера, но, к счастью, не стала комментировать. — Так, парни, я конечно, рада была вас видеть и всё такое, но ради вашего же блага надеюсь, что сегодня вечером вас здесь уже не будет. Всё, я побежала. Сэм, закроешь дверь, ключ положишь под садового гнома.

— Есть, мэм, — отозвался младший Винчестер, принимая поцелуй в щеку и обнимая Джоди в ответ. Старший тоже получил свой поцелуй и объятие и помахал ей вслед рукой:

— Увидимся, шериф. Спасибо за всё. И извини, что вчера наехал на тебя.

Джоди улыбнулась:

— Ты бы себя видел — как ещё драться не полез. Всё нормально, не переживай. Пока, парни!

Сэм что-то напевал себе под нос, накладывая в две тарелки яичницу с беконом (себе только яичницу, еретик несчастный — как можно отказываться от бекона!) и разливая кофе по двум чашкам.

— Сэмми, ты похож на человека. Хорошие новости? Кто-то умер?

Ого, мелкий ещё не разучился улыбаться.

— Скорее, ожил.

— Э нет, не в мою смену. Даже если это Христос воскрес.

— Дин, Христос воскрес ещё дней десять назад, и мы даже, помнится, это отпраздновали.

И правда. 20 апреля была Пасха, и они её, непонятно почему, ещё как отпраздновали. Возможно, потому что Дин решил поиграть в снежки шоколадными яйцами, а Сэму не понравилось вымывать растаявший шоколад из волос. Дин после этого «празднования» два дня старался не садиться.

Он был бы согласен не садиться и ещё несколько дней, но, к сожалению, это был их последний секс.

Сэм поставил тарелки и чашки на стол, выдал Дину вилку с ножом и сел напротив, сразу отрезав себе большой кусок яичницы и отправив его в рот. Дин последовал его примеру. Есть хотелось зверски.

— В общем, кажется, я нашёл нам работу.

Сэм как-то умудрялся жевать и говорить одновременно.

— В этом своём гримуаре?

— Это не гримуар, Дин. В ней вообще нет ничего сверхъестественного. Просто книга воспоминаний, но она мне очень вовремя попалась. Хрен с ней, ты мне лучше скажи, что вчера случилось? Ты встретил в баре Халка Хогана?

— Если бы, — тоскливо протянул Дин. — С ним мы бы просто напились. И может, он разрешил бы мне потрогать свои усы…

Сэм хрюкнул с набитым ртом.

Дин виновато помолчал, ковыряя яичницу. Аппетит куда-то пропал, оставив только лёгкую тошноту.

— Кажется, я вчера пошёл вразнос. Сцепился сразу с пятью ребятами, которые ничего плохого, вроде, не хотели. Точно не помню. И там ещё какая-то красотка была, 10/10, но я почему-то хотел её завалить. Не в смысле в постель, а просто увести оттуда и завалить, — Дин приставил палец к виску и изобразил выстрел. — Не понравилась она мне. Хорошо ещё, беретта осталась в бардачке. А вот дальше — сплошное чёрное пятно.

— По крайней мере, вернулся ты на импале. Ты, кстати, о чём вообще думал, садясь за руль в таком состоянии?!

Дин подтянул к себе чашку с кофе и покрутил её между ладонями.

— Честно? Вообще не думал. Ничего не помню. А дальше что было?

— Ну, кое-как припарковался, вывалился из-за руля, ругаясь как отец в лучшие моменты, и чуть не ползком поднялся на крыльцо. Даже не постучал, просто сразу вырубился, прислонившись к двери. Мне пришлось тащить тебя наверх, раздевать и укладывать спать, — Сэм предупреждающе нацелил вилку в брата. — И только попробуй назвать меня «мамочкой»! Сыча я с радиатора снял, перья и кровь отмыл, а с дверью будешь сам разбираться.

Дин оставил в покое чашку и жалобно спросил:

— Сэм, как можно было задавить сову? Они же в темноте видят…

— Дин, я не знаю. Может, ты застал её врасплох? Или она решила с твоей помощью самоубиться?

— Ой, иди нахрен. Я серьёзно спрашиваю.

— Так я тоже серьёзно — я понятия не имею как.

— Ладно, забыли. Что там у тебя за работа?

— Работа, — Сэм дожевал последний кусок яичницы и отхлебнул кофе. — Да. Дин, я не уверен, что это именно по нашей части, но там что-то очень крупное. Реально. Я тут нашёл книгу XVII века с воспоминаниями соратника Пьера Герена, основателя французского ордена иллюминатов.

Дин поморщился и попросил:

— Чувак, говори по-английски.

Сэм посмотрел на него так, словно брат как минимум сбил его любимую собаку, а не незнакомого мохноногого сыча.

— Дин, иллюминаты. Просвещенные. Новый мировой порядок. Тайное мировое правительство, теории заговоров, треугольники с глазами на долларовых банкнотах, вот это вот всё.

— Ну а Штаты тут при чём? Он же француз, так ведь?

— Он вместе с несколькими соратниками сбежал от преследования Людовика XIII в тогдашнюю Германию, и там спрятался. Женился, изменил произношение фамилии на немецкий манер, и стал не Герен, а угадай кто?

— Кто? — послушно подал реплику Дин и всё-таки принялся за кофе.

— Не поверишь. Геринг.

Дин подавился второй раз за это утро. Хорошо, что не сильно раскашлялся — его лёгкие не пережили бы второго Сэмова хлопка.

— Геринг?! Тот самый Геринг?! —прохрипел он наконец.

— Ну не тот самый, конечно, но его предок, да. Так что Герман Геринг, правая рука Гитлера, нацист номер два, рейхсмаршал рейха и рейхсминистр авиации, создатель люфтваффе<span class="footnote" id="fn_31616651_0"></span>, был прямым потомком Пьера Герена, папы французских иллюминатов.

— Шикарно. Но всё равно пока ещё не Штаты.

— Подожди, тут мы подбираемся к самому интересному. Официальная версия говорит, что Геринг покончил с собой в Нюрнберге, незадолго до казни. Отравился цианистым калием. Но при обыске перед заключением у него не было ничего, чем можно было отравиться. Его тщательно охранял целый взвод американских солдат, которые вряд ли могли ему что-то подсыпать, потому что он и так был приговорён к смертной казни. Так что есть мнение, что вместо него нашли труп кого-то подставного, а он сам — и некоторые считают, что и Гитлер тоже — сбежал в Новый Свет. Предположительно, в Латинскую Америку.

— По-прежнему не Штаты.

— Да. Но теперь смотри.

Сэм жестом фокусника выложил перед Дином распечатку.

— Что ты здесь видишь?

Кажется, это была распечатка с гугл мэпс, с довольно большой высоты, и линии на ней чётко выстраивались в…

— Свастику?

— Именно. Это схема расположения взлетно-посадочных полос аэропорта Денвера.

— И ты мне её показываешь, потому что?..

— Дин, это же свастика. Совершенно очевидная.

Старший Винчестер вздохнул.

— Сэмми, мы с тобой повидали достаточно дерьма, чтобы верить в теории заговоров, прячущихся нацистов и рептилоидов. Это что, и есть твоя работа?

Сэм поджал губы и вскочил, чуть не опрокинув стул.

— Пошли.

Он уселся на диван в гостиной со своим драгоценным ноутбуком и приглашающе похлопал ладонью по свободному месту.