Глава 3, в которой Ибрагим идёт на выставку Готы. (1/2)

На праздник Готы Ибрагим добирался на автобусе. Такси были ему не по карману, а пешком он обычно ходить не любил. Выставку Гота решил устроить в центре города в галерее несвоевременного искусства. Это странно, потому что Гота как раз являлся современным художником.

Что сразу бросилось Ибрагиму в глаза перед галереей – стадо дорогих машин, спокойно стоящих в ожидании своих успешных хозяев. „Конечно“ — подумал Ибрагим — „Вот они, мои коллеги. Не художники – все чертовы бизнесмены.“ Один я на автобусе досюда добирался.

Конечно, на автобусе ехал сюда не он один, но ему было всё равно. Он жалел себя, что не имел в свои тридцать один дорогую машину, полезные связи и возможность организовывать собственные выставки. Хотя успокаивал он себя тем, что всё ещё впереди.

Со связями была проблема, заключавшаяся в его расстройстве. Пусть многие знакомые знали Ибрагима в лицо, но выстраивать с ними доверительные и тесные отношения он не мог. От этого страдала не только нежная душа творца, но и его карьера.

* * *

В зале накопилось целая туча народу, как Ибрагим и ожидал. Было много знакомых лиц, в поле зрения которых он старался притвориться слабовидящим, чтобы не здороваться со всеми подряд.

Вот и Гота – стоит возле своей картины, обсуждая ее со своими коллегами: низкий, как всегда, с кожей цвета примерно как у почтового слоника, только смуглее, глазки маленькие, брови тоже маленькие. Губы кружатся вокруг зубов, активно описывая концепции новых и старых работ. Таким Ибрагим всегда его помнил.

Он не стал подходить к старому знакомому, тем более что тот пока не обращал на него никакого внимания. Вместо этого Ибрагим пошел в центр зала, чтобы поскорее покрасоваться своей расписной водолазкой. Она удалась на славу – серебряные морозные узоры на черном фоне смотрелись как произведение искусства. Тонкий горный хрусталь на нежных лепестках черной розы – не иначе.

Не прошло и пяти минут – и Гота появился тут как тут:

— Ибрахим, И..Ибрахим, мой мальчик! Как давно, как давно!... (Гота всегда произносил имя Ибрагим через „х“, потому что был не очень русским и часто коверкал звуки. Гота полез целоваться и обниматься, чего Ибрагим жутко не любил, но считал, что потерпеть недолго можно.

— Тоже рад тебя видеть — спокойно отозвался Ибрагим. — Я еще не посмотрел твою выставку, но уже вижу много новых полотен.

— Не видел тебя, мой мальчик, двести лет! За это время я вооот сколько всего написал! Не поверишь! — Гота шутливо щекотнул Ибрагима в бок — Надеюсь, ты не отстаешь? А?