Глава 1 (1/2)

1

Глубокой ночью 15 февраля 1962 года на одной из улиц прибрежного городка Санта Мария в муниципалитете Седейра случился пожар. Двухэтажный особняк со всеми прилегающими постройками вспыхнул, будто сухие спички. Произошло это в самый тёмный час ночи, когда ни единый луч света, ни дуновение ветра не нарушали неестественную, почти мёртвую неподвижность погрузившегося во мрак прибрежного городка. Лишь вдалеке едва слышно рокотал океан.

Санта Мария в Седейре выросла из деревушки в провинции Ла Корунья, что на северо-западе Испании, и к середине двадцатого века превратилась в городок с населением чуть меньше тысячи человек. Как множество других подобных городков в Галисии и за её пределами, Санта Мария имела спокойную, в чём-то даже скучную историю: мировые катастрофы обходили её стороной. Казалось, даже война не слишком потревожила сонную тишину этого места, поверхностно пройдясь словно над ним. На площади Пласа Роха, с которой открывался великолепный вид на океан, играли дети, по вымощенным булыжниками узким улицам спешили на рынок домохозяйки и служанки зажиточных семейств, стучали колёсами повозки. Городок существовал будто в своём мире, в замедленном течении времени под защитой безмятежной громады океана.

В ту роковую ночь целая череда событий предшествовала трагедии. Приветствуя восход луны, страшно завыли собаки. Жуткий, первобытный многоголосый вой разносился над городом. Неподвижный воздух, казалось, плавился от духоты, и в открытые окна домов проникал этот леденящий душу звериный хор. Взметнулись тяжёлые волны океана, заливая пляжи и поднимаясь почти до самой площади. Во всём городе не осталось никого, кто мог бы спать под эту безумную какофонию. То была ночь, когда жители Санта Марии шептали молитвы, однако Бог оставался глух к их мольбам.

Собачий вой смолк так же неожиданно, как и начался, и над городом вновь воцарилась тишина. А немногим позже чёрное беззвёздное небо прорезал яркий, ослепительно-белый луч света, идущий из города. Никто из обитателей Седейры не запомнил, в какой момент неземной, потусторонний свет обратился в огонь, однако все были уверены, что это произошло буквально за пару минут. Особняк в самом центре Калле Капела вспыхнул, словно ворох сухих дров. В считаные минуты двухэтажное здание оказалось объято пламенем, и никто из очевидцев, наблюдавших пожар, не сомневался, что пытаться спасти здание бесполезно. Особняк пылал, будто облитый бензином. Впрочем, мужчины, прошедшие войну и видевшие много пожаров, впоследствии утверждали, что ни один объект, даже пропитанный горючим насквозь, а тем более добротный кирпичный особняк, не способен гореть настолько безжалостно. Не прошло и четверти часа, как пламя стало утихать, а вскоре и вовсе погасло. Санта Мария вновь погрузилась в темноту, нарушаемую лишь красноватыми тлеющими отблесками. До самого рассвета никто в городе не осмелился заснуть. Собаки жались к ногам хозяев и жалобно скулили, будто видели что-то, что не было доступно людским глазам.

С рассветом у пепелища начал собираться народ. Всем было прекрасно известно, кому принадлежал особняк на Калле Капела, и потому горожане выглядели испуганными, но отнюдь не удивленными. Они словно знали, что однажды это должно случиться. Добротное, прочное двухэтажное здание в типичном для северо-западных провинций стиле, но с каменной верандой, поддерживаемой двумя колоннами, выгорело настолько, что от него остались лишь голые, чёрные от копоти стены. Крыша обвалилась внутрь, и теперь её фрагменты громоздились на полу, словно обломки людских костей после жуткого пиршества древнего гиганта. Почернели даже колонны, прежде белые, а стёкла окон на обоих этажах лопнули от невыносимого жара и осыпались на землю. Ещё вчера целый и ухоженный, сейчас особняк представлял собой обожжённый труп, остов, что никогда уже не будет жить.

Если в доме на момент пожара кто-то и находился, то он не имел никаких шансов спастись. Здание было уничтожено огнём меньше чем за четверть часа. Как выяснилось позже, ночному происшествию было немало свидетелей, однако никто не видел в доме присутствия живых людей, предпринимавших хоть какие-то попытки выбраться.

Ближе к полудню, когда толпа зевак значительно поредела, к сгоревшему особняку подъехал автомобиль, управляемый пожилой сеньорой. Дама остановила машину в тени раскидистого дерева на противоположной стороне Калле Капела, вышла и медленно, словно боясь споткнуться, направилась к дому.

На вид ей можно было дать около шестидесяти. Одета она была куда более изящно, чем большинство здешних женщин, а шляпку так и вовсе носила по последней столичной моде. Все в её облике указывало на то, что дама приехала из большого города – из Коруньи, а, возможно, и из самого Мадрида.

- Добрый день, - обратилась она к стоявшему ближе всех лысому господину. - Где я могу найти алькальда? <span class="footnote" id="fn_19913726_0"></span> Мне необходимо поговорить с ним.

Мужчина посмотрел на неё с вежливым любопытством, но вопросов задавать не стал. Ни у кого из присутствующих в тот момент почти не оставалось сомнений, что приезд дамы каким-то образом связан с ночным пожаром. Сеньора выглядела опечаленной, однако и она не была удивлена увиденным. Она как будто была готова к тому, что встретит здесь, в этом забытом Богом городке на побережье. В руке она сжимала кружевной носовой платок, но глаза её были сухими, и странное спокойствие отражалось во взгляде. Кухарка семейства Альварес, что направлялась от зеленщика и решила вновь ненадолго остановиться у сгоревшего дома, впоследствии рассказывала приятельницам, что пугающая, безысходная печаль, будто исходившая от этой дамы, в первые же мгновения поражала в самое сердце.

- Мой сын проводит вас, сеньора, - лысый мужчина поманил стоявшего неподалёку паренька лет десяти, и тот подбежал, возбуждённо размахивая руками. – Хосе, покажи сеньоре дорогу к дому алькальда.

Мальчик воодушевлённо кивнул и убежал за прислоненным к дереву велосипедом. Буквально через минуту он вернулся. Солнце стояло высоко над городом, с океана дул лёгкий ветерок, и ничто в этом мирном, тихом городе не напоминало о тревоге прошедшей ночи. Лишь чёрный скелет сгоревшего особняка оставался жуткой, противоестественной язвой на теле Санта Марии.

- Я поеду впереди, - мальчик чуть смущённо улыбнулся. – Здесь недалеко.

Сеньора благодарно кивнула и направилась к своей машине. Юный Хосе вскочил на велосипед и устремился вдоль по Калле Капела. На перекрёстке он свернул направо и уже через несколько минут выехал на длинную, тянувшуюся до самых окраин города Калле Флореаль. Иногда мальчик оборачивался, проверяя, следует ли за ним дама в миниатюрном сверкающем автомобиле.

По обе стороны Калле Флореаль, широкой, вымощенной булыжниками улицы, располагались небольшие, в основном двухэтажные, домики, окружённые симпатичными ухоженными садами, - они выглядели словно сошедшими с открытки. Чем дальше удалялась Калле Флореаль от центра, тем ярче проявлялся в её облике дух той деревушки, каковой являлась Санта Мария в конце прошлого века. Здесь почти невозможно было встретить автомобиль, люди выезжали на работы в поле на повозках, в которые запрягали мощных, широкогрудых, типично деревенских коней. Обитатели домов по Калле Флореаль предпочитали жить большими семьями, включавшими несколько поколений родни. У самой границы города улица плавно переходила в широкий пыльный тракт, что вёл прямиком до Ольмо. Словом, здесь, на окраинах, как нельзя лучше можно было прочувствовать манящий, таинственный дух прошлого.

Юный Хосе знал здесь каждый уголок, в каждом доме у него были приятели. Он уверенно мчался на своём велосипеде в сторону выезда из города. Сеньора, следовавшая за ним в автомобиле, несколько удивлённо рассматривала открывшийся её взору пейзаж.

Наконец мальчик остановился возле трёхэтажного кирпичного здания, окружённого роскошным садом.

- Вот здесь живёт наш алькальд, - Хосе махнул рукой в сторону дома. Он спрыгнул с велосипеда, прислонил его к забору и завопил во весь голос:

- Сеньор Ферроза! Сеньор Ферроза! – затем, повернувшись к своей спутнице, объяснил:

- Сеньор алькальд – наш бывший учитель. В моей семье его очень уважают, он хороший человек.

Пожилая дама вышла из машины. Шторы в окне третьего этажа шевельнулись: сверху кто-то рассматривал посетителей. Через пару минут входная дверь открылась, и на пороге появился худощавый господин средних лет, одетый в домашние брюки и рубашку. Был он почти совершенно седой, волосы его были зачёсаны назад и стянуты простым шнурком.

- Хосе, ты разбудишь моего внука, - добродушно проворчал сеньор алькальд, после чего спустился с крыльца и направился открывать плетёную калитку. – Что за прекрасную незнакомку ты привёл к моему дому?

Он улыбнулся в усы, и дама подумала, что, возможно, алькальд Санта Марии – именно тот человек, которому стоит довериться. В любом случае, в незнакомом городе ей больше не к кому было пойти.

- Сеньора попросила показать, где вы живёте, - простодушно ответил мальчик. Ему, разумеется, не терпелось узнать, о чём будут беседовать приезжая дама с бывшим учителем. Алькальд изучал лицо незнакомки всего несколько секунд, однако и этого ему было достаточно, чтобы уловить нечто в её взгляде. Безысходную, безнадёжную печаль, с которой эта дама жила вот уже много лет. То, с чем она приехала в сонный прибрежный городок, то, что она собиралась поведать сеньору алькальду, определённо не предназначалось для детских ушей.

- Большое спасибо, Хосе, - сердечно поблагодарила пожилая дама и с улыбкой отсыпала в ладонь мальчика несколько монет. – Ты очень мне помог.

Под серьёзным взглядом алькальда Хосе попятился. Несмотря на внешнее добродушие, сеньор Ферроза иногда мог быть очень убедителен, причём для этого ему не требовалось даже говорить что-либо. Просто мальчик вдруг понял, что теперь ему следует удалиться. Он вскочил на велосипед, помахал своей спутнице на прощание и быстро умчался. Алькальд и пожилая незнакомка остались одни.

- Хорхе Ферроза, - церемонно представился алькальд. – Я рад видеть вас, сеньора, но я уверен, что мы никогда раньше не встречались. Позвольте узнать, что привело вас в Санта Марию?

Для дамы уже не было секретом, что он и так догадался о причинах её визита, однако желает услышать их от неё самой. Она печально улыбнулась.

- Габриэла Менендес, - в свою очередь представилась она и протянула сеньору алькальду руку. Он галантно поцеловал изящную узкую кисть. – Сегодня ночью на Калле Капела сгорел дом моего брата.

Алькальд кивнул. В том, что появление этой дамы связано с жутким, стремительным ночным пожаром на Калле Капела, он не сомневался. Лишь одна странность в её словах не давала ему покоя. Впрочем, сеньор Ферроза был слишком хорошо воспитан, чтобы расспрашивать даму на улице у открытой калитки.

- И теперь мне необходимо изложить вам ряд деталей, касающихся этого происшествия. Они могут быть вам интересны и, кроме того, важны для дальнейшего существования этого города, - немного помолчав, добавила согласно кивнул.

- Я прошу вас быть моей гостьей, сеньора, - он шире распахнул калитку, предлагая ей войти. – Если вы сочтёте необходимым задержаться в городе на несколько дней, я буду рад принять вас в моём доме. Моя жена также была бы очень рада знакомству.

Габриэла сдержанно кивнула и проследовала за сеньором алькальдом по дорожке, ведущей дому.

- Благодарю за гостеприимство. Я не имею знакомых в этом городе, и потому ваше предложение будет мне очень кстати. Я постараюсь в кратчайшие сроки решить все вопросы и не слишком обременять вас своим присутствием.

- Могу я полюбопытствовать, откуда вы приехали, сеньора?

- Из Ла Коруньи, у моего мужа там дом и небольшое своё дело. Мы живём там вот уже сорок лет.

Руководимый прежде всего собственным понятием вежливого гостеприимства, сеньор алькальд познакомил гостью с супругой и двумя взрослыми детьми, после чего пригласил на обед. Однако ни у него, ни у кого-либо ещё в огромном доме не оставалось сомнений в том, что с Габриэлой он будет беседовать наедине. Ни у кого, даже из праздного любопытства, не возникло желания присутствовать при этом разговоре. Пожилая дама из Коруньи знала нечто, о чём сеньор алькальд и многие образованные жители Санта Марии могли лишь догадываться.

Сеньор Ферроза пригласил гостью в кабинет вскоре после ужина. Юная служанка принесла на подносе крошечные чашки с дымящимся кофе и оставила их одних. Алькальд расположился в глубоком кожаном кресле за столом и предложил гостье такое же кресло напротив. Габриэла Менендес поблагодарила вежливым кивком и тоже села. В тусклом свете настольной лампы она выглядела чуть более усталой, чем днём. Что-то неведомое, невысказанное тяготило пожилую женщину.

- Утром вы сказали, сеньора, что дом на Калле Капела принадлежал вашему брату, - начал сеньор Ферроза. Женщина кивнула. Она не видела брата больше сорока лет, однако догадывалась, что именно может смущать сеньора алькальда. Причины тому крылись в письмах, что она некогда получала из затерянного в горах посёлка Кубильяс де Арбас, что в Леоне, на адрес своего дома в Ла Корунье.

- Да, это так. Мой брат выкупил этот дом ещё во время войны, вложив в него часть денег, оставшихся от родительского наследства. К тому времени мы не виделись уже лет двадцать, а то и больше.

- Сеньора, не сочтите мой вопрос бестактным, но… какая разница в возрасте у вас с братом?

- Семь лет. Заэль Апорро Гранц – мой старший брат. Я младшая из троих детей в семье.

Габриэла ненадолго замолчала, рассматривая книги в высоком шкафу за спиной хозяина дома. Сеньор Ферроза был воспитанным и крайне сдержанным человеком, однако сейчас при всём желании он не мог скрыть шок, что отразился на его лице. Слова этой женщины просто не могли быть правдой. И вместе с тем бывший учитель понимал, что сеньора Менендес кристально честна. Ей просто не было смысла его обманывать.

Габриэла была уже в годах, алькальд не сомневался, что ей никак не меньше шестидесяти. Отсюда следовало, что человеку, в течение последних восемнадцати лет владевшему домом на Калле Капела, было под семьдесят. Перед внутренним взором почтенного сеньора на миг возникло молодое, с изящными чертами, лицо Заэля Апорро. Все эти годы тот выглядел максимум лет на тридцать. За восемнадцать прошедших лет, что алькальд имел возможность лицезреть этого человека, Заэль Апорро, казалось, не постарел ни на год.

Когда Габриэла впервые упомянула о том, что бесследно исчезнувший во время пожара Заэль Апорро приходился ей братом, алькальд лишь с некоторым удивлением подумал, в каком же преклонном возрасте была их мать, когда рожала младшего наследника. Теперь же он пытался осознать тот факт, что младшим в семье был отнюдь не Заэль Апорро. Женщина печально улыбнулась.

- Я понимаю, почему вы так удивлены.