Нанак (2/2)

— Тео! Чёрт тебя побери, клянусь – согрешу, если не остановишься! Тео! Спускайся, несносный мальчишка! Можешь хоть тысячу раз меня проклясть, только, пожалуйста, иди сюда! — Моисей надрывался, чтобы докричаться до Тео. Дело было в том, что мальчишка и сам не заметил, как взбежал на холм. Моисей ненавидел, когда из злости Тео говорил всякие детские проклятия, считал это грехом, а сам сейчас предлагал грешное дело для спасения юноши. Детские... он ведь уже не ребёнок, ему семнадцать. Но какое это имеет значение, если человек, что стал родным, стал семьёй, пытается сейчас остановить его от непоправимого решения?

— Я не стану извиняться, наставник Мигель. Прощайте! — Тео поднял руку. Молния ударила в него. Он чувствовал, как от кончиков пальцев медленно, но стремительно, пронзает, обжигает всё тело, ослепляет, не даёт слышать. Вспышка. Он чувствует, как сердце бьётся где-то в горле, а грудь что-то сдавливает. В лёгкие поступает свежий воздух после дождя, но вокруг тепло. Как такое возможно?

Тео огляделся. Он в огне, который не обжигает... магия, да. Но вроде поблизости не было магов-мусульман.

— Идиот, — Моисей поглядел на своего ученика. — Ты мог умереть, — старейшина сидел около Тео, иногда проводя рукой над телом.

— Наставник Мигель... прекратите, вы тратите слишком много магии. В самом деле, как вы используете магию чужих мировоззрений, если ваша душа наполнена иными взглядами?

— Кажется, я только что выяснил, что старейшины, наполнившие души до краёв, способны использовать в малых количествах магию воды, земли, огня, воздуха и растений, — Моисей усмехнулся. — А лечение – это так, заклинание. Я, конечно, не конфуционист, но лечить немного могу. — на место усталой усмешке пришла тёплая улыбка. — И да, Тео, пожалуйста, только не зови меня Мигелем перед другими. Знаешь ведь, я теперь назван...

— Моисеем, да, по имени пророка христианства в Ветхом Завете, помню. — Тео перевернулся набок, разглядывая свою руку, по которой шли следы от молнии. — Почему Вы не дали мне закончить всё это?.. — Моисей, который на самом деле Мигель, посмотрел на юношу.

— Потому что ты молод, силён, у тебя есть большой потенциал. Ты способен стать сильным магом. Нам нужны такие как ты, чтобы найти и воссоздать то место, где все мы должны жить. Для этого понадобится много магии, этот существующий-несуществующий купол утерян вместе с записями первого мага.

— Калвера...как там его...Данэля? Помню, Вы рассказывали.

— Можешь перейти на «ты»?

— Конечно.

Они помолчали.

— Есть ещё причины, почему ты спас меня? — нарушил тишину ученик.

— Тео, моя прошлая семья погибла, когда я был молод. Сейчас их пепел лежит где-то в земле ещё с 1169 под домами в Катании на (хоть мне и не пристало так выражаться) чёртовом острове Сицилия.<span class="footnote" id="fn_30889710_6"></span> Ты стал единственным в этом гнусном мире, кто освещает эту жизнь. Ты для меня словно сын или младший брат, а свою семью я люблю. Ты – моя семья. — улыбка Моисея хоть и была усталой, однако всё равно заставляла улыбнуться в ответ.

— Тебе идёт белый цвет волос, ну, это так, к слову. — внезапно сказал Моисей.

— Чего?!

— У тебя волосы побелели от магической молнии.

— Чу́дно... — пробурчал Тео, закрывая глаза руками.

***</p>

— Готов? — Моисей стоял на пороге шатра, который Тео создал с помощью заклинания.

— К чему?

— К новой жизни. Возможно, тебе она будет понраву больше, чем мне.

— Погоди-ка... — Тео обернулся к наставнику. Кажется, уже бывшему. — Ты дал благословение на...

— На то, чтобы ты стал старейшиной. — юноша не знал, что и говорить. Эмоции настолько овладели им, что он чуть не сбил с ног Моисея, кидаясь на него с объятьями.

— Спасибо! Спасибо, Мигель!

— Ну тише-тише. Главное, — Моисей отстранил Тео от себя. — чтобы ты не пожалел об этом. Ну, вперёд!

Ах-Мес улыбнулся юноше, протягивая клинок с духами Яви и Нави. Тео надрезал ладонь, а после воткнул его в пень перед собой, держа двумя руками.

— Клянёшься следовать принципам и совести?

— Клянусь.

— Клянёшься не использовать силы во вред магии?

— Клянусь.

— Клянёшься следовать заветам своей веры и не оспаривать чужие?

— Клянусь.

— Итак, — Ах-Мес положил свою руку на ладони Тео. — так как ты не придерживался всё это время определённого вероисповедания мы посоветовались с Моисеем, восьмым старейшиной, и твой наставник рассказал, что твои взгляды схожи с сикхизмом. Готов ли ты носить имя пророка Гуру Нанака Дэва – основателя сикхизма и первого сикхиского гуру из Десяти гуру сикхов?

— Готов.

— Отныне твоё имя Нанак. Встречайте, — обратился старший из старейшин к немногочисленным магам вокруг на поляне. — одиннадцатый старейшина, представитель сикхизма – Нанак!

Со всех сторон послышались крики и одобрительные возгласы. Тео...нет... Нанак посмотрел на своего бывшего наставника. Моисей сдержанно улыбался, но было видно: он горд своим учеником. Теперь его братом.

Нанак зевнул. Солнце было ещё высоко, а размеренные звуки природы убаюкивали. Он прилёг на траву, закинув руки за голову, и закрыл глаза.

***</p>

— Даже на окраине города шумно... — мужчина азиатской наружности снял шляпу, сжимая в руке свиток.

— Руку разожмите, Индра.

— Извините за излишние эмоции, Фрейда. Просто эта девчонка принесёт всем нам, магам, много бед, если её не остановить. А ещё и эта harami-bastard<span class="footnote" id="fn_30889710_7"></span> капитанша армии. МадАр чуд!<span class="footnote" id="fn_30889710_8"></span> — выругался Индра сквозь зубы.

— Успокойтесь. Нам ещё предстоит долгий путь до Старой Руссы, если не повезёт перехватить их раньше. — молодая еврейка отряхнула юбку, улыбнувшись коллеге.

***</p>

Когда Нанак проснулся уже алел закат. Река, будто успокоившись после тяжёлого нагруженного дня, спокойно и размеренно текла, не издавая никакого шума. Рыбы, которых великое множество в Венгерке, больше не плескались. Трава приятно щекотала нос перевернувшегося на бок во сне представителя, покачиваясь от лёгкого ветра. Птицы тихонько свистели, будто боясь кому-то помешать. Наверное, это было самое трепетное и великолепное мгновение в жизни Нанака.

Старейшина медленно поднялся, не желая разбивать хрупкие секунды спокойствия в полной волнений жизни. Тихо взмахнув рукой, он открыл портал.

Нанак вышел на порог цитадели. Войдя в здание, он направился к за́ле, где находится лестница на второй этаж. Подойдя к заколдованной лестнице, старейшина положил на неё руку и прочёл длинное, запутанное заклинание. Лестница исчезла, открывая спуск вниз. Как только Нанак прошёл по ступеням, она появилась вновь, закрывая под собой спуск.

У него было пятнадцать минут до прихода Дзимму.

Чёрный камень, возвышавшийся посреди тёмной комнаты, в которой горели три одинокие свечи в канделябрах, внезапно вспыхнул и стал похож на чистый хрусталь. Вокруг стало светло. Внутри него показался белый силуэт, сжимавший плечи молодого на вид блондина. Будто кровью пропитанная накидка на плечах была скреплена со стороны груди золотыми застёжками. Глаза были усталы и стеклянны, хотя где-то в глубине души всё-таки и плескалась надежда. Даже спустя столько лет...

Силуэт говорил с насмешкой:

—...столько всего можно прокомментировать. Чего стоит та же девчонка с именем Жизнь, что теперь несёт лишь Смерть. Это буквально её собственное отражение, зеркало. Всё ещё она, но наоборот!

— Прямо как ты. — подал голос парень. Когтистые ладони сжались.

Изображение исчезло, всё вновь погрузилось во мрак. Нанак подошёл к камню и долго всматривался в него. Он бы подумал, что это иллюзия, если бы не знал наверняка, что именно породило этот источник вечной жизни старейшин.

— Вы так глупо попались в ловушку. Надеюсь, что вступив на похожий путь, они не изберут тоже самое. Из Мюото никогда не возвращаются.

Нанак покинул подвал. К сожалению, его надежды, как и убеждение о безвременье — ложны.