Часть 3. Штурм (2/2)

— Пригов. Да… Понял, понял. Сделаем всё возможное. Так точно. Ну что ж, — завершив разговор, обратился Пригов к подчинённым, — мы получили прямое указание начинать штурм дома Волкошина и вытаскивать его оттуда с минимальными потерями. Остальные, — Пригов тяжело вздохнул, — вторичны. Тянуть дальше некуда. Иван Михайлович, командуй!

С этими словами генерал-майор развернулся и покинул координационный центр, не дожидаясь реакции подчинённых на последнее заявление. Булатов, обменявшись с Кошкиной красноречивыми взглядами, включил рацию.

— Бизон, ответь Центру, — произнёс контр-адмирал в микрофон.

— Центр, это Бизон. Слушаю тебя, Батя, — раздался в динамиках голос Тарасова.

— Бизон, мы получили приказ вытащить Волкошина. Его в первую очередь и очень желательно живым. Действовать будете по обстановке. Как понял?

— Понял тебя. Это всё? — поинтересовался Бизон.

— Пока да, — ответил Булатов. — Выполняй.

— Есть! — отчеканил Тарасов и отключился.

***</p>

Дом генерала Волкошина

Снова разложив на капоте машины план дома, Тарасов принялся распределять задачи среди собравшихся вокруг него смерчевцам, к которым присоединился майор Локтев.

— Значит так, заходим вот здесь, — Бизон показал на плане окно кабинета генерала Волкошина. — Зачищаем и вытаскиваем генерала, передаём его охране и зачищаем остальное здание. Мура, как вытащим Волкошина, ты остаёшься тут, — Бизон снова ткнул пальцем в план, указывая на кабинет. — Остальные выходят здесь, — палец Тарасова сместился. — Кот, контролируешь первый этаж и лестницу на второй. Мы с Физиком зачищаем подвал, возвращаемся и зачищаем второй этаж. Майор, — обратился Тарасов к начохраны Локтеву, — можешь своих людей расставить вокруг?

— Сделаю, — утвердительно кивнул Локтев и коротко осведомился, — наша задача?

— Наружное наблюдение, — ответил Тарасов, — окна, двери. Близко не подходить, под пули не лезть. Нужен ещё один человек для прикрытия генерала на выходе.

— Я с вами пойду, — сказал Локтев и, поймав оценивающий взгляд Тарасова, добавил. — Не волнуйся капитан, я хоть и служу в охране, но навыки не растерял, пятнадцать лет службы за плечами как-никак.

— Добро, — коротко ответил Бизон и обратился к Ионову, — Кот, выдай ему рацию. Готовность — десять минут.

По истечении отведённого времени, группа «Смерч» приступила к штурму. Выбив стекло в генеральском кабинете, смерчевцы ворвались в помещение. Взглядам бойцов открылась жуткая картина, а в нос ударил омерзительный запах палёной плоти. На стуле, скорчившись, в совершенно подавленном состоянии, сидел, ни на что не реагируя и уставившись в одну точку, генерал Волкошин, а в паре метров от него лежало обгоревшее, источающее смрад, тело. Совместными усилиями Бизон и Кот вытащили несопротивляющегося Волкошина через разбитое окно и передали Локтеву. Сами же они вернулись и приступили к зачистке остального здания. В одной из комнат первого этажа, где и указывал Физик, нашли без сознания экономку генерала. Подвал оказался пуст, второй этаж тоже казался безлюдным. И лишь дойдя до последней на этаже комнаты, Тарасов уловил едва слышный шорох. Дав знак прикрывающему его Физику, Бизон с командой «Ни с места!» ворвался в помещение. У приоткрытого окна, выходящего в сторону лесополосы, готовый уйти, находился, одетый во всё чёрное, предполагаемый террорист. Услышав окрик, он попытался было сунуться в окно, но был остановлен предупредительным выстрелом. Вошедшая в стену в паре десятков сантиметров от него и обдавшая террориста кирпично-штукатурным крошевом пуля заставила того замереть и медленно повернуться к стрелявшему.

— Руки держи так, чтобы я видел! — скомандовал Бизон. — Физик, вяжи!

Подоспевший Физик развернул террориста спиной, прижал к стене, обездвиживая, обхлопал по рукам и ногам на предмет скрытого оружия и сковал руки пластиковыми наручниками. Затем развернул задержанного лицом к двери, собираясь вывести наружу, однако Бизон жестом остановил его. Подойдя ближе, Тарасов одним движением сорвал с головы террориста скрывавшую лицо шлем-маску и отступил, чувствуя, как в груди у него разливается ледяной холод. На него равнодушно смотрела девушка лет двадцати-двадцати двух, обладательница светлых волос и, отчего-то кажущихся очень знакомыми, голубых глаз.