Восход Империи Эггмана (1/2)

Распад Империи начинается с её зарождения.</p>

©Фуад Виенто</p>

Существуют ли империи вечно? Могла ли Акорн сохранить свое государство в таком положении, когда практически все силы противника направлены на его уничтожение, когда не осталось мобианцев, способных хоть как-то противостоять роботам Эггмана, при этом не погибнув в бою?

К сожалению, судьба распорядилась иначе. Многие королевства погибали в пламени войны, даже республики гибли, когда на них нападал враг, превосходящий их в военном потенциале, в силе, в оружии, в умениях, в экономических условиях. Конечно, были и ситуации, когда происходило чудо, но вечно ли оно может помогать?

Нет. Ничто не вечно. Как и Империя Акорн погасла на веки, так и другие страны склонятся перед величием нового правителя, перед тем, кто способен создавать изобретения и роботов, улучшаемых с каждым новым днем. Амбиции правят миром, так зачем останавливаться на достигнутом?

Над всей страной распростерся флаг Империи Эггмана. Роботы маршировали по улицам, а жители, сидевшие в домах, в страхе ждали, что к ним зайдут победители, схватят, и о них больше никто не услышит, а будут только видеть оболочку для создания новых изобретений.

К счастью, этот страх был лишь следствием пропаганды старой власти. Те, кто сложил оружие, не пострадали. Излишне идейные мобианцы, конечно, попали в тюрьму, но не в лаборатории, а только в родные города, где должны были искупить свой грех, работая на каторгах.

Простые же жители городов и захваченных деревень не верили в то, что роботы не ищут никаких предателей среди униженных, нет, они просто-напросто передвигались в направление новых военных баз, на которых должны разместиться, дабы контролировать окрестности.

Геноцид мобианцев? У Эггмана и мысли о таком не было, злость давным-давно отпустила гения, он не хотел кровопролития, но раз он смог, его изобретения поднесли на блюдце целую захваченную Империю, то почему бы не принять это как должное? Не сделать жизнь других лучше.

Ненависть в груди горела у мирного населения на нового императора, но и их можно понять. Никто не любит, когда их родную страну стирают с карты земли, а на месте нее появляется совершенно новая, чуждая обычаям, всем, чему только можно, а то, что осталось от старой, так это одна небольшая деревня.

Мечты о свободе? Они гасли с каждым новым днем, когда оставшиеся герои не могли ничего сделать, да и солдаты Империи Эггмана не сражались на передовой. Вместо предполагаемых законов, направленных против всего живого, первым, что издал Айво, так это собрание нового правительства.

Те немногие, что остались живы, кроме сторонников Акорн, разбитых и посаженных в тюрьму, политики, если их можно было так назвать после всего случившегося, сформировали аппарат правления среди которого главную роль играет не сам Император, а парламент и государственная дума.

Собрание делилось на две части: Государственную думу, которую представляла воссозданная партия под названием «Возрождение», заседал на нижней палате, главный в ней, как это и предполагалось был Металл Тейлз, курирующий всех, кто проходит через нее, дабы не завелось предателей.

Парламент же, представлял собой уже выбранных представителей из партии и отдельных аристократов, согласившись работать на Айво, а премьер-министром — новая должность взамен Лорда-Протектора у Акорн — стал Металл Соник. Таким образом, видимость демократии не была в приоритете после целой войны, но слой для нее уже был заложен.

У Императора, то есть Айво Роботника, также были свои полномочии, как у главного монарха всей новой Империи, но он, к счастью ли или сожалению, не хотел вникать в это, отдалившись от внутренней политики. Есть же органы, которые разбираются с ними, так почему же он должен?

Для этого были созданы все условия. Металл Соник представляет себя от лица Императора. Металл Тейлз набирает лояльных мобианцев, которые следуют новым законам, так еще и предлагают улучшения, так что же нужно менять? Управлять железной рукой? Не приведет ли это к застою.

Из своего мира Айво уяснил только одно: Управление страной в одних руках — верных шаг к тому, чтобы все вскоре развалилось. Так было с Римской Империей, так было с Британской Империей в своем величии перед переходом к так называемой демократии, так случилось и с Соединенными Штатами, когда один придурок нажал на красную кнопку.

Империя Эггмана стала чем-то необычным для всего Мобиуса. К удивлению остальных, через один месяц управления ученый ввел конституцию, в которой говорилось о базовых правах мобианцев, о том, что может государственная дума и парламент, основа идеологии, которая называлась «Айвонизм» — то есть первая в этом мире конституционная монархия со своей спецификой, а так же о так называемой смешанной экономике, как была у Акорн.

Ситуация в новой стране должна была стать лучше. Некоторые мобианцы спустя пару месяцев смирились с тем, что практически ничего не изменилось. У них есть работа, заработок в виде другой валюты, а не привычной, ведь в оборот вошли так называемые купюры с изображением Айво, а так же неизвестных архитектур разных стран, сохранившихся в воспоминаниях гения.

Книги истории, как некоторые думали, не были уничтожены и до сих пор преподавались в школах, хоть и с несколькими изменениями, замалчивая неудобные моменты в самой жизни Эггмана, но подчеркивая проблемы династии Акорн, дабы меньше мобианцев сбегали в окруженную деревню под куполом.

Развитие шло вперед. Технологии, которые когда-то были в планах у Роботника, теперь не казались мечтой и не исполнимыми сновидениями. Группа ученых, не сбежавших в другую страну, до сих пор работала, не покладая рук, чтобы создать вакцину от неизлечимых болезней.

Когда-то сам Айво создал то, что помогает в его мире спастись от рака, так почему же не повторить это и здесь? Многие мобианцы страдали от недуга, который не поддавался никаких объяснениям. В лаборатории Металл Тейлза выяснилось, что это болезнь точь-в-точь копирует аналог с родной планеты ученого.

Вскоре произошла вакцинация целых городов, ведь из-за войны и разрухи многие болели и от чумы. К счастью, у императора был ответ, способный помочь тем, к кому уже относились как к ходячим трупам. Таким образом, несколько эпидемий прошли практически незаметно для Империи Эггмана.

Что же о военной технике и о самой роботизации, то Айво хотел исправить некоторые ошибки, в особенности возвращений родственников, попавших под этот процесс. Но как все вернуть назад, в их первоначальный вид? Он до сих пор не знал этого, но вынашивал планы в своей лаборатории, в которой проводил больше времени, чем на троне.

Помощь своим подданным, как он считал, не в том, чтобы сидеть и властвовать над всеми, а в том, дабы действовать. Обещание своей возлюбленной, умершей на этом Мобиусе, должно свершиться, хоть и десять лет это с болью на сердце игнорировалось из-за войны.

К счастью, коллаборационистское правительство исполняло свой долг перед Императором так, будто он их освободитель от угнетений и репрессий со стороны старой власти. От части это правда, ведь в нем находились бывшие аристократы, но, с другой стороны, их материальное положение лучше остальных.

Неравенство. Этого не избежать. Роботник знал, что есть и бедные в его государстве, есть и богатые, но что он может с этим поделать? Уступки прописаны в законах введения бизнеса для простых мобианцев, но что оно может, если сама экономическая модель не идеальна.

Сопротивление, оставшееся в деревни павшего героя, пыталось агитировать восстать против Роботника, но это пресекалось разными способами, от чего сложнее и сложнее становилось жизнь тех, кто не принял новую власть.

Весь Мобиус с ожиданием наблюдал, что Айво продолжит захватывать и другие страны, покорять свободных мобианцев, чтобы властвовать над всем миром, но вместо того, что предсказывалось всеми, смотря на итог десятилетней войны, произошло нечто иное.

Империя Айво была изолирована от всех в течение двух лет. Никто не слышал ни о чем, даже сопротивление не могло наладить связи, будто вовсе ее не существовало. Целых два года восстановления после кровопролитной войны, почти тонны потраченных на это денег.

И вот величайшее творение Айво наконец-то работало, словно механические часы. Элемент демократии, как это стало называться у него, теперь отвечал всем запросам в обществе, ведь другие партии созданы специально для этого.

В парламенте, да и в государственной думе, теперь не было монополии. Туда входили и консерваторы, и либерально настроенные мобианцы, которые хотели послабление влияние государства на экономику, так еще и элементы реваншизма, чтобы Империя расширялась.

Социал-демократическая партия Империи Эггмана могла соревноваться с партией «Возрождение», но еще не влияла на политику столь сильно, как хотелось. К счастью, у этих мобианцев не было планов о свержении императора, будто бы все устраивало тех, кто хотел править.

Простые жители вместо гнева, которое было сначала всего правления Эггмана, теперь относилось только с пренебрежением, до сих пор не верив в то, что гений способен удержать их, делает что-то не ради себя. Отголосок войны до сих пор витал в облаках.

Технологии достигли таких масштабов, что другие страны стали опасаться того, кто мог с легкостью их завоевать, если только щелкнет пальцем. В связи с этим полная блокада была снята, а затем и появилось приглашение на собрание всех правителей, дабы договориться о безопасности всего Мобиуса.

Айво отреагировал на это только с усмешкой, но захотел явиться, чтобы посмотреть на изменения остальных мобианцев. Не все были приглашены. Например, странная республика до сих пор изгой, хоть и ее потенциалу завидовали все рабочие, но не властители.

— И ехать ли мне туда? — спрашивал сам у себя Айво.

Гений сидел на своей троне. Его телосложение отличалось от привычного, ведь он вновь занялся своим здоровьем, ибо находилось время и для простых тренировок, пробежек, отжиманий и всего остального. От этого некоторые мобианки, увидев его, падали в обморок от переизбытка окситоцина.

— Они хотят видеть твоих гарантий, — послышался голос Металл Тейлза. — Загнанные в угол всегда желают милосердия.

В тени находилось его изобретение, из-за чего невозможно было разглядеть в темноте. Механический лис осознавал, что другие страны хотят навязать свои условия существования, показывая, будто имеют свой вес, но от этого ничего не выйдет, ведь их с легкостью можно подмять под себя.

— Или они хотят присосаться к нашим научным достижениям, чтобы говорить, будто их срок правления привел страну к величию! — где-то прозвучал и голос Металл Соника. — За два года я понял, что политика… грязное дело.

— Она всегда им и была, — произнес Эггман. — Что же, вы поедите со мной, как заинтересованные лица?

Почему же Айво спрашивал у своих подчиненных их мнение? Так это из-за того, что они больше не просто его создания, нечто большее, что способно на самоосознание. К счастью, это только помогало, ведь многие предложения Металл Тейлза имели смысл для помощи мобианцам.

Правда за это приходилось платить убийцам, насильникам, ведь некоторые препараты механический лис использовал на них, чтобы выявить побочные эффекты. Металл Соник же научился распознавать явную ложь, которую мог увидеть даже за километр.

— Конечно, — ответили оба.

— Где же Металл Наклз? — спросил Айво.

— Он тренируется в зале, а затем займется поимкой преступников. Его должность удивляет, — произнес Металл Тейлз. — Он довольно хорош в раскалывании несогласных и просто подонков.

— Да. После того… — он замолчал, будто бы до сих пор не верил в это. — Николь ему помогает?

К сожалению, не обошлось без потерь со стороны сопротивления. Николь по своей сути ходящий компьютер, который можно взломать в любой момент, ее безопасность хрупкое строение. Из-за внезапного нападения роботов еще два года назад ее захватили…

Айво смог перепрограммировать эту девушку, натравив на своих прошлых друзей. Теперь она — верная подданная Его Императорского Величества Айво Роботника, забывшая свое прошлое так же быстро, как и приобрела новое будущее в Империи Эггмана.

— Она помогает Наклзу. Ее познания в безопасности особо важны для него, — произнес Металл Тейлз.

— Металл Соник, как Эми? — спросил Роботник.

— Она… — изобретение Айво замялось, будто бы вспоминало. — Довольно энергичная особа…

— Что же, тогда пойдем же на встречу этих правителей. Думаю, что она не будет безрезультатной, — сошло с уст Эггмана.

***</p>

В данный момент ученый находился в поистине огромном помещении. Этот дворец, если можно было так назвать, находился не на территории его новой вотчины, а в совершенно другом государстве, будто бы в знак того, что никаких нападении в дальнейшем не планируется.

Многие правители: короли, премьер-министры, президенты — находились тут, чтобы как можно скорее понять каков их новый сосед, возникший всего пару месяцев назад. Айво вглядывался в них, замечал каждую деталь, ведь он не похож на остальных, не мобианец.