Adsum - iuxta te. (1/2)

В мире не осталось настоящей любви.</p>

Юнги прописывает последние строчки, переводит взгляд на спящего рядом Чонгук и слегка улыбается. Он гладит мягкие прядки волос и тяжело вздыхает, понимая, что его рядом уже не будет. Паранойя, думал Юнги, когда вновь захлебывался в слезах, стоя в ванной с лезвием в руках. Он не сможет жить в мире, где нет настоящей любви. В мире, где нет настоящих чувств. В мире, где нет Чонгука.

Он поднимается с кровати и вновь смотрит на Чонгука, прикусывая губу, стараясь сдержать поступающие слезы. Ему чуждо чувство сожаления, но сейчас он безумно жалеет, что не может оставаться рядом с ним. Им будет трудно ухватить друг друга, когда кто-то из них упадёт на дно. Только Юнги уже давно там, где-то лежит бездыханным телом и не ждёт спасения, но появляется он.

— Юнги, не уходи. — тихо поговаривает Чонгук. — Останься.

— Нас…больше ничего не связывает, — Юнги сжимает руки в кулак, врезаясь ногтями в кожу. — Я же просил не открывать ту коробку с фотографиями. Говорил же, что ты не сможешь сдержаться, а я…

— А ты?

— Не смогу вновь отпустить.

Чонгук смотрит на него бездонными глазами и просит взглядом, просит душой и сердцем, а Юнги, кажется, вновь оживает и тянется к нему, чтобы вновь ощутить режущий глоток воздуха.

— Не отпускай, — сжимает его руку и целует худые пальцы. — дай нам ещё один шанс быть нужными друг другу.

Юнги смотрит на него через пелену слез и вовсе понять не может. Почему цепляет за него? Будто за спасательный круг, который сам тонет в омуте. Он проводит руками по смольным волосам и тихо шепчет: «нам будет трудно», но Чонгук не соглашается, всё также смотря на него виноватым взглядом. Он просто мальчишка, который цепляется за первую любовь. Он просто наиграется и вновь сожжет его дымом сигарет. Он просто Чонгук, который не настоящий.

— Ты, совсем другой, — еле выдавливает из себя Юнги. — тебя будто подменили, Чонгуки.