viginti. mare meus es tu. (1/2)

— Пап! Я ракушку нашла!

Шумный прибой создавал приятную атмосферу вечернего заката. Море, не спеша, омывало песочные берега, унося за собой маленькие следы детских ножек. Шум моря перемешивается со звонким смехом детей, которые с интересом бегали возле берега, собирая ракушки.

Море уносит за собой тёплые лучи солнца, принося прохладный морской ветерок.

— Чеён, накинь кофту, иначе простудишься! — мягко, говорит Чон, накидывая кофту на маленькие плечи.

— Мне не холодно. — надув губы, говорит Чеён, но всё же надевает на себя кофту и сразу бежит к берегу.

— Такая взрослая, — подходя, говорит Юнги. — всего лишь год прошёл, а уже такое ощущение, что больше.

— В тебя пошла. — улыбаясь, говорит Чон, прижимая к себе Юна и сковывая его в своих объятьях.

Юнги переплетает свои пальцы с Чоновскими и, с тёплой улыбкой, смотрит на уходящее солнце, которое греет своими последними лучами. Чонгук прижимает к себе сильнее, даря своё тепло и любовь своему смыслу жизни. Руки осторожно поглаживают хрупкую талию, переходя на выпуклый живот, чувствуя, еле заметный пинок.

— Какой буйный. — со смешком, говорит Чон.

— В тебя пошёл, — улыбается. — всю ночь не давал мне спать — пинался. И знаешь почему?

— Почему же? — улыбается Чонгук, осыпая шею краткими поцелуями.

— Потому что тебя не было рядом. — поворачивается к Чону лицом. — Забавно, но он не буянит, когда ты рядом, а как только тебя нет, так сразу пинаться.

— Прости, солнце, больше не буду задерживаться на работе. — Гук присаживается на корточки и прижимается к животу Юна, вслушиваясь. –Лиен, папа больше не будет задерживаться на работе, а ты больше не мешай папе отдыхать. — на свои слова он чувствует мягкий пинок, из-за чего на его лице появляется улыбка.

— Он принял твои условия, но — с ухмылкой, говорит Юн. — Взамен он хочет дыню и клубнику.

— И мороженное! — Кричит Чеён. — Клубничное!

— А кто такая неугомонная? — улыбаясь, бежит Чон, тут же поднимая Чеён на руки и заключая в свои объятья. — Ты и так два мороженных съела.