septendecim (1/2)
— Ты охренел? — рычит Юн, смотря на Чона, который несколько часов подряд играет в приставку.
Прошло около пяти часов, а Юн вовсе не видел Чона, и то тот вспоминал о нём, когда необходимо было принести попить или по каким-то мелким делам. Он же не против нескольких часов тишины в квартире, когда можно было спокойно закончить свои дела, без какой-либо спешки и ворошения со стороны Чона. Только вот дела все закончились, а Чон до сих пор не удосужился вспомнить о том, что у него есть парень, который хочет хоть какого-то внимания.
Чон, без какого-либо стеснения, громко матерится, бьёт руками об диван, после вновь возвращается к прохождению уровня. Юн же наблюдает за всем происходящим и вовсе не понимает, что может быть интересного в игре.
— Ты решил меня игнорировать? — громко, говорит Юн, всё также стоя в проходе.
— Да не лезь ты, блядина. — почти орёт Чон, откидываясь на спинку дивана. Проходит пару секунд, прежде чем приходит осознание о сказанном, а после слышится громкий хлопок дверью. Измученный стон вырывается из горла, заставляя встать с дивана и пойти в сторону комнаты.
Чон заходит в спальню и видит лежащего Юна, который что-то смотрел в телефоне, лежа в расстеленной кровати. В комнате витает та напряжённая атмосфера, от которой по коже проходит неприятный холодок.
— Хён, — ложиться рядом и укладывает голову на плечо Юна. — То что я говорил было адресовано не тебе. Понимаешь, там один из игроков вовсе не туда пошёл, из-за чего наша команда проиграла.
— Понимаю, — тихо, говорит Юн. — Забирай подушку и одело, и перемещайся в зал, ибо я хочу спать.
— Юнги.
Чонгук измученно встаёт с кровати и опускается на колени напротив Юнги, и обнимает за колени, всматриваясь в глаза. Юнги вовсе игнорирует его, листая ленту в твиттере, и пытаясь не смотреть в сторону Чона, у которого чуть ли глаза не на мокром месте. Он пытается поймать хоть какую-то эмоцию, хоть какое-то слово, чтобы понять всё происходящее, но вот только в итоге он ничего не видит.
— Ещё одно слово и, — Юнги резко замолчал, чувствуя знакомое тепло на своих губах. Чонгук целовал напористо и неспешно, словно изучая каждый миллиметр губ, словно вновь пробуя вкус поцелуя.
Чонгук переместился на кровать, вжимая того в кровать и нависая сверху, поцелуем крича о своих желаниях. Юн теряется, давится от настойчивости и отстраняется, чувствуя на себе жадный взгляд напротив.
— Даже не, ахх, — не успевает договорить, чувствуя краткие поцелуи на чувствительной шее, как сильные руки оттягивают резинку домашних штанов, он сам про себя усмехается, когда Чон резко останавливается, поднимая свой взгляд.
— Неужели ждал меня? — ухмылка расцветает на лице.
— Слишком много на себя берёшь. — фыркает в ответ, вновь блаженно простонав, чувствуя, как пробка попадает по простате.
Чон играется, давит на пробку, слегка оттягивает и резким толчком вставляет обратно, доставляя неимоверное блаженство Юну. Тот мечется по кровати, сжимает простынь руками и то дело, громко стонет, вовсе не стесняясь. Юнги борется с собой, ведь, убить Чонгука неимоверно хотелось, но такие приятные ощущения так и бьют по разуму, заставляя забыться и просто отдаться чувствам.
Руки Чонгука мощные, и порой кажется, что такой хрупкий Юнги может сломаться под напором желания, от слишком приятных ощущений хотелось таять. А все это из-за чего? Потому что властный Чон Чонгук владеет им как марионеткой.