Часть 56 (2/2)
В воздухе плавали десятки круглых прозрачных зонтиков с длинными колышущимися нитками вместо рукоятки. Они давали едва заметные тени-пятнышки, которые придавали серому песку иллюзию движения.
— Что это за место? — озадаченно нахмурился Шэнь Цзю, приподнимаясь и оглядываясь. — Будто все сгорело.
Чжучжи-лан качнул головой, на мгновение замер и заскользил вперед с прежней скоростью, успев обернуть переднюю свою часть в человеческий торс. Самодельное седло вместе с Шэнь Цзю заскользило по чешуе сузившегося хвоста, но демон, изогнувшись, успел схватить Шэнь Цзю за руку.
— Не могу говорить в змеином облике, — повинился он, прижимая Шэнь Цзю к себе и удерживая за талию. — На обратном пути я покажу вам одно место, которого не видел ни один человек. Даже низшие демоны никогда не поднимаются туда. Это… памятник основателей, наших далеких предков. Я очень стар, но даже мне не довелось их увидеть — последние из них ушли задолго до того, как прадед моего прадеда вылупился из яйца. Но мы храним память о нашем великом предке. Могу ли я попросить вас убрать крылья?..
— Основатели рода демонов? — Шэнь Цзю жадно прищурился и торопливо убрал крылья, мешающие змею держать его. — Этот мир не родной для вас, но откуда вы на самом деле?
— На этот вопрос я ответить не смогу, — Чжучжи-лан поджал губы. Ветер трепал его белоснежные волосы, и Шэнь Цзю вдруг задумался о том, почему после превращения его косы не расплетались, а украшения оказывались на своих местах. — Здесь разразилась ужасная война, когда против демонов восстали и силы природы, и сами боги. Все уничтожено, земля мертва до самых корней гор. В западных землях никогда не бывает мира.
На полпути к ним присоединилась армия змеедемонов. Безмолвными тенями они скользили вслед за своим предводителем, и легкий серый песок покрыли сотни волнистых следов от их тел.
Врагов они заметили издали. Пылящая толпа гомонила и подбадривала себя криками, размахивая оружием. В центре шествия два неведомых зверя шли бок о бок, взревывая и поднимая к небу вытянутые морды, покрытые костяными наростами. Между их спинами был закреплен самодельный паланкин.
Воинство насчитывало не менее пяти сотен, по самым скромным прикидкам Шэнь Цзю. Среди них были и настоящие великаны, но больше всего оказалось покрытых перьями тощих демонов, похожих на бескрылых птиц.
— Племена с центральных земель и запада, — Чжучжи-лан разочарованно качнул головой. — Ни сил, ни умения, но плодятся быстро.
Он взмахнул рукой, привлекая внимание следующих за ним змеев, и указал куда-то за спины чужому войску.
— Лагерь нужно накрыть и уничтожить, там запасы и кладки, — объяснил он и недобро прищурился. — Сейчас они заметят нас. Берегитесь перьев, они не отравлены, но очень остры.
Первым приближение змеиного воинства заметили из паланкина. Раздался громкий свист, и все разномастное шествие разом повернулось лицом к врагам и лавиной хлынуло вперед.
Не было ни криков, ни удивления. Демоны молча бежали вперед, и прямо перед ними в воздух взвилось пестрое облако перьев.
Чжучжи-лан мгновенно закинул Шэнь Цзю себе на спину, обернулся змеем и выгнулся дугой, высоко подняв исполинскую голову. Седло снова плотно охватило увеличившееся в объеме тело, и Шэнь Цзю изо всех сил вцепился в кожаные ремни. Спина змея оказалась далеко не так удобна, как объезженная лошадь или надежный меч.
Перья достигли чешуи и звонко застучали, осыпаясь на землю. Чжучжи-лан недовольно дернул головой и всем весом рухнул вниз.
Мерзкий хруст раздавленных костей заставил Шэнь Цзю плотнее прижаться к сплетениям ремней, которые позволяли ему не свалиться; серый пепел тучей поднялся в воздух и заскрипел на зубах, забивая ноздри. Раздался надрывный крик, прямо над ухом просвистело похожее на стрелу перо, следом полетело копье: Шэнь Цзю сбил его ударом крыла, подивившись своей обострившейся реакции. Змей снова стремительно увильнул куда-то в сторону, едва не сбросив своего наездника. Цзю развернул одно крыло, удерживая равновесие. Снова рывок в сторону, петля, едва не выбросившая Цзю в небеса, пыльный вихрь и полузадушенный вопль, оборвавшийся во рту Чжучжи-лана, и алые брызги крови, разлетающиеся сквозь серую пелену.
У собранной кое-как армии не было ни единого шанса против змеев. Им достаточно было одного Чжучжи-лана — перья впустую скользили по чешуе, не оставляя даже царапин, а массивные копья летели слишком редко и медленно, чтобы причинить могучему демону хоть какой-то вред.
Бой не продлился долго. Со стороны лагеря поднялся столб дыма, а Чжучжи-лан, наполовину обернувшись человеком, кончиком хвоста удерживал поперек груди демона с красными перьями вместо волос и костяными гребнями по обнаженным плечам.
— Правитель предупреждал вас о неповиновении, и весь ваш род Ниао предупреждал.
Оставшиеся демоны сбились в кучу, с ненавистью глядя на окруживших их змеев. Яркое оперение их изрядно поредело.
— Червяк, — сплюнул демон и оскалился, пытаясь выкрутиться из хватки Чжучжи-лана. Перья на его голове поднялись вверх. — Служишь ублюдку, посмевшему опорочить Место скорби! Никогда мы не станем едины под рукой выродка, который даже после смерти не может угомониться. Предки не примут его по ту сторону огненной реки, вот он и цепляется за жизнь, как трусливый человек!
Лицо змея потемнело. Он опустил ресницы и несколько мгновений молча думал о своем, понемногу усиливая нажим. Демон захрипел, царапая плотную чешую; его ноги болтались в воздухе.
— Правителю показались забавными ваши перья, — ровно заговорил Чжучжи-лан. — Он любит красоту и не желает ее губить. Но я равнодушен к птицам. Лорд Шэнь, прошу вас, отвернитесь.
Последние слова так не вязались с равнодушным и холодным поведением змея, что Цзю даже не сразу понял, что слова обращены к нему; он старался не свалиться с хвоста и удержать седло на месте. Подняв голову, он с недоумением посмотрел на Чжучжи-лана.
— Меня не напугает оторванная голова.
— Мне не хочется, чтобы вы видели во мне того, кого видят все остальные, — печально улыбнулся змей.
Несколько секунд Шэнь Цзю сопротивлялся умоляющему взгляду розовых глаз, но сдался и раздраженно фыркнул, скрываясь за собственным крылом.
Короткое мычание, хрип, стук рухнувшего на землю тела.
— Возвращайтесь, — бросил Чжучжи-лан и осторожно погладил черные перья.
Прикосновения к перьям вызывали у Шэнь Цзю странный зуд и щекотку, словно до него пытались дотронуться сквозь пышные пряди волос. И сами перья ощущали давление, и кожа под ними чувствовала все смазанно, но отчетливо.
Он сложил крылья и недовольно посмотрел на Чжучжи-лана, но тот ответил только мягкой улыбкой.
— Это восстание и боем назвать нельзя, — повинился он. — В ничейных землях лучше подавить любое сопротивление. Но теперь у нас есть время посетить Место скорби.
На земле остались переломанные тела и пучки ярких перьев, обагренных кровью; змеевоины слаженно уползали в сторону земель Чжучжи-лана, а несколько выживших демонов из низших торопливо пытались утащить тело своего собрата, пугливо оглядываясь на величественного белого змея.
— На наших землях нет ни мира, ни красоты, — Чжучжи-лан опустил голову, протянул руку Шэнь Цзю и помог ему устроиться за своей спиной. — Но я покажу вам то, чего у демонов не отнять.
— Что это? — Шэнь Цзю обнял демона за талию, пытаясь принять удобное положение и перекидывая белые волосы на другое плечо.
— Тысячи лет войны и боли, — шепнул змей и пополз к горам, оставляя после себя медленно опускающуюся пыль.
Горы оказались оплавлены от вершин до самых глубоких ущелий. Словно куски масла в жаркую погоду, они застыли потеками и озерами темного стекла. Казалось, на это место обрушился весь гнев небес и уничтожил молниями каждую песчинку и каждую травинку на этих склонах.
Чжучжи медленно скользил между окаменевших потоков и рассказывал негромко, словно боялся нарушить тишину:
— Правителя не любят за одно прегрешение, которое… кажется нам слишком страшным. Во времена своей молодости он не был силен, и его притязания на трон никто не поддержал. Однако он хотел власти, и власть избрала его.
Шэнь Цзю беспокойно оглядывался. В этих горах совсем не было эха и царила такая мертвая тишина, что становилось жутко.
— Тут нет даже насекомых, — Чжучжи-лан улыбнулся через плечо. — Только память.
— И что он совершил?
— Осталось недолго. Я покажу.
Сквозь неровные наплывы Чжучжи-лан добрался до одной из вершин, и Шэнь Цзю в изумлении приподнял голову, выглядывая из-за плеча змея.
Вершина горы оказалась ровно стесанной. Оплавленные ступени, остатки мощеной дороги, чудом уцелевшей среди расколотых камней, и удушающая аура боли и давнего гнева, пропитавшая каждую каплю воздуха, говорили о страшном.
Здесь жили, и жили долго, но потом случилось что-то настолько пугающее, что от селения остались лишь воспоминания.
— Здесь всегда тяжело дышать.
Чжучжи-лан спользнул мимо остова дома и углубился в сплетения разрушенных стен. Его путь был недолгим, и за очередным поворотом открылось Место скорби.
Демон молчал, но Шэнь Цзю и не ждал слов. Расширившимися глазами он смотрел на огромный памятник из мечей, сабель и кинжалов, сплетенных воедино какой-то непознаваемой силой.
Соскользнув со спины змея, он неловко спрыгнул на камни и побрел вперед, ведомый страшным предчувствием.
— Не касайтесь его, — предупредил змей, и Шэнь Цзю только коротко кивнул.
Колонна из мечей была столь широка, что и два десятка человек не смогли бы окружить ее и взять в кольцо. Ее начали складывать с верхушки остриями вверх, добавляя вниз все новые и новые кольца из мечей: верхний круг казался совсем бедным, мечи там были простые и слабые. Самый приметный круг оказался у земли, и Шэнь Цзю молча опустился на колени.
Он сразу понял, о каком прегрешении Тяньланя шла речь. Одного меча не хватало, он был вырван из монолитной стены прозрачного будто лед заклятия, и от него осталась только фиолетовая кисточка.
— Этот меч назывался мечом Трех ядов, — заговорил Чжучжи-лан и осторожно коснулся кончиками пальцев даже не меча, а воздуха перед ним. — Когда на земли обрушился гнев небес, наши предки до последнего не желали сдаваться. Они боролись и умирали, и выжившие приносили сюда их мечи и соединяли в одно целое. Последний ряд завершили уже те, кто родился после той великой беды. Здесь спят мечи всех, кто пережил столкновение двух миров. Владелец ядовитого меча прожил дольше всех, именно он стал нашим великим предком, первым демоном. Он был яростным и несдержанным, но великим воином. Говорят, он обладал умением призывать молнии и ходить через тени.
Шэнь Цзю схватился рукой за собственное горло. Он дышал тяжело и хрипло, а в груди сплетались воедино гнев и огромная боль, которая смотрела на него из каждого клинка, силясь рассказать свою историю. Души мечей и души погибших владельцев, навечно оставшиеся отпечатками в своих клинках, будто чуяли в Шэнь Цзю остатки чего-то знакомого, еще не охваченного мрачным безумием.
Осколки Сюя, с болью подумал он. Больше ничего во мне не осталось.
— Эти мечи… они светлые, — с трудом выговорил он и беспомощно оглянулся на змея. — Они отравлены болью и ненавистью, в них… что-то страшное спит, но они выкованы… Это светлые мечи, безумно древние и живые, многие из них живы до сих пор. Мечи праведных заклинателей.
— Никому не говорите об этом, — серьезно попросил Чжучжи-лан и опустился на колени рядом с Шэнь Цзю. — Наши предки не были демонами, но иначе они не смогли выжить на обезумевшей отравленной земле. Когда-то между нами не было различий, мой лорд, просто мы оказались испорчены волей небес. Но мы выжили.
— Тяньлан украл меч… но как он заставил его служить?
— Украденный меч был неспокоен, — Чжучжи-лан запрокинул голову, внимательно глядя на самый древний круг мечей. — Обезумевший, он хранил в себе не только пробужденный дух орудия, но и душу его владельца-праотца. Этот меч был самым сильным и горьким, и правитель возжелал его. Свет и тьма уже не имеют значения, когда оружие обретает свою волю. Оно становится слишком похожим на живое существо с правом выбора. Ядовитый клинок оказался могуч и многие годы служил своему потомку, но однажды отказался сражаться.
— Юэ, — шепнул Шэнь Цзю. — Он победил, потому что меч Тяньланя предал хозяина.
— И с тех пор Тяньлан-цзюнь не заводит оружия, кроме самых обычных мечей. Он старается стать настолько сильным, насколько возможно. Тогда, когда меч Трех ядов отказался служить ему, он оказался перед Юэ Цинъюанем совершенно беспомощным. Он слишком полагался на древний клинок… и проиграл. Меч не просто сдался — он рассыпался под ударами главы Юэ в пыль. Правитель запретил указывать имя своего клинка на древнем языке, опасаясь чего-то, чего он и сам не мог объяснить. Запретил с тех самых пор, как вырвал его отсюда и забрал с собой.
Шэнь Цзю слышал ровный голос змея, но не мог отвести взгляда от соседнего с пустым местом клинка. Светлый серебристый клинок с морозными узорами сиял так ярко, словно его выковали совсем недавно, и только в основании рукояти не хватало крупного камня.
Наклонившись и едва не приникнув к мечу носом, Шэнь Цзю рассматривал мелкие камешки, оставшиеся в рукояти. Они похожи были на застывший лунный свет и играли то голубыми, то зеленоватыми переливами. Основной камень наверняка был таким же, только размером с орешек миндаля…
Гладкий, холодный и полупрозрачный, как речной туман перед рассветом, как пролитое молоко, как круглый глаз луны в полнолуние, яркий и такой чуждый. Камень, который не хранил в себе ци или странных свойств, он просто был непохож ни на один другой камень и мягко холодил ладонь, если сжать его изо всех сил.
Шэнь Цзю зажмурился и сжал пальцы, ощущая гладкую плотность и тяжесть камня. Он увидел его на прилавке торговца и украл, не раздумывая ни секунды. Ему было тогда не больше девяти, и с камнем он не расставался, пока не…
Куда он пропал? Остался в борделе? Утерян где-то в скитаниях? Откуда камень из древнего меча, спящего на вершине оплавленной горы, мог оказаться в руках маленького оборванца?
— Ядовитый меч назывался вот так, — задумчиво пробормотал Чжучжи-лан и медленно вывел в пыли несколько символов. — Я помню его… Он был красив и полон жизни.
Несколько мгновений змей рассматривал эти символы, а потом торопливо стер надпись “Саньду”, словно боясь нарушить приказ Тяньлан-цзюня.