Часть 21 (1/2)
Ло Бинхэ мчался так быстро, что за ним вслед потянулся шлейф тонкой пыли из-под подошв сапогов. Уже оставив позади заросли бамбука и остановившись в считаных шагах от двери, он остановился и судорожно вздохнул.
Отряхнул запылившиеся одежды, ощупал растрепавшуюся прическу, снова и снова кляня последними словами свои неукротимые вихры — кого за них благодарить, отца или мать? Приведя себя в порядок, юноша крепко зажмурился и шагнул на порог.
Учитель провел в пещерах несколько месяцев, и за это время Бинхэ не только повзрослел, но и вырос как заклинатель. Он достойно справился с демоном, ему хватило сил использовать коронный прием Шэнь Цинцю, ему удалось помочь Нин Инъин, и всего этого достаточно, чтобы ощутить возросшую уверенность в себе. После страшных испытаний ученики стали куда дружнее, словно спаянные в одно целое. И он, Ло Бинхэ, должен показать учителю, насколько он изменился. Показать свою взрослую рассудительность, уверенность и серьезность. Он больше не щенок, который ждет одобрения только одного человека, он нашел друзей и стал вовсе не так одинок, как прежде…
Дверь отворилась. Шэнь Цинцю стоял посреди комнаты, заложив руки за спину и глядя на ученика серьезно, но уголок его губ едва заметно дрожал в улыбке.
Всхлипнув, Ло Бинхэ бросился вперед и изо всех сил стиснул в объятиях тонкую талию вместе со сведенными за спиной руками. Глаза неудержимо повлажнели, и он уткнулся лбом в обтянутое прохладным шелком плечо и судорожно вздохнул, вжимаясь в тщетной попытке слиться воедино. Знакомый горьковатый запах проник в ноздри, заставляя дышать часто и поверхностно. Спустя одно невыносимое, длинное, сладостное мгновение Бинхэ оцепенел. Ему показалось, что каждая мышца его тела обратилась в камень, а уши загорелись двумя факелами.
— Это что еще такое? — с недоумением спросил Шэнь Цинцю. Прогнувшись в спине и слегка откинувшись назад, он смотрел на вцепившегося в него юношу удивленно и даже самую каплю брезгливо.
Судорожно сглотнув, Ло Бинхэ низко опустил голову и стремительно отшатнулся назад. Пальцы его неосознанно сжались в кулаки, силясь удержать ускользающее ощущение чужого тела и мягкого тепла.
— Прошу простить, — забормотал Бинхэ. — Учитель слишком много времени провел в пещерах, и я…
— Расклеился, — подсказал Шэнь Цинцю и поправил и без того идеальный наряд. — Испугался кучки демонов?
Этого Бинхэ стерпеть не мог. Подняв подбородок, он с обидой взглянул в лицо учителю и потерялся в глубине сине-зеленых глаз, успев только с отчаянием подумать, что легче ему не стало.
Никакое самовнушение и попытки убедить себя в неправильности чувств, или в том, что он просто ошибается и все это пройдет, никакие смущенно-заинтересованные взгляды в сторону Лю Минъянь не смогли изменить самого главного. Одна секунда, и все напускное равнодушие развалилось на куски, и не было сил сдержаться и не дотронуться до бесконечно важного, единственно нужного человека.
Человека, который смотрит только на Юэ Цинъюаня, или Лю Цингэ, или Му Цинфана, и непонятно даже, кого ненавидеть и против кого идти!..
Ощутив неясное напряжение, повисшее в воздухе, Шэнь Цинцю пристально вгляделся в лицо юноши и приблизился, кончиком сложенного веера щелкнув Бинхэ по лбу.
— Так испугался или нет? — обманчиво-ласково спросил он.
— Да, — едва слышно сознался Бинхэ и облизнул пересохшие губы, завороженно глядя на спокойное лицо учителя. — Испугался поначалу, а потом… нет.
— А что случилось потом? — продолжил свой допрос Шэнь Цинцю, наблюдая, как пульсирующие в неровном ритме зрачки полностью скрывают радужку глубокого карего оттенка.
— Мне стало стыдно перед вами, — честно признался Бинхэ. Это была честность кролика, загипнотизированного удавом. — Подумал, как вы вернетесь и будете смотреть на меня с презрением.
Шэнь Цинцю приподнял бровь:
— Интересная мотивация, интересный результат. Я никогда не сомневался в твоей силе, только вспыльчивость беспокоила, но ее нужно просто перерасти. Любой страх — это топливо, которое дает силы двигаться вперед и одновременно удерживает от глупостей, но опыт поможет держать его в узде. Даже хорошо, что первый самостоятельный бой ты получил в таких условиях, где не было никого, за чью спину можно спрятаться.
Ло Бинхэ закрыл глаза, опасаясь выдать слишком много. Даже если он сам не понимает царящего внутри хаоса, Шэнь Цинцю вполне может разобраться лучше самого Бинхэ.
— Вы… верили в меня? — не то удивленно, не то жалобно прошептал он и прикусил губу. Ростом он лишь едва уступал Шэнь Цинцю, но какая пропасть на самом деле пролегла между ними!
— Верил в тебя? — переспросил Шэнь Цинцю рассеянно и вдруг оскалился, глядя на ученика едва ли не с отвращением. — Я тебя учил. Учил годами. Если уж ты не смог бы справиться с парочкой демонов, то я перестал бы верить в себя. Только не устраивай здесь потоп. Каким бы я был учителем, если бы не знал, на что ты способен, м?
Внутри у Ло Бинхэ словно разгорелся огонь, разгоняя стылые зимние сумерки. За шиворот будто колотого льда насыпали, и по телу пробежала нервная дрожь. Ему было одновременно горячо и холодно, страшно до головокружения и сладко до дрожи в пальцах. Ему захотелось вдруг просто раскрыть грудную клетку и протянуть трепещущее, исходящее кровавой росой сердце, только бы эти тонкие бледные пальцы приняли и удержали его в ладонях, только бы этот водоворот чувств не отпускал его никогда…
Шэнь Цинцю с озадаченным выражением лица снова постучал Бинхэ по голове веером. Выражение лица юноши немного пугало — он смотрел в одну точку горящими глазами, губы его приоткрылись, еще немного, и ниточка слюны потянется по подбородку.
Ло Бинхэ моргнул, медленно выплывая из жаркого марева.
— Вы выглядите усталым, учитель, — хрипло, но почтительно произнес он. — Будто в пещерах вам не удалось восстановиться до конца. Позвольте приготовить что-нибудь, чтобы подкрепить ваши силы?..
— В главном зале сегодня будет большой ужин, не утруждайся, — рассеянно отмахнулся Шэнь Цинцю. Бинхэ наблюдал за учителем, подмечая все больше признаков усталости, которые упустил в своей восхищенно-взволнованной дымке. — Сейчас отправимся туда. Не каждый день школа подвергается нашествию демонов, такое событие можно и отпраздновать.
— Тот, кто навредил вам в поездке, — тяжело обронил Бинхэ, внимательно глядя на бледное лицо учителя. — Кто-то достаточно влиятельный, чтобы вы не стали отвечать ударом на удар. Кто?
— Это что, допрос? — усмехнулся Шэнь Цинцю, но глаза его остались холодными. — Не слишком ли дерзок ты стал за время моего отсутствия?
— Скажите мне, кто, — упрямо повторил Бинхэ. Челюсти его сжались так плотно, что желваки вспухли. Перед Шэнь Цинцю стоял не подобострастный щенок, а готовый ввязаться в драку молодой волк, и в глазах его не было места сомнению или жалости. — Я смогу проникнуть в школу. Смогу притвориться учеником, бросившим школу. Я стану вашими глазами и ушами, вам ведь нужно знать, что происходит в Хуаньхуа? Скажите мне, кто посмел вам навредить. Если нужно убить, я убью. Никто ничего не узнает.
— Что ты несешь? — процедил Шэнь Цинцю.
Вихрем бирюзового шелка взлетели широкие рукава, и заклинатель оказался рядом, больно вцепившись ледяными пальцами в челюсть Бинхэ. С усилием приподняв его голову, Шэнь Цинцю всмотрелся в злые и решительные глаза юноши и прошипел ему прямо в лицо:
— Ты хочешь отомстить, не зная, нужна ли мне такая месть? Хочешь бороться против врага, против которого не рискнули пойти мы? Не зная, к каким последствиям приведет твоя бравада, не подозревая, против кого придется выступить? Откуда в тебе столько глупости, Бинхэ? Разве я похож на беспомощную девицу, чью честь нужно защищать? Может, я учил тебя лезть не в свое дело? С чего в твоей дурной голове вообще завелась мысль, что ты можешь справиться с таким делом?