Часть 13 (1/2)
Презрев все нормы приличий, Му Цинфан камнем рухнул прямо на пик Цюндин. Он настолько выбился из сил, что последние полчаса летел только на силе своего упрямства и тонизирующих эликсирах собственного приготовления, за которые придется расплачиваться многодневной слабостью. Меч летел неровно и нервно, то и дело покачиваясь из стороны в сторону, и при виде Цюндин на глазах Му Цинфана выступили слезы облегчения.
Шэнь Цинцю дышал тяжело и хрипло, воздух вырывался из полуоткрытого рта со стонами. Кожа его обжигала, жар тела не смог охладить даже ледяной ветер над пиками. Едва ощутив под ногами твердую почву, лорд Шэнь рывком отстранился от целителя, с отвращением сбрасывая его руки.
— Не трогай, — просипел он и покачнулся, едва удержавшись на ногах. Не поднимая головы, он сделал короткий шаг по направлению ко входу и рухнул на колени.
Целитель бросился к нему, но был остановлен одной ледяной фразой:
— Не приближайся.
Юэ Цинъюань боком оттеснил Му Цинфана и подхватил на руки бессильное тело.
— Вас кто-то видел? — отрывисто спросил он, с болью вглядываясь в запрокинутое лицо и закатившиеся глаза Шэнь Цинцю.
— Я никого не заметил, — с запинкой отозвался Му Цинфан. — Это хозяин дворца, он добавил зелье в еду, а мы даже не думали проверять, ведь это не яд. Я постараюсь вывести его…
— Нечего уже выводить, — глава Юэ поднял пустой взгляд, — десять минут, и эту дрянь уже не отделить. Теперь все зависит не от нас, да и не позволит он себя коснуться сейчас. Отдохни и позаботься о своем ученике.
Завозившись, Шэнь Цинцю съежился и доверчиво прижался к плечу Юэ Цинъюаня, для верности ухватив в горсть его воротник.
— Ци-гэ, — раздельно пробормотал он и приоткрыл глаза, с трудом фокусируя взгляд, — я не хочу всего этого снова. Я не хочу.
— Я знаю, — шепнул Юэ Цинъюань, — мы в прошлый раз справились и справимся снова, слышишь?
Шэнь Цинцю молча сжал пальцы, комкая темную ткань.
— Не давай им трогать меня, — несмотря на слабый голос, слова его звучали холодно и твердо, — никому.
— Никому, — эхом отозвался Юэ Цинъюань, бегом поднимаясь по лестнице и боком захлопывая за собой дверь. — Никогда.
— Ночью отнеси меня в пещеры, — приказал Шэнь Цинцю, пока глава укладывал его на собственную постель. Ощутив под собой мягкую поверхность, лорд мгновенно свернулся клубочком и раздраженно прикусил щеку изнутри, пытаясь разогнать туман в голове. — Никто не должен видеть. Запечатай.
— Лю Цингэ сейчас в пещерах, — глава коротко покачал головой и осторожно убрал растрепанные пряди, прилипшие ко влажному лбу. — Я боюсь оставлять вас вдвоем и запечатанными. У него все признаки скорого искажения.
— Даже не пытайся со мной спорить, — устало предупредил Шэнь Цинцю, — пещеры огромны, мы с ним вообще не встретимся, а сколько времени мне придется сходить с ума здесь? Что произошло?
Глава Юэ помедлил с ответом.
— Его ци не слишком стабильна, — наконец заговорил он, — она всегда была несколько хаотична, это частая беда пика Байчжань, но сейчас все зашло слишком далеко. Да и воспитание твоих учеников…
— Бинхэ, — выдохнул Шэнь Цинцю и едва заметно ухмыльнулся, — жаль, что я этого не увидел.
Юэ Цинъюань ощутил, как сердце его сжимается. В этой слабой улыбке не было ни ехидства, ни обычной силы. Шэнь Цинцю выглядел совершенно сокрушенным.
— Если бы только он. С мальчишками шиди Лю справляться умеет. Несмотря на все слухи, он не зря и не только благодаря силе занял свое место. Но вот что делать с влюбленными девочками, он совершенно не знает.
Шэнь Цинцю подавился воздухом и широко распахнул глаза:
— Нин Инъин?! Пусть уберет свои лапы подальше и даже смотреть на нее не смеет!
Тело его мгновенно отозвалось на сильные эмоции судорогой столь мощной, что лорд Шэнь дугой выгнулся на постели и зарычал сквозь стиснутые зубы, обливаясь потом.
— Успокойся, — Юэ Цинъюань удержал его за плечи и помог опуститься на подушки. — Не нервничай. Он смотрит куда угодно, только не на твою ученицу. Он с радостью сунулся бы в драку с кем угодно, но робкие вздохи и сияющие взгляды приводят его в совершеннейший ужас.
Шэнь Цинцю благодарно кивнул.
— Пещеры, — процедил он, едва переводя дух, — ты же знаешь, что будет дальше. К ночи от меня останется одно воспоминание да сходящее с ума тело, с которым никак не сладить, а потом меня придется связывать, чтобы я не помчался в город за очередным бутыльком. Исцеления нет. Доза была невелика, но для меня и ее достаточно.
Юэ Цинъюань не произнес ни слова, молча опустился рядом и сгорбился, опершись локтями о колени.
Выровняв дыхание, Шэнь Цинцю протянул руку и слепо уцепился за крупную ладонь, переплетая пальцы.
— Ты нес меня тогда, верно? Я не помню, но только тебя я не боялся ни тогда, ни сейчас.
Вспомнив бьющееся с нечеловеческими криками тонкое тело, глава Юэ судорожно вздохнул. Тогда ему казалось, что они вместе сходят с ума. Они корчились от одной боли и жажды, разделяя ее на двоих, и только это разделение удержало их обоих на самом краю. Однако самым страшным оказалась даже не жажда и не боль, а презрительные взгляды, от которых нельзя было защитить. Юэ Цинъюаню не было дела до того, кто и как будет смотреть на него — семнадцатилетнего юнца никто не принимал всерьез, несмотря на все его таланты. Однако за каждый косой взгляд и каждое недоброе слово в сторону Шэнь Цзю расплатились все.
Не сразу и не совсем понимая, за что именно пострадали, но наказание понесли все до одного.
— Я так и не решился спросить, — голос лорда Шэнь становился тише и бестелеснее, словно слова его ниточкой потянулись из прошлого. — Было ли тебе омерзительно видеть меня там, в борделе? Ты презирал меня?
— Я презирал только себя, — спокойно отозвался Юэ Цинъюань и выпрямился, холодно блеснув глазами. — Каждую секунду своей жизни я презирал и презираю только себя.
Комната погрузилась в тишину: спустя несколько минут Шэнь Цинцю задышал ровнее. Узкая ладонь ослабела и едва не выскользнула, но глава Юэ удержал ее и сжал легко-легко, опасаясь разбудить погрузившегося в неспокойную дрему брата. Каждая капля сна будет сейчас победой и даст отдых измученному телу.
Телу, которое ненавидит своего хозяина и получает в ответ сполна: если бы Шэнь Цинцю знал способ выпустить себе кровь и очиститься, он не отступил бы ни перед какой болью. Только свобода была для него целью и мечтой, и постыдная зависимость осталась последней цепью, от которой никак не выходило избавиться.
Ненависть к самому себе въелась в кости гордого лорда, разрушая его изнутри и не давая принять себя целиком, разделяя на хорошего заклинателя Шэнь Цинцю и омерзительного, похотливого, глубоко нездорового А-Цзю, который незримой тенью таился в самой глубине. Юэ Цинъюаню казалось, что они с братом похожи на два тяжелых металлических шипастых ядра, скованных одной цепью и запущенных в воздух со страшной силой. Как только один из них опускался ниже, второй неизменно выталкивал его к свету, только вот полет не может продолжаться вечно. Но вечность им и не нужна, достаточно будет одной человеческой жизни.
Если бы шар остался вдруг один, то рухнул бы с этой страшной высоты и вызвал бы ужасающие разрушения.
“Ваши мысли поражают своей метафоричностью”, с оттенком пренебрежения заявила Система голосом А-Цзю. Даже интонации она скопировала точно, выдернув из глубин памяти образ чумазого мальчишки с дерзко горящими глазами оттенка озерной воды.
“Не смей использовать этот голос”
Система только хмыкнула и изменила тембр на мягкий женский:
“Я думала, вам будет приятно услышать привет из прошлого. Я ошиблась? Прошу простить. Человеческий разум до сих пор кажется мне непостижимым.”
Юэ Цинъюань сморщился и потер виски. Вторжения второго обитателя его головы каждый раз отзывались мигренью и многодневной бессонницей, поэтому глава Юэ свел все их общение к минимуму, запретив появляться без особой надобности.
“Приближается важная точка. Напоминаю, их осталось всего две.”
“И что потом?”
Система помолчала и неохотно отозвалась:
“Вы по-прежнему не сможете сообщать о том, что возродились, а также сообщать о моем существовании прямо или косвенно, устно или…”
“Я помню”, с раздражением оборвал монотонную речь Юэ Цинъюань.
“Дальше вы можете делать что угодно, соблюдая правила.”
“Значит, я должен запечатать Шэнь Цинцю в пещерах и уехать на собрание, оставив его справляться самостоятельно. Я не смогу помочь ему, если Лю Цингэ вдруг впадет в искажение. Единственное, что в прошлой моей жизни случилось в это время — нападение демонов. Я должен оставить защиту школы на измученного целителя и двух лордов, один из которых на грани искажения, а второй полностью лишен сил? Они могут вовсе не выбраться из пещер.”
“Лю Цингэ обязательно впадет в искажение”, — самодовольно заметила Система, и глава Юэ заскрипел зубами.
“Дай слово, что после этой последней точки я больше никогда не услышу тебя.”
В нежном женском голосе прорезался намек на обиду.