Часть 3 (1/2)
Каждый сон был одинаков. Может, он просто был всего один. Все остальные сны у него отобрали, оставив лишь один, да и тот в наказание.
Что бы ни снилось Юэ Цинъюаню — прекрасные пейзажи пиков, кровавые бои или просто лица давно знакомых людей — спустя несколько минут яркую картинку начинало пожирать серое ничто. Клочок за клочком оно стирало сон, и все громче бормотал странный, лишенный эмоций голос.
“Настройка…настройка…настройка…”
Время поворачивалось вспять, и Ци-гэ снова открывал глаза в грязной подворотне, дрожа под рыхлым слоем повлажневшего за ночь тряпья. Оно не держало тепло, и только горячее тельце брата помогало немного согреться.
Сяо Цзю был мельче и тоньше, весь составленный из ломких косточек и огнем горящих ясных глаз. Тогда никто не звал его Сяо Цзю, словно и имени-то у него не было.
У них обоих имен не было. Зачем имена двум жалким бродяжкам?
И в борделе, в котором им удалось каким-то чудом найти приют, обменивая свой труд на немудреную еду, по именам их тоже никто не называл — они сами возникали рядом в нужный момент, чтобы их не пришлось искать.
С прошлой памятью и умениями глава Юэ был уверен в своих силах. Ему не составило бы труда переписать историю заново и заранее избежать многих поворотов, ставших в прошлом роковыми. Об одном он не подозревал — каждый поворот создаст новый, за ним еще и еще, и этот поток не остановится никогда.
Он ушел раньше, оставив брата в борделе. Сяо Цзю в тот год много и часто болел, и Ци-гэ с болью думал, что хрупкое тельце может не перенести долгий пеший путь и испытание. Девушки малыша любили и даже берегли, и Юэ Цинъюань решил пойти один.
В конце концов, совсем немного времени пройдет, прежде чем он достигнет успехов и подчинит себе меч, и в этот раз никаких промахов не случится. Второй раз он не станет торопиться и действовать необдуманно, он легко подчинит пугающую мощь своего меча, не привязывая его к собственной жизни.
Тем более что жизнь его уже была связана с братом.
И все-таки его выбор породил другой путь, но он не был лучше, он ни секунды не был лучше.
Боль накрыла его впервые во время уединенных медитаций, пока юный заклинатель пытался слиться с мечом. Она была не слишком сильной, но какой-то очень пронзительной, какой-то… внетелесной. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем Юэ Цинъюань осознал, что это вовсе не искажение и что боль эта вообще не принадлежит ему.
Осознал, и ладони покрылись ледяным потом, и меч загудел, пытаясь вырваться на свободу. Только половину боли разрешила забрать Система, и если это — только половина, то что происходит с маленьким, хрупким и отчаянно-яростным мальчишкой?!
Боль вскоре утихла, и заклинатель попытался успокоить себя, надеясь обрести утерянный контроль. Нельзя было бросить дело на полпути. Нужно подчинить меч. Да, что-то случилось, но боль почти прошла. Быть может, какой-то несчастный случай и Сяо Цзю просто подвернул ногу или что-то вроде того.
Юэ Цинъюань ушел десятилетним мальчишкой, а вернулся в шестнадцать. Улицы, на которых они с братом росли, теперь показались ему не просто убогими, а омерзительными. В юном блистающем господине никто не признал бы заморыша из борделя, и Юэ Цинъюаню мерещилось, как вот-вот дверь распахнется и повзрослевший, но такой же ершистый и глазастый Сяо Цзю выскочит ему навстречу, осмотрит с подозрением и скажет что-нибудь вроде “эй, господин, а вы моего братца не встречали? Он вроде на вас похож…”
А потом непременно расплачется, и будет кривить губы и прикрывать глаза ладошками.
Никого из знакомых в борделе не оказалось — все люди были другими. Время идет, слуги меняются, девушки теряют свежесть, так уж устроен мир.
На вопрос о мальчишке по имени Цзю девушки отреагировали немного странно, но все же указали на лестницу к верхним покоям. Там располагались самые дорогие комнаты, где самые умелые и прекрасные дамы скрашивали досуг самых требовательных и богатых клиентов.
За указанной дверью было почти темно, только маленькая свеча трепетала, будто откуда-то тянуло сквозняком. Пахло в комнате тяжело и сладко.
В душе Юэ Цинъюаня уже даже не колокольчики звенели, выводя мелодию беды, а вовсю грохотали колокола. Сглотнув вязкую слюну, он шагнул внутрь и притворил дверь.
— Сяо Цзю? — тихо позвал он. Слишком тихо, даже собственного голоса не услышав. Ток крови в ушах заглушал все звуки, но тонкий звон колокольчиков все же пробился внутрь его головы.
На секунду Юэ Цинъюань был готов послать к демонам и свою гордость, и страх перед вторым обитателем собственной головы и обратиться к Системе. которую не слышал уже много лет, но тут небольшой ком на кровати пришел в движение.
— Господин пришел навестить этого ничтожного? — сладко и сонно выдохнул нежный голос, и огонек свечи выхватил тонкую фигуру юноши, приподнявшегося на постели. Разглядев посетителя, он соскользнул на пол и босиком пробежал навстречу. При каждом движении упоительно тонко и мягко звенели крошечные колокольчики. Они были везде — в распущенных волосах, на тонких запястьях и щиколотках.
Взгляд выхватывал отдельные кусочки, никак не желая видеть всю картину разом.
— Этот ничтожный совсем измучился от одиночества, — голос мягчайшим шелком услаждал слух, пока юноша опускался перед ним на колени. Бездонные сине-зеленые глаза в тусклом свете показались Юэ Цинъюаню совсем черными, но то была не игра света, а расширенные до предела зрачки.
— Что этот ничтожный может сделать для господина? — опустившись на колени, Сяо Цзю запрокинул голову и облизал губы, и лицо его было жадным и одновременно невинным. Прозрачная ткань не скрывала тела, а только приковывала внимание к отдельным его частям. Широкие рукава были стянуты на запястьях, грудь едва прикрыта, а вызывающе-твердые зерна сосков сковывали золотые колечки, насквозь пробившие плоть.
Юэ Цинъюань замер. Хотелось протереть глаза, ударить самого себя по щеке, только бы этот странный, неправильный сон прекратился. Искажение ци, видение…
Это не могло быть правдой.
Юноша на полу искушающе улыбнулся и нетерпеливо заерзал, пытаясь сохранить благопристойный и послушный вид. Приподнявшись, он подался вперед, и свет предательски высветил под прозрачными складками широких штанов прижавшийся к животу, возбужденно подрагивающий член.
— Господин, — проскулил Сяо Цзю и попытался прижаться головой к колену брата, — позвольте мне помочь вам?