Часть 47 (2/2)

— Если бы это был кто-то дальний, то ничего, — ответил Альфард Тому. — Главное, чтобы она не относилась к непосредственно моей генеалогической ветви.

— А ты бы женился на Вальбурге, если бы отец сказал? — полюбопытствовал Эдвин.

— Ни за что, — твердо ответил Альфард. — Я бы скорее женился на бабке Бенджамина.

Лестрейндж захихикал. Том улыбнулся и будто бы потерял интерес к разговору. Он перевернулся на спину и свесил голову с кровати. Его шея выгнулась, и Альфард с затаенной нежностью огладил взглядом его выпирающий кадык. Том прикрыл глаза и задумчиво произнес:

— Вальбурга ведь рада перспективе брака с твоим кузеном? — спросил он. — Как она отреагирует, если Орион решит все отменить?

— Он никогда не отменит помолвку, — вздохнул Альфард. — Это выгодно для семьи.

— Но она бы расстроилась, если бы это произошло?

— Конечно. Она ведь в него влюблена.

Том усмехнулся своим мыслям и запустил пальцы в волосы, растрепывая их еще сильнее. Это было медленное, ленивое движение, и Альфард не мог отвести взгляда. Том казался таким уставшим, будто бы это не он два часа мучил Альфарда своими ловкими Экспеллиармусами, зачем-то заставляя бегать по всему залу кругами. Сейчас Том отдыхал: его глаза были закрыты, меж бровей залегла маленькая складка, губы приоткрылись… Моменты, когда он был таким расслабленным и готовым пообсуждать всякие глупости, были редкими, и Альфард старался их ценить. Тем более что помимо этих чудесных минут были и другие.

Том начал чаще общаться со своим другом по переписке. Он встречался с ним на каникулах, и на его прикроватной тумбочке постепенно росла стопка рекомендованной литературы. Он хотел найти Гонтов и Тайную Комнату и рассчитывал, что мистер Лауд окажет ему содействие — и тот действительно старался помочь. С одной стороны, Альфард хотел, чтобы его друг преуспел в своих поисках, которые бы могли перевернуть всю их жизнь, но с другой…

Он тревожился за него. Том становился… порывистым.

Началось все с того, что он поссорился с Кэти. Это случилось в холодный, скучный четверг, когда они сидели в библиотеке и делали домашние задания для Биннса и Флитвика. Роуз и Кэти присоединились к ним, и все было спокойно: ответы на вопросы были самыми неприятными заданиями. Альфард думал, что они просто просидят за книгами, но Кэти вдруг пихнула его локтем и ткнула в учебник:

— Кошмар какой, — сказала она. — Тут написано, что около двадцати магглорожденных были убиты во время реформации волшебного образования. Почему Биннс нам про это не рассказывал? Я уверена, что он бубнил что-то про то, что с Хогвартсом никак не могли договориться насчет постройки церкви на территории.

— Думаю, он упомянул про это, но из его уст самые кровавые расправы звучат так же скучно, как молитвы за завтраком, — усмехнулся Бенджамин.

— Он сказал, что эти магглы погибли, потому что выступали против сторонников Слизерина, — мрачно заметил Том, и атмосфера за столом резко изменилась. Роуз и Альфард сидели по бокам от него, и они невольно переглянулись. Даже если Роуз не знала всей правды про Слизерина, она не могла не замечать, что эта тема была крайне неприятной для Тома.

— Это не повод их убивать, — заметила Кэти.

— Они ведь тоже нападали, — возразил Том.

— Потому что их не принимали в школу.

— Если бы ты внимательней слушала профессора Биннса, то знала бы, что их принимали в школу. Последователи Слизерина всего лишь пытались добиться автономии своего факультета. Их мнение разделяли когтевранцы, но они все еще были в меньшинстве.

Кэти нахмурилась. Она посмотрела на Альфарда, требуя поддержки, и тот сжался на своем стуле. Он, конечно, хотел быть на ее стороне, но не когда речь шла о Томе. Существовало негласное правило, что с ним спорить нельзя: у Тома быстро портилось настроение. Но Кэти не знала его так, как остальные.

— И почему ты их защищаешь? — спросила она, опустив на стол перо. — Если бы они добились своего, то ты бы тоже здесь не учился.

— Что? — голос Тома стал опасно низким.

— Думаю, эта тема прошла мимо нас, потому что Биннс рассказывал про религию, — вмешался Эдвин. Его преувеличенно заинтересованные интонации никого не могли обмануть. — Интересно, будет ли он развенчивать эти мифы о том, что кому-то было весело гореть на костре?

Кэти не обратила на него никакого внимания.

— Ты ведь тоже магглорожденный, как и я, — сказала она. — Если бы те слизеринцы победили, то тебя бы не взяли в школу. Поэтому я не понимаю, почему ты на их стороне.

— Думаешь, я такой же грязнокровка, как и ты? — Том чуть наклонился вперед, и Альфард невольно вцепился в его плечо. Роуз нахмурилась.

— Ну хватит, — сказала она, откидывая назад темные волосы. — Нашли из-за чего ссориться.

— Я не собиралась ссориться, — возмутилась Кэти. — Я же наоборот говорю, что нужно принимать в школу всех! О чем тут можно спорить?

— Ну вообще-то это не такая уж непопулярная позиция, — усмехнулся Бенджамин.

— У кого же? У жестоких и отсталых людей?

— Может, у настоящих волшебников? — Лестрейндж тоже нахмурился.

— Вот как.

— Тебе стоит об этом задуматься, — ядовито предложил Том. — И не смей говорить о том, в чем ничего не смыслишь. Особенно в такой компании.

Кэти обиженно поджала губы и поднялась. Она собрала свои вещи и посмотрела на Роуз и Альфарда, которые сидели и молчали, переводя взгляд с одного лица на другое. Поняв, что с ней никто не пойдет, Кэти просто развернулась и ушла. Альфард проводил ее тоскливым взглядом. Ему стоило последовать за ней и попытаться примирить ее с Томом, но Реддл бы точно не оценил такой жест — Альфард чувствовал себя жалким, и это было паршивым ощущением. Он ведь не то чтобы разделял эту позицию, ему действительно было все равно.

— Ох, — Роуз покачала головой. — И чего это она?

Том прищурился.

— Тебе стоит с ней поговорить, чтобы такого не повторялось.

— А тебе не стоит так резко реагировать, — заметила Роуз осторожно. — Она ведь не разбирается в таких вещах, сам понимаешь. У магглов другое восприятие ситуации. Не злись.

Она погладила его по руке, и Том не убрал ладонь. Он лишь закатил глаза, криво улыбнулся ей и вернулся к своей работе, будто ничего не произошло. Бенджамин и Эдвин переглянулись и сделали вид, что им тоже все равно — Альфард был единственным, кто чувствовал себя так неловко, что не мог сосредоточиться на буквах перед собой.

Он ощущал, как сила Тома, его энергия давят на него, подобно грозовой туче. В этот самый миг он подумал, что его радужные планы о совместном времяпрепровождении уже не кажутся такими реалистичными, и, может, было бы неплохо, если бы Том вернулся к Поттеру — по крайней мере тот немного успокаивал его.

Альфарду нужно было поговорить с Томом. Это бы пошло ему на пользу.

В конце концов, с кем, если не с ним, Реддл мог говорить откровенно? Альфард был на его стороне, и он знал, что Том не расстраивался бы так сильно из-за какого-то пустяка — учитывая, что он вообще редко расстраивался. А сейчас его приступы раздражительности были заметны даже людям, вроде Малфоя, к которому Альфард испытывал немалую долю неприязни.

— Это из-за девушки, — со знающим видом сказал как-то Абраксас. Он сидел с Альфардом за столом в общей гостиной и зудел у него над ухом. Почему-то он считал, что если Том решил привлечь их к внеклассной деятельности, то они стали лучшими друзьями. Альфард так не считал, и он бы предпочел, чтобы о его находке не знал никто, кроме его товарищей. Но теперь белобрысая голова Абраксаса постоянно мелькала рядом.

— Чего? — Альфард оторвался от своего предсказания. Им было задано разучить гадание на картах, но действительно заниматься этим было ужасно лениво, поэтому Альфард просто вытаскивал карты из стопки и пытался придумать, как связать их воедино. Ему было немного одиноко: Том и Максимилиан ушли к Слизнорту, Эдвин вместе с Софи отправились на свидание, а Бенджамин, на которого Альфард возлагал надежды, вообще испарился. Остался только настырный Малфой.

— Том, — Абраксас кивнул ему с таким видом, будто они вели какой-то давний диалог. Видимо, ему тоже было скучно. — В последнее время он такой… напряженный. Видимо, у них с Макмюррей проблемы.

— С чего ты взял?

— Ну мы же мужчины, — Малфой знающе посмотрел на него. — Сам понимаешь.

Альфард скептически посмотрел на этого пятнадцатилетнего мужчину и вернулся к своим предсказаниям. На всякий случай он приписал себе удачу и успехи в любви. Абраксас продолжал рассуждать о Роуз, но Альфард старался не слушать и делал вид, что он погружен в работу. На самом деле он размышлял о том, как бы ему так подловить Тома и расспросить его, и уверенность, что он должен это сделать, становилась еще сильнее, когда они приходили на уроки ЗОТИ.

Не то чтобы Том вел себя странно в кабинете. Напротив, он отвечал на вопросы, вел конспект и упрямо занимал первую парту, хотя раньше, когда у них с Поттером случались конфликты, он тут же оседал в самом конце класса. На первый взгляд все было совершенно нормально, и это пугало Альфарда даже сильнее прочего, потому что на самом деле Том вовсе не был таким спокойным. Его улыбка казалась оскалом, и он смотрел в спину Поттера так, будто пытался прочитать его мысли. Сам же Поттер казался просто растерянным. Он словно бы немного похудел, из-за чего его скулы стали казаться острее, а глаза за очками — еще больше.

Альфарду было его жалко. Поттеру явно приходилось несладко.

После похода в Хогсмид удержать любопытство было уже попросту невозможно. Том не дал им даже шанса на расспросы, сказав, что ничего не произошло, и Поттер просто увел его в замок — Альфард, конечно, не купился на это. Поэтому ночью, когда все они легли спать, он пристально смотрел на кровать Тома. Тот скрывался за пологом, но сквозь плотную ткань можно было разглядеть свечение. Видимо, он опять читал допоздна.

Альфард тихо вылез из постели и подошел к его кровати. Он отодвинул полог и, на мгновение засомневавшись, скользнул внутрь. Том уставился на него круглыми глазами: его волосы торчали во все стороны, а кожа казалась мертвенно бледной в свете Люмоса. Он сидел, опираясь спиной о подушку и накинув одеяло на бедра, и, глядя на него, Альфард чувствовал некоторую вину за свою наглость. Он задернул за собой полог и постарался улыбнуться.

— Не спишь?

Том приподнял одну бровь.

— Чего тебе?

— Поболтать хотел, — Альфард чуть наклонился вперед. Том просто недовольно смотрел на него, поэтому Альфард осмелел и прилег на самый край. Он не вкладывал в это никаких надежд, но все же лежать в кровати Реддла было приятно. — Как дела?

— Альфард.

— Просто мы давно не говорили… о разном, знаешь.

— Тебе разговоров днем недостаточно?

— Днем ты не рассказываешь, что с тобой происходит.

Том нахмурился и резко закрыл книгу. Альфард бросил взгляд на ветхую обложку, на которой витиеватыми буквами было выведено «Паршивые заклятия для паршивых ситуаций». Едва ли она была такой юмористической, как казалось на первый взгляд.

— Иди спать, Альфард, — твердо сказал Том. Голос его звучал тихо и устало, так, что о расспросах можно было забыть. — И если ты собираешься забраться в чужую постель, будет вежливо хотя бы спросить.

Альфард прикрыл глаза. Чужая резкость была немного болезненной, но он верил, что на самом деле Том не хотел его отталкивать. Он просто был упрямым.

— Ты ведь знаешь, что мне можно все рассказать, — прошептал Альфард. На пологе не стояло заглушающих чар, и он старался говорить так тихо, как это было возможно. — Что произошло сегодня в Хогсмиде?

— Профессора хотели поговорить с мистером Лаудом.

— А Поттер просто так за тобой побежал?

— А ты ревнуешь? — Том усмехнулся. Наверное, он хотел оттолкнуть его, но Альфард ощущал странную уверенность в своих силах. Реддл делился с ним своими переживаниями несколько раз, а Альфард мог откровенно говорить о своих чувствах — его ведь уже отвергли. Но все же он был здесь, и Том даже не пнул его, спихивая на пол.

Однажды он его поцеловал.

— Должен, — задумчиво произнес Альфард. У него мерзли ноги, но Том никогда бы не поделился с ним своим одеялом, поэтому приходилось терпеть. — Но иногда это как-то… отходит на второй план. Я не злюсь. Так ты… расскажешь, что там произошло?

— Нет, — коротко ответил Том.

Альфард нахмурился.

— Ты расстроен, — прошептал он. — Ты можешь с нами поделиться. Со мной.

Том поднял палочку, и на миг Альфард подумал, что тот сейчас его заколдует. Но Реддл лишь наложил на них Заглушающие чары, и это будто оторвало их от остальной комнаты, поместив в маленький, персональный мирок. Альфард тут же сел на колени, с готовностью уставившись на Тома. Тот задумчиво разглядывал кончик своей волшебной палочки, вероятно, ослепляя себя Люмосом. Отчего-то Альфард вдруг вспомнил, как однажды Том спросил, что помогло ему признаться. Тогда он выглядел точно так же — грустно и яростно, хотя его холодное лицо скрывало эти чувства.

— Как же ты можешь не злиться? — спросил Том.

— Я за тебя беспокоюсь. И хочу, чтобы ты был счастлив.

— Правда?

— Разве не так относятся к тем, кого любят? — просто спросил Альфард. Он ждал, что Том скажет что-нибудь, но тот просто молчал, глядя на него в ответ. Любил ли он мистера Поттера? Альфард знал, что многие могут воспринимать это чувство по-разному, но то, что ощущал он, было мучительным и приятным одновременно. Казалось, что чем больше он проводил времени с Томом, тем сильнее ему хотелось смотреть на него, угождать ему…

— И почему же ты меня любишь? — спросил Том задумчиво. — Разве я не кажусь тебе… сумасшедшим и пугающим?

— Иногда, — заметил Альфард. — Но это делает тебя привлекательней.

Том усмехнулся и покачал головой. Он устало потер глаза.

— Иди спать, Альфард, — сказал он. — Я потом все тебе расскажу.

— Когда?

Том убрал книгу в сторону и лег, натягивая одеяло на плечо.

— Когда решу, что мне делать с Орионом Блэком.