Часть 41 (2/2)

— Нам стоит навестить Ориона, — сказала она. — Узнаем, как его самочувствие.

Гарри кивнул. Он представлял Блэка на больничной койке, едва способного открыть глаза — как и Маркуса тогда, на первом курсе… Но когда они с Гермионой пришли в лазарет, то оказалось, что Орион — взъерошенный и злой — спокойно сидит на кровати, с ненавистью глядя на ряд флаконов, выставленных на тумбочке. Его лицо было красным, грудь тяжело вздымалась, а капилляры в глазах полопались, отчего взгляд казался мутным и больным. Он отвернулся, заметив Гарри в дверях.

— Орион, — поздоровалась Гермиона. — Мы слышали…

— Со мной все в порядке, — отрывисто произнес Орион. — Мадам Банишер, послушайте…

— Не сотрясайте воздух попусту, — прервала его мадам Банишер. Она провела волшебной палочкой по его спине и удовлетворенно кивнула. — Вы поправитесь. Но сегодня вам придется наблюдать за игрой со стороны.

— Я могу летать!

— Когда вы свалитесь с метлы, кто будет нести за это ответственность?

— Я уже взрослый и могу отвечать за свои поступки.

— Взрослый человек понимает, что здоровье — это то, что нужно беречь. Мое решение окончательное, и я устала от этого спора. Сегодня вы останетесь на земле.

Мадам Банишер всунула ему в руку флакон с зельем. Орион тяжело вздохнул. Он поднялся на ноги и тут же покачнулся: его лицо покраснело еще сильнее, а глаза заблестели — он действительно выглядел больным, и мадам Банишер была абсолютно права, что настаивала на отдыхе. Однако Гарри прекрасно понимал его обиду. Каждый факультет играл лишь три игры в год, не считая тренировочных матчей, и пропустить одну из них было попросту обидно — тем более что Орион был капитаном команды и готовился к этой игре. Гарри сам помогал ему в этом, рискуя нарваться на недовольство своих коллег — и Тома, который бы никогда в жизни не одобрил эти ночные свидания.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Гарри, когда Орион поравнялся с ними.

— Нормально, — тот нахмурился. — Мне нужно вам кое-что сказать.

Он обращался только к Гарри, но Гермиона сама включила себя в разговор. Она деловито распахнула перед ними двери и вышла в коридор, с любопытством поглядывая на Блэка. Гарри даже не знал, как бы намекнуть Ориону, что он давно разболтал Гермионе про их ночные полеты и все остальное. Правда, рассказывать ему о предложениях подруги — совсем не таких невинных, как хотелось бы — Гарри не собирался. Он был достаточно смущен от того факта, что сейчас они стояли все вместе — а вдруг Блэк бы выкинул что-то эдакое? Гарри помотал головой: Орион был болен, а он думал о нем невесть что. Впрочем, даже будучи больным и несчастным, Орион встал к нему так близко, что Гарри ощущал жар его тела — слишком сильный жар.

Гарри с тревогой поглядел ему в лицо.

— У тебя температура? — спросил он.

— Нет, — отмахнулся Орион. — Мне дали жаропонижающее зелье.

Гарри прижал руку к его лбу: кожа была мокрой и раскаленной.

— Непохоже, что оно помогло, — заметил он. — Надо вернуться.

— Не надо, — Орион поймал его запястье и крепко сжал.

— Что с тобой случилось? — спросила Гермиона, пряча скромную улыбку.

— Мадам Банишер уверена, что я отравился полуночником.

— Что это? — уточнил Гарри, убирая руку. Орион наклонился к нему, словно потянувшись за этим прикосновением, и пояснил:

— Его проходят на седьмом курсе, — сказал он. — Мы давили его сок, а потом использовали его на уроках профессора Слизнорта. Но я не мог им отравиться.

— Почему нет? — спросила Гермиона.

— У меня было «Превосходно» по травологии с первого курса, — огрызнулся Орион. — Я умею обращаться с растениями, тем более с опасными и ядовитыми. К тому же разве яд не должен был подействовать намного быстрее? Это просто удобное объяснение и не более того.

— На что ты намекаешь? — Гарри чуть отодвинулся от него. От Ориона пахло лазаретом и лекарственными зельями, но, несмотря на слабость и лихорадочный блеск глаз, он казался решительным. Он попытался взять Гарри за локоть, но тот просто убрал руку — Гермиона все знала, конечно, но это не значит, что стоило демонстрировать ей… всякое.

— Кто-то меня отравил, — прямо сказал Орион, бросив быстрый взгляд на двери лазарета.

Гарри и Гермиона переглянулись.

— И ты думаешь…

— Реддл, — Блэк пожал плечами. — Кто еще?

Конечно, он был первым подозреваемым, но Гарри не хотел обвинять его без явных доказательств. В последнее время Том особенно сильно ластился к нему, рассказывал о своей усталости, о друзьях и Роуз. Он проводил с Гарри много времени, придумывал новые стратегии боя, помогал с работой — даже той, которой обычно не занимался… Он был жадным до внимания, но Гарри был этим даже доволен: чем больше времени Том проводил рядом с ним, тем меньше — в Выручай-Комнате. Реддл не рассказал ему о своей находке, но было очевидно, что он и его друзья не оставили бы это открытие без внимания. Впрочем, Гарри тоже ему ничего не рассказал.

— С чего бы Тому травить тебя ядом полуночника? — спросил он.

— Потому что два раза использовать змеиный яд — это подозрительно? — Орион тяжело оперся о стену над плечом Гарри. — Я обещал вам не поднимать эту тему, но будем говорить начистоту: раз он отравил Йорка, то и меня мог попытаться. Мерзкая, маленькая пакость. Пусть он только мне попадется…

— Успокойся, — Гермиона примирительно похлопала его по плечу. — Это просто предположение.

— Все же очевидно. Он узнал о… — Орион замолк и пожевал губу.

— О чем узнал? — с улыбкой спросила Гермиона.

— Хватит, — прервал ее Гарри. — Мы так и будем стоять около лазарета?

— Нет, — Блэк выпрямился. — Я иду на поле.

— Ты слышал мадам Банишер. Тебе не разрешат играть.

Орион выругался и помрачнел. Когда они стояли здесь все вместе, тихо переговаривались и секретничали, все казалось иным. Гарри легко мог представить, что они с Гермионой — обычные студенты, и Орион — их друг. Когда-то они так же уединялись в компании Рона, обсуждая свои подозрения — это было приятным воспоминанием, и Гарри нравилось вновь ощущать это.

Они все же двинулись к полю. Орион настаивал на том, что он чувствует себя просто прекрасно, хотя его внешний вид говорил об обратном. Он покачивался и тяжело дышал — и был убежден в вине Реддла.

— Думаешь, он подлил этот сок тебе в еду или что? — спросил Гарри.

— Нет, — нехотя согласился Орион. Он указал на перстень, который носил на правой руке: черный камень в серебряной окантовке. — Это старый семейный артефакт. Если я постучу кольцом по бокалу с ядом, то камень начнет нагреваться. Отец всегда говорил, что эта хорошая привычка для чистокровного волшебника — и для будущего аврора.

Гарри поймал его пристальный взгляд.

— Разве это не значит, что он не мог тебя отравить? — предположил он.

В этом не было никакого смысла. Том вполне мог подбросить Ориону одну из своих змей, но отравление ядом полуночника — и как бы он это устроил? И почему именно сейчас? Если Орион был прав, и Том узнал об их ночных полетах — ох, Гарри мог представить, как он был зол. Иногда шрам действительно покалывало, но Гарри не связывал это со своими секретами: в конце концов, Реддл был милым и ласковым с ним, открытым и дружелюбным… И чего бы он добился, подлив Ориону в сок яд полуночника? Тот просто пропустил игру, но был здоров — это совсем не походило на случай с Маркусом, которого пришлось вытаскивать с того света.

— А кто еще мог бы пойти на такое? — предположил Орион. — Гриффиндорцы?

— И зачем это Тому? — Гарри нахмурился.

— Чтобы отомстить мне?

— Ты мог действительно отравиться в теплице, — сказала Гермиона. — Этот вариант намного вероятнее того, в котором Том находит какой-то хитрый способ подбросить тебе яд. К тому же Слизерин может проиграть без своего капитана, а он поддерживает свой факультет.

— Я тоже так думаю, — кивнул Гарри.

Орион поморщился. Он посмотрел на Гарри так, будто очень сильно хотел сказать ему что-то, но не желал делать этого в присутствии Гермионы. Он был недоволен и обижен, и Гарри вовсе не хотел, чтобы нежелание обвинять Тома вылилось в ссору. Он мягко улыбнулся, и Блэк дернул плечом.

— У меня нет врагов в Хогвартсе, — заметил он. Его пальцы вцепились в рукав Гарри, вынуждая замедлиться. Гермиона делала вид, что не слышит его тихий, сбивчивый шепот, хотя ее губы растягивала хитрая улыбка. Блэк был в порядке, и опасаться стоило только за его раненную гордость.

— Орион…

— Он мог узнать про нас, — шепнул Блэк.

— Это не так, — фыркнул Гарри. — И если бы он узнал…

— Я с ним побеседую.

— Не подходи к нему, — Гарри сам схватил Ориона за руку.

Тот покачал головой. Они вышли в главный холл, и к Ориону тут же бросились слизеринцы. Среди них были и члены команды, которые мгновенно оттеснили Гарри и Гермиону прочь. Все хотели знать, что случилось с Блэком и сможет ли он играть. Орион отмахивался от вопросов, а потом пропал в компании других старшекурсников — видимо, они отправились искать Слизнорта.

— Он думает, что ему разрешат играть? — Гермиона покачала головой. — Сумасшествие.

— Это важно для него, — возразил Гарри. — Он ведь хочет начать карьеру в квиддиче.

— Думаешь, Том мог бы попытаться ему помешать?

— Он не знает, — твердо сказал Гарри.

— О чем? — невинно спросила Гермиона, беря его под локоть. — О том, чего точно-точно не происходит? И о том, что я преувеличиваю, чтобы тебя смутить? А еще о том…

— Хватит, — Гарри опасливо поглядел по сторонам. — Пойдем на поле.

— Ты спросишь у Реддла, не приложил ли он к этому руку?

— Как вообще можно задать такой вопрос так, чтобы он не звучал, как обвинение? — Гарри покачал головой. Они протиснулись мимо студентов и вышли на крыльцо. — Я не хочу, чтобы он подумал, будто я его подозреваю. Потому что это не так. В последнее время все было хорошо.

— Он скрыл от тебя нахождение Комнаты.

— Но это никак не связано с Блэком.

Гарри искренне сомневался в том, что Том был причастен к этому делу. В конце концов, Орион вовсе не был так невинен: он давно пытался настроить Гарри против Реддла и не отступал от этой цели. Он пообещал, что не станет снова расспрашивать о тех отношениях, что существовали между Гарри и Томом, но ему не нужно было задавать вопросы, чтобы его отношение к этой ситуации было очевидным.

Порой Гарри думал о том, что сказал ему Реддл: о причинах, которые толкали Ориона к нему, о спортивном интересе и желании досадить тому, кто пытался замарать его светлый облик. Гарри не верил в это, но порой гадал: а был бы Орион так же в нем заинтересован при других обстоятельствах? Без тайны за плечами, без надоедающего соперника, без элемента запретности из-за разницы их положения… А даже если бы он не был — имело ли это значение? Орион собирался покинуть Хогвартс, а Гарри — остаться с Томом. Все было предрешено. Он мог на миг приостановить свою погоню и оказаться пойманным.

Они с Гермионой поднялись на трибуну и трансфигурировали для себя гриффиндорские шарфы. Вскоре к ним присоединились остальные преподаватели, а скамьи начали заполняться болельщицами. Сегодня поле было окрашено в красно-зеленые цвета, и Гарри чувствовал себя лицемером: он болел за Гриффиндор, но в то же время помогал капитану слизеринской команды. Впрочем, Орион так и не вышел на поле: перед самым началом матча Гарри заметил его на самом верху трибуны, в окружении друзей. Тот сидел, откинувшись на скамью и подняв лицо к небу.

— Все-таки Блэк не вышел, — заметила Вилкост. — Что думаешь, Альбус?

— Думаю, что у моей команды сегодня больше шансов, — улыбнулся Дамблдор.

— Но не слишком много, — вмешался Слизнорт.

Гарри перегнулся через перила. Он поискал взглядом Тома: тот обнаружился около ограждения. Обычно он терялся где-то в толпе, не слишком заинтересованный ходом игры, но сегодня проявил интерес. Альфард и Бенджамин запускали в воздух зеленые искры. Максимилиан ведь тоже играл на позиции охотника — и как он отнесся к тому, что Орион пропускает матч?

Гарри немного отвлекся, когда началась игра. Слизеринцы были сильной командой не только благодаря своим тренировкам, но и моральному духу: они не теряли самообладания даже в опасные моменты. Может, они и переживали из-за отсутствия капитана, но играли все равно достойно — и немного грязно. Они были злы, а вовсе не расстроены. Гарри бы не удивился, узнав, что они подозревают гриффиндорцев в попытке ослабить их команду.

Злость придавала им сил. Слизерин вел по очкам и вырывался вперед, но Гриффиндор все равно победил — их ловец поймал снитч, и сто пятьдесят очков перекрыли образовавшийся разрыв.

— Что ж, интуиция вас не подвела, — заметил Уолбрик, обращаясь к Дамблдору. Тот погладил себя по бороде и пожал плечами: вид у него был довольный. Профессор, конечно, не вскакивал с места и не вскрикивал, когда кто-нибудь забрасывал мяч в кольцо, но все знали, что он был большим поклонником квиддича, не только своего любимого факультета.

— Но не думайте, что Гриффиндор снова сможет добраться до кубка, — рассмеялся Флитвик. — Вашей команде придется сильно постараться, Дамблдор.

Слизнорт тяжко вздохнул.

— Я все переживаю за Блэка, — сказал он, поднимаясь с места. — Он ведь метит в профессиональную сборную.

— В таком случае ему нужно прекратить эту традицию с пропуском игр, — заметил Уолбрик.

— Это ведь произошло не по его вине, — встряла Гермиона.

— В этот раз.

— А это может сказаться? — поинтересовался Гарри. — На его планах?

Уолбрик пожал плечами. Они направились к лестнице вслед за остальными профессорами. На поле выбегали друзья и болельщики, желающие поздравить победителей или поддержать проигравших.

— Я никогда не интересовался профессиональным квиддичем, — сказал Уолбрик. — Мне вполне хватает школьных игр. Нужно уточнить у Борко. Думаю, что при подаче заявления все равно указывается опыт и количество сыгранных игр.

Гарри подумывал уточнить это у самого Ориона, но не заметил его в толпе. Тот испарился вместе со своими друзьями — он наверняка расстроился еще сильнее, и нежелание Гарри поддержать его обвинения не сделало бы ситуацию лучше. Слизнорт ничего не сказал о подозрениях Блэка, значит, Блэк мог оставить свои мысли при себе. Лишь бы только он не решил повторить прошлогодний инцидент.

Гарри не хотел, чтобы Орион и Том сцепились — опять. Он держал их подальше друг от друга, и их потенциальная дуэль казалась ему чем-то далеким. В конце концов, все было хорошо сейчас, и так могло оставаться до конца года. Ссора могла вынести эту дуэль на повестку дня.

Нужно было все же переговорить с Блэком и заставить его держать себя в руках. Гарри принялся разглядывать толпу, надеясь, что ему удастся отыскать его макушку в толпе. Но вместо Ориона вдруг заметил Хагрида: тот походил на маяк среди волн. Он спускался по лестнице, а рядом с ним шел Том. Гарри застыл, наблюдая за ними, и Гермиона врезалась ему в спину.

— Гарри?

— Смотри. Реддл и Хагрид вместе.

Они чуть посторонились, пропуская остальных профессоров.

— Ты же сам просил его разобраться в ситуации, — напомнила она шепотом. — Вроде бы Хагрид повеселел? Реддл исполнил свое обещание. Хотя в какой-то момент я думала, что он сам же и стоял за всей этой ситуацией. Это… в его стиле.

— Ты не помогаешь, — напомнил ей Гарри. — Я рад, что Хагрида оставили в покое. Но все же их общение меня беспокоит.

— Почему?

Гарри вспомнил ту сцену, что он однажды увидел внутри дневника. Реддл говорил тогда с Хагридом, и они не казались враждебными по отношению друг к другу. Может, Том не был с ним жесток. В конце концов, Хагрид лучше многих умел принимать темные стороны других существ — мог ли он так же отнестись к человеку? Гарри покачал головой: собственные мысли ему совершенно не понравились. Он подхватил Гермиону под локоть, и они двинулись к лестнице, пытаясь нагнать Хагрида до того, как тот пропадет в толпе.

Бенджамин Лестрейндж заметил их приближением первым. Он что-то шепнул остальным, и их компания остановилась — и Хагрид тоже. Издалека Гарри представлял его печальным, но Хагрид улыбался и не выглядел напуганным. Хагрид, которого Гарри встретил в свои тринадцать лет, боялся произнести имя Тома Реддла, а сейчас он стоял рядом с ним и махал Гарри рукой.

— Я как раз говорил Рубеусу, что предсказание Дамблдора сбылось, — Том отделился от их компании и подошел к Гарри.

— Предсказание? — уточнила Гермиона. Она так и держала Гарри за локоть, и Том демонстративно не смотрел на их скрещенные руки.

— Он был уверен, что Гриффиндор победит, — пояснил Альфард. — Так и случилось.

— Неудачное стечение обстоятельств, — сказал Эдвин. — Макс говорил, что их стратегия была основана на игре Ориона. Без него все шло не так гладко.

— Видимо, он влез, куда не следует, раз смог отравиться во время травологии, — Альфард посмотрел на поле. Гарри, наконец, заметил Ориона: он уже спустился к игрокам и теперь слушал речь профессора Борко. Тот, вероятно, комментировал их поражение и отмечал, над чем стоит поработать.

— Действительно, — заметил Том. — Надеюсь, этого больше не повторится.

Гарри поймал его пристальный взгляд и отвернулся.