Часть 30 (2/2)

— Хорошо, — он все еще держал Гарри за руку, сжимая его пальцы. Пару секунд Том разглядывал его, а затем вдруг спросил: — Но вы же заставите Блэка держаться подальше от вас?

— Сомневаюсь, что он захочет и дальше вертеться рядом.

— А если захочет?

— Ты слышал Вилкост. Даже без ваших вечных ссор — мне пришлось бы.

— Она говорила и обо мне, — Том напрягся. — Думаете, она попробует вмешаться?

— Я с ней поговорю.

— И что вы ей скажете? — он нахмурился. — Я не хочу, чтобы она знала о Слизерине.

— Я не выдам твой секрет, — Гарри закусил губу. Он не был уверен, что Вилкост поддержит их с Гермионой план. Но что им оставалось? Гарри надеялся, что сможет убедить ее в том, что такое решение поможет Реддлу — он хотел в это верить.

— Хорошо, — вздохнул Том. Он не отпускал его руку, словно ни на миг не желая терять уверенность, что он не один. И Гарри не пытается отобрать ее у него. — Знаете… Зато Блэк отвлек авроров от вас. Если они будут его подозревать, то оставят вас в покое. Хоть какой-то плюс во всей этой ситуации.

Гарри невесело улыбнулся, и Том ответил на его улыбку.

***</p>

После ужина Альфард остался ждать в коридоре. Сначала он пытался сидеть в спальне, но атмосфера подавленности и неуверенности отравляла его гораздо сильнее, чем остальных. Для Максимилиана и Бенджамина все это было новым захватывающим поворотом («Мы проиграли битву, но не войну!» — говорил Розье), Эдвин на все смотрел философски или скептически, и Альфард оставался единственным, для кого произошедшее было страшной реальностью.

Он знал, что вскоре волна гнева обрушится на него. Не только Орион, но и Вальбурга и родители — все они будут обвинять его, как человека, толкнувшего первое домино. И он никогда не сможет объяснить им весь тот комок смятения, который существовал внутри него уже долгое время. Ему казалось, что все давно уже шло к тому, чтобы разлететься на куски в один момент, но Альфард не был к этому готов. Жестокие слова Ориона все еще звучали в его разуме, и он боялся, что они останутся там навсегда.

Поэтому он ждал снаружи. Чем дольше он стоял в темноте, тем более одиноким он себя ощущал. Порой ему казалось, что ему стоит вернуться к друзьям — потому что они были его близкими людьми, теми, кто знал всю правду. Но потом он думал, что ему стоит встретить Тома здесь, в этом зеленоватом полумраке, и поговорить, пока их привычный мир не захлестнул их вновь.

Альфард даже не знал, что он должен сказать. Он чувствовал себя виноватым, и это было, наверное, верным чувством — в конце концов, Орион отправился к Тому после разговора с ним, и Альфард раз за разом пытался представить ситуацию, в которой он сказал бы другие слова и все вышло бы иначе.

Ничего страшного не произошло, если смотреть глобально. Да, родители Ориона узнают, что он переписывался со своей грязнокровной бывшей; да, авроры какое-то время будут пристально наблюдать за их семьей; да, Том наверняка безмерно зол из-за этого прилюдного унижения… Каждая эта деталь по отдельности была не слишком серьезной, но вместе все это превращалось в крайне неприглядную картину, и Альфард мысленно возвращался к своим страхам и вине.

В какой-то момент он подумал, что Том и вовсе не появится. Но тот все же вернулся: время уже клонилось к отбою, когда в коридоре появилась его худая фигура. Он шел спокойно, спрятав руки в карманы и опустив лицо, и прошел бы мимо Альфарда, если бы тот не выступил на дороге перед ним. Реддл замер и вскинул на него глаза: он выглядел… нормально. От пореза не осталось и следа, глаза не были красными и опухшими. Его волосы были в беспорядке, а мантия помялась, но ничто, кроме этих деталей, не выдавало недавней стычки.

— Альфард, — сказал он хриплым голосом. — Что ты тут делаешь?

— Жду тебя, — Альфард не хотел стоять прямо посреди коридора. Кто-нибудь мог в любой момент выйти из гостиной или вернуться. — Я хотел поговорить. Наедине.

Том посмотрел на него странным взглядом.

— Что-то случилось? — он был почти обеспокоен. — Помимо того, что было днем.

— Нет, — поспешил успокоить его Альфард. — Это другое.

Том кивнул с едва заметным облегчением. Он позволил увести себя в боковой коридор, подальше от любопытных ушей и глаз: Альфард не хотел прятаться в темноте, поэтому невольно направился к водопаду. Он опасался, что там снова будет Кровавый Барон или какие-нибудь любовные парочки, но крошечный зал, слава Мерлину, был пуст. Том нахмурился, поняв, куда Альфард его ведет, но не перечил: он все так же прятал руки в карманы и казался отстраненным.

Около водопада Альфард остановился. Он прижался к стене напротив, глядя, как вода стекает по зеленоватому камню. Загадочный свет мерцал в воздухе: он делал кожу Тома болезненно-бледной, и это странно сочеталось с выражением его лица.

— Где ты был? — спросил Альфард.

— У Поттера, — спокойно ответил Том, и его ответ внезапно пробудил в Альфарде что-то отвратительное. Это даже не было похоже на ревность, хотя и она наполняла его. Он вдруг подумал, что в этом огромном замке у него не было никого, кроме Тома, кому он мог бы излить свои чувства, а у Реддла был Поттер. Почему-то у него, сироты, было больше близких людей, хотя Альфард учился не только с друзьями, но и с родственниками. Это показалось ему таким несправедливым, таким болезненно тревожным, и все, чего он хотел, чтобы они были друг у друга — одинаково.

Он посмотрел на Тома, который стоял, прижавшись к стене рядом с ним. Он казался до странного уязвимым, словно он снял с себя какой-то невидимый слой и предстал перед Альфардом почти обнаженным. Его губы были чуть приоткрыты, а взгляд то и дело устремлялся в пустоту, будто бы в мыслях Том был бесконечно далеко отсюда. Альфард взял его за руку, заставляя вернуться в реальность, и на этот раз это было не инстинктивное прикосновение — он держал его крепко и твердо, показывая, что это было намеренным движением.

— Так долго? — спросил он.

— Я не хотел возвращаться, — Том покосился на их сцепленные руки.

— Ориона тоже долго не было, — сказал Альфард. — Полагаю, по той же причине. Я точно не знаю, но вроде бы ему назначали кучу отработок у Прингла. Вероятно, он пропустит матчи.

— Хотел бы я сказать, что этого достаточно.

Сердце Альфарда пропустило удар. Отчего-то он снова вспомнил, как Орион обернулся и бросил ему те ужасные слова, и на миг его лицо — черные волосы, сверкающие глаза, жестокая усмешка — стало таким четким, словно он видел его прямо сейчас. Все внутри Альфарда болело и неприятно тянуло, и эта тревога никуда не уходила.

Он не знал, чего ждать.

— Что ты будешь делать?

Том вскинул на него глаза.

— Спрашиваешь, хочу ли я причинить вред твоему кузену?

Альфард кивнул. Маркус сделал гораздо меньшее.

— А ты бы этого хотел?

— Нет, — ответил Альфард быстрее, чем сумел подумать об ответе. Несмотря на весь тот гнев и боль, что были между ним и Орионом сейчас, он не хотел… терять его. Альфард вдруг кристально четко ощутил это: бесконечное сожаление от осознания, что ничего уже не будет, как раньше, и его действия тому виной. Его мотивации, его желания. Человек перед ним.

— Я ничего не могу сделать прямо сейчас, — Том прижался спиной к стене, словно пытаясь отстраниться от Альфарда, но тот ему не позволил. Он ступил ближе, не выпуская его руки. — Авроры спрашивали про Маркуса. Они всё поймут, если история повторится. Это будет... запасным вариантом.

— И что теперь?

Том посмотрел ему в глаза.

— Я хочу сразиться с Орионом снова, — ответил он. — И победить его.

А если он не сможет? Альфард видел странный блеск в глазах Тома, что-то, спрятавшееся за его маской относительного спокойствия. Искра безумия.

Запасной план вполне мог осуществиться, и Альфард знал: Том может это сделать.

— Как? — шепнул он. — Мы не знаем и половины тех заклинаний, что они прошли к шестому курсу.

— Поттер сказал, что будет заниматься со мной. Следующий год последний для Ориона, а я должен сделать это, пока он в школе, чтобы все узнали об этом. Иначе этот случай будет висеть надо мной до самого конца. Как я могу гордиться своим происхождением, если я не могу заставить моих врагов ответить за их поступки?

— Поттер будет заниматься с тобой? — изумился Альфард. — Зачем ему это?

— Он на моей стороне.

— А разве он не сдружился с Орионом?

— Значит, он выбрал меня, — Том нахмурился.

— Я не думаю, что Поттер будет готовить тебя к дуэли, — Альфард нахмурился. — Я думаю, он, наоборот, будет делать все, чтобы этого не произошло. Он профессор, в конце концов.

Том на миг закусил губу в совершенно очаровательном жесте.

— Я знаю, — ответил он, глядя в сторону. Его открытость заставляла Альфарда тянуться к нему, как мотылька к огню. Он отпустил его пальцы и скользнул выше по его руке, касаясь запястья, локтя… Том никогда не позволял этому — чем бы оно ни было — длиться так долго, но сейчас он словно блуждал где-то в своих мыслях и не замечал. Он прищурился, глядя в темноту: — Он будет надеяться, что я забуду о случившемся. Но он научит меня защищаться, а нападать я научусь сам. Это лучше, чем торчать в Дуэльном Клубе.

— Опять будешь пропадать у него все время?

— Да что тебе не нравится? — Том отпихнул его руку. — Орион унизил меня перед всеми. Я должен его победить, и Поттер поможет мне в этом.

— Меня раздражает, что как только что-то происходит, ты сразу бежишь к нему.

— Бегу к нему? — глаза Тома вспыхнули. О, он больше не блуждал в своих сомнениях, он был прямо здесь, перед Альфардом. — Он мой друг.

— Я тоже твой друг.

— Напомню тебе, что он был моим другом и в те моменты, когда ты подхалимничал Йорку и воровал мои вещи, — Том вскинул подбородок и поморщился.

Водопад, мирно стекающий неподалеку, словно обрушился на Альфарда.

— Я… — он растерялся, на миг ощутив себя невероятно жалким.

— Что? — Том смотрел на него так, словно собирался прожечь в нем дыру. — У меня нет на это времени, Альфард. Я не хочу, чтобы меня видели таким. Никто, даже ты.

— Будто бы тебе есть дело до того, что я о тебе думаю.

— Конечно, есть, — нахмурился Том.

Сердце Альфарда пропустило удар. Если это было правдой — неужели Том ничего не понимал? Или же он все заметил, но решил сделать вид, будто бы между ними ничего нет?

Было ли между ними хоть что-то? Или Альфард создал это напряжение в своей голове? Он разглядывал лицо Тома: темные глаза, ровные брови, прямой нос… Он вовсе не был хрупким и… деликатным, но Альфарду все равно хотелось обращаться с ним так, словно Том нуждался в защите. Он помнил, как заклятие откинуло Реддла и тот упал на помост — помнил его сдавленный вздох, который Том пытался подавить. Что еще он скрывал внутри себя? Какие еще чувства — простые и человеческие — он подавлял, чтобы быть тем, кем желал быть?

— Зачем ты позвал меня сюда? — спросил Том.

Альфард молчал, глядя на него. Он снова думал об Орионе, обо всех его словах — и о своей трусости. Кем он был, в конце концов? Пешкой?

Нет.

— Я хочу сказать тебе кое-что.

— Ал, — Том посмотрел ему в глаза, но Альфард не дал ему продолжить.

Он обхватил руками его лицо, чувствуя себя таким решительным, таким взрослым, таким отчаянным… Он не хотел бояться, гадать и сомневаться. Разве он не был готов на все ради него? Том судорожно выдохнул и чуть прикрыл глаза — это было самое обворожительное зрелище, которое когда-либо представало перед Альфардом.

— Не надо, — произнес Том неожиданно твердо.

Альфард замер в миллиметре от его влажных губ. Он чувствовал его теплое дыхание, жар его тела. Одна его рука скользнула по его лицу, задевая небольшое ухо и мягкие пряди… Альфард мог представить, как он запустит в них пальцы, прижмется к Тому ближе. Он жаждал пропасть в этом чувстве, спрятаться в нем. Это было бы между ними двумя, в этом зеленоватом полумраке. Альфард чувствовал дрожь в своих коленях и неумолимо нарастающий жар в животе.

Он держал Тома в своих руках. Мир мог подождать.

— Почему? — спросил он.

— Я не хочу, — просто ответил Том. — Не сейчас.

Это ведь не было отказом, правда? Альфард опустил глаза и медленно опустил руки на его напряженные плечи.

— Ты не кажешься удивленным, — он не стал отходить, желая как можно дольше находиться рядом с ним. Он все еще мог поцеловать его, если бы пожелал, и сейчас ему казалось, что это почти свершилось. Том бы оттолкнул его, если бы ему было противно, но он стоял и смотрел, и в его взгляде была только усталость.

— Почему я должен быть удивлен?

— Мы оба парни. Орион назвал меня извращенцем.

Альфард все еще смотрел вниз. Каково было бы обнимать Тома за талию? Касаться его ног? Он столько раз видел, как тот переодевается, но отчего-то именно этот взгляд на его тело, скрытое за жилеткой, рубашкой и черными брюками, казался ему до ужаса смущающим.

— Мне все равно, — сказал Том. — Я просто не хочу. Все, что меня сейчас интересует, это способы поставить твоего кузена на место.

Альфард кивнул. Реддл отошел от стены и момент был разрушен.

— Пошли в комнату, — сказал он. — Я хочу узнать, почему твой больной кузен сошел с ума.

— Ладно, — Альфард повернулся к нему. Он понимал, что Том хочет сделать вид, будто ничего не произошло. Это был способ избежать неловкости, вернуть все в привычное русло. И сейчас это было им необходимо. Но Альфард этого не хотел.

Он схватил Тома за руку, вынуждая остановиться.

— Но это не «нет»? — спросил он отчаянно.

— Я же сказал, — Том глянул на него раздраженно и вырвал свою ладонь. — У меня есть всего год, чтобы разобраться с Орионом, и я не хочу терять время из-за всяких нежностей. В конце концов, это и тебе на руку, нет?

Альфард вовсе не был в этом уверен. Но он ощутил смутную надежду: Том мог посмеяться над ним и разрушить последний оплот безопасности и доверия одним лишь словом, но он не сделал этого. Он даже не отказал. Он оставил эту возможность висеть в воздухе, похожую на легкий сквозняк в душной комнате, и Альфард с жадностью впитывал ее.

Все еще могло быть хорошо в его истории. Он верил в это.

И он пошел вслед за Томом.