Часть 25 (2/2)

— Валяй.

Не мог же он догадаться о Волдеморте. В этом случае Гермионе пришлось бы стереть ему память — в конце концов, это заклятие хорошо ей удавалось, — а весь их план полетел бы к чертям. Но Том не догадался.

— Ни в какой Польше вы не жили, так ведь?

Гарри усмехнулся: он ждал совсем не этого.

— С чего ты взял?

— Я попросил Максимилиана сказать рядом с вами «Привет»

по-польски, а вы сказали ему «Будь здоров».

Он все еще держал Гарри за локоть — требовательно и крепко, словно он не собирался его отпускать. Меж его бровей залегла маленькая складка.

Всего мгновение назад он казался таким расслабленным, почти счастливым, и Гарри не желал уходить от этого. Прошлое притягивало за собой Волдеморта, но будущее было в их руках. В будущем мог быть только Том.

— Я не жил в Польше, — признался Гарри шепотом. — Но это тайна.

— Я никому не расскажу, — Том подался вперед. — Вы с мисс

Грейнджер правда сбежали из-за нападения на ваши семьи?

— Да.

— Кто это сделал? Вы не пытались ему отомстить?

— Я пытался, — Гарри отвернулся и уставился в окно. Небо

было серым и пустым. — Но он был слишком силен. Поэтому мы сбежали.

— Он ведь не ищет вас?

Он меня уже нашел — подумал Гарри грустно, но ответил:

— Надеюсь, что он остался в прошлом. Как и все остальное.

Том поджал губы и сжал пальцы крепче. Какое-то время он молчал, перебирая в пальцах ткань на мантии Гарри. Сейчас умение читать его мысли пригодилось бы: на его лице отражалось только сосредоточение. На крыше он кричал, что Гарри постоянно ему лжет, и это было так: он лгал или недоговаривал, и крупицы правды мешались с этими историями. Но Том пытался помириться с ним, пытался построить картину, в которую все встроилось бы, словно паззл.

— Есть вещи, которые я не могу тебе рассказать, — сказал

Гарри мягко. — Некоторые тайны принадлежат не мне, другие же я бы просто предпочел забыть. А в чем-то я просто не разбираюсь. Я понятия не имею, как управлять нашей связью — у меня получилось в тот раз, но это была случайность. Я не сделаю этого снова, обещаю.

— Я понимаю. Я просто хочу знать о вас все.

— Кое-что я могу тебе рассказать, — Гарри улыбнулся. — Не обязательно копаться в тяжелых воспоминаниях. Давай мы просто оставим что-то за

дверью.

Том прищурился.

— Думаю, это не все, что вы хотели бы оставить за дверью. На Рождество я рассказал вам о Тайной Комнате, и вам это не понравилось. Мне было очень обидно, когда вы меня выставили.

— Том Реддл нравится мне больше, чем Наследник Слизерина.

— Считаете, нам лучше вместе есть пирог с патокой, нежели обсуждать Тайную Комнату?

— Именно так я и считаю.

Том улыбнулся. Он выглядел действительно очаровательно, когда делал это, и видеть, как настороженное выражение пропадает с его лица, было приятно.

— И что тогда делать?

— Давай я буду рассказывать тебе то, что могу, а ты не будешь слушать байки про Слизерина и ругаться с Орионом Блэком? С нас достаточно войны. Я бы все отдал, чтобы жизнь в Хогвартсе была простой и безопасной.

— Вам бы быстро это наскучило.

Гарри моргнул.

— С чего ты это взял?

— Вы с неожиданной для профессора регулярностью влезаете в конфликты, — усмехнулся Том.

— Да, и все эти конфликты устраиваешь ты.

— Может, я просто хочу, чтобы вы меня остановили?

Сердце Гарри пропустило удар, но Том этого не заметил.

— Это как игра, — сказал тихо Реддл. — В которой мы оба остаемся при своем.

— А правила?

— Правил нет.

***</p>

Альфард увидел Тома издалека. Тот стоял в галерее, окружающей двор, и смотрел на холмистый спуск к лесу. Они договорились встретиться в Совятне, но было непохоже, чтобы Реддл спешил туда: он не двигался, а сумка валялась у его ног. Он был без шарфа, без теплой мантии, и одного взгляда на него было достаточно, чтобы продрогнуть.

— Том, — окликнул его Альфард. Он старался звучать так, словно он сам только вышел на улицу, а не торчал двадцать минут около Совятни, как полный придурок. Реддл повернулся и бросил на него удивленный взгляд.

— Альфард. Ты отправил письмо?

— Нет, — он кашлянул. — Я ждал тебя.

Альфард не хотел походить на плаксу, которую не удостоили вниманием, но они же договорились, в конце концов. Он оперся о холодную стену рядом с Томом и скрестил руки на груди. Видимо, произошло что-то серьезное,

потому что Реддл никогда не опаздывал — и никогда не выглядел таким

растерянным. Он отвернулся от Альфарда и принялся разглядывать башни Хогвартса.

Одна из них была окружена заколдованными лесами.

— Где ты был?

— Я немного задержался, — меланхолично отозвался Том.

— Так что? Идем в Совятню?

— Нет. Я передумал.

— Что? — Альфард уставился на него круглыми глазами. Реддл со своего Дня рождения горел желанием щелкнуть Ориона по носу и вынудить оставить их компанию в покое, и в последние дни его неприязнь была особенно сильна. Альфарду это было только на руку: в конце концов, он знал об Орионе больше остальных и мог помочь придумать план. Достать из его шкафа пару скелетов, которые хранились в пыли так давно, что все уже и позабыли, что Орион Блэк не всегда был таким безупречным. Напомнить брату об этом.

Прежде чем тыкать Альфарда носом в его «неприемлемое» поведение, ему стоило вспомнить о собственных контактах с грязнокровками.

Ее звали Амелия, и она теперь училась в Шармбатоне. Но ее подруги все еще были в Хогвартсе, а Роуз была с Когтеврана и хотела в их команду. Все можно разузнать. Но Том передумал.

— Не уверен, что хочу форсировать события сейчас.

— Почему?

Том куснул нижнюю губу.

— Мы с мистером Поттером пришли к соглашению.

Альфард прищурился.

— Какому же?

Том не ответил. Он вдруг оперся о подоконник и легко выпрыгнул наружу. Он по щиколотку утонул в снегу, но словно этого и не заметил — Реддл прошел несколько шагов вперед, спускаясь по холму, а затем обернулся.

Альфарду пришлось лезть за ним.

— Ты что творишь?

— Ты помнишь, какой боггарт у мистера Поттера? — спросил Реддл задумчиво.

— Горящий Хогвартс, — отмахнулся Альфард. — Том, что происходит?

— Вид на замок прямо из этой точки, — Том обвел взглядом снежный склон. — Если выпрыгнуть из этого окна, спуститься и обернуться. Почему отсюда?

Он поднял глаза на башни и прищурился.

— Какая разница? — спросил Альфард. — Может, ему просто нравится

вид.

Он тоже посмотрел на башни замка — высокие и темные на фоне

пасмурного неба.

— Вид, — повторил Том. — Действительно впечатляющий.

Они постояли какое-то время в тишине. Альфард начал мерзнуть, и для него оставалось загадкой, почему Том не стучит зубами. Кончик его носа и щеки покраснели, и оттого он казался на удивление беззащитным.

Трогательным. Хотя это было не так.

— Том, — Альфард взял его за запястье. — Так что за соглашение?

— Мистер Поттер попросил не начинать войну, — Реддл отвернулся от замка. — Мы только помирились, и я не хочу начинать новый конфликт. Тем более что сразу же прискачет твой братец.

Альфард дернул бровью.

— И что? Конец всему плану?

— Просто отложим его, — Том не пытался отнять свою руку, и

Альфард чувствовал его быстрый пульс. И его горячую кожу. — Если Орион снова влезет в наши дела, то напишем этой девушке. Какое-то время все должно быть тихо.

Он старался угодить Поттеру так, словно это что-то меняло.

Альфард крепче сжал свои пальцы. Почему это вообще было важно? Мистер Поттер был хорошим преподавателем, но он был профессором — человеком не из их круга.

Однако Том поворачивался к нему, как к солнцу, менял их планы, пересаживался в классе, шлялся ночами по замку… В этом было что-то неправильное. Что-то, из-за чего нечто в груди Альфарда болезненно сжималось.

— Какая вообще разница? — вырвалось у него. — Мистер Поттер наш профессор, конечно, он хочет, чтобы мы хорошо себя вели. Будем его слушаться?

— Я же сказал, что это временная мера.

— Да, потому что вы только помирились.

Том прищурился и отнял руку. Альфард тут же отступил: холод вдруг с удвоенной силой принялся терзать его. Не стоило заходить так далеко и озвучивать свои сомнения: Реддл плохо принимал критику, и сейчас его серые глаза казались колючими. Он взирал на Альфарда так, словно тот сморозил нечто, недостойное его ушей.

— Тебе не нравится, что я дружен с мистером Поттером?

— Что? — Альфард вспыхнул, как спичка. — Нет!

— Тогда в чем проблема?

— Просто… — Альфард и сам не знал, что он хочет сказать. Он действительно думал, что Том слишком прикипел душой к их преподавателю, а тот едва ли разделял его симпатию, но озвучить это было бы самоубийством. Том стоял перед ним и ждал, и Альфарду таких трудов стоило пробиться к нему — рушить все из-за неуместной ревности…

Он вообще не хотел его ревновать.

— Я просто вспомнил все, что ты о нем говорил, — нашелся он с ответом. — О всех тех подозрительных вещах. Мы столько времени пытались раскопать его прошлое, искали это слово в книгах — а ты просто с ним помирился?

Том пожал плечами и немного расслабился.

— Я узнаю больше, находясь рядом с ним.

— И ты узнал что-нибудь сегодня?

— Нет, — Том отвернулся и снова посмотрел на башни. — Ничего.