Часть 24 (2/2)

Возмущение и ужас, отразившиеся на лице Гермионы, Гарри не заметил. Он упрямо смотрел только в стол, призывая на помощь все свои способности к окклюменции — шрам болел.

Это произошло вечером, когда темнота уже опустилась на Хогвартс. Гарри, Гермиона, Бири, Борко и Слизнорт сидели в углу паба. Разговор крутился вокруг учеников, но в кои-то веки не вокруг второкурсников. Слизнорт спорил с Борко о шансах слизеринцев на победу в чемпионате по квиддичу, а Бири втолковывал Гарри и Гермионе, как сложно дисциплинировать ребят.

— И это даже не весна, — сокрушался он. — То-то начнется в марте!

— Пора любви, — вмешался Слизнорт с улыбкой.

Гарри и Гермиона переглянулись. Профессор заметил их смущение.

— Полагаю, завести сердечные знакомства в школе не так просто, — он им подмигнул. — Что вы думаете о том, чтобы летом выбраться вместе со мной на одну вечеринку старых друзей? Планирую собрать старых членов клуба где-нибудь в Лондоне.

— Мы будем рады поприсутствовать, — искренне ответила Гермиона. Гарри был согласен: им стоило познакомиться с новыми людьми. Не то чтобы он горел желанием влюбиться в кого-нибудь, но им точно стоило отвлечься от студентов. Гарри порядком устал от этой драмы.

Он хотел спросить, кого Слизнорт собирается позвать на свою вечеринку, как вдруг до него донесся странный шум. Он походил на нарастающий рев.

— Что это? — Гарри вскинул голову. — Вы слышите?

Шум становился все громче и громче. Что-то приближалось к ним, и Гарри не мог понять…

— Самолет, — Гермиона вдруг резко вскинула голову. — Что происходит?

Профессора переглянулись. Они, Уильям и еще двое волшебников, сидящих в углу, выбежали на улицу: на темном небе ничего не было видно, но теперь Гарри распознавал в гуле шум двигателя. Самолет летал где-то над ними, невидимый за покровом ночи.

Вдруг раздался взрыв. Снаряд ударился о барьер Хогвартса, и тот вспыхнул, обнаружив свою границу: словно огромный мыльный пузырь окружил волшебный замок. Он выдержал, но по нему прошла волна яркого, ослепительного света.

Гарри остолбенел, глядя на эту картину. Все внутри оборвалось, и страшные картины всплыли в его памяти: нападение на Хогвартс, армия Пожирателей смерти и барьер, расползающийся под их натиском… Но тогда не было самолетов, и их страшный шум вырвал его из этого воспоминания.

— Магглы не знают, где находится Хогвартс, — испуганно произнес Слизнорт. — Это Гриндевальд.

— Гриндевальд? — Гермиона повернулась к нему. — Думаете, он направил их в Хогвартс?

— У меня нет другого объяснения, — вмешался Бири. — Нужно поспешить. За мной.

Он быстрым шагом направился к «Сластене», а остальные побежали за ним. Гарри догадывался, куда их ведет Бири: владелец пустил их внутрь и, перекинувшись парой тревожных фраз с профессорами, провел их в подсобное помещение. Тайный ход был там же, где помнил Гарри, и представлял собой все тот же темный сырой коридор. Слизнорт и Борко никак не отреагировали: вероятно, они знали о нем. Всей толпой они кинулись по нему в Хогвартс.

Сердце Гарри колотилось где-то в горле. Гермиона поймала его ладонь: ее рука была влажной и дрожала. Они не слышали о нападении магглов на Хогвартс и ничего не знали о планах Гриндевальда — мог ли он это сделать? Кого он разыскивал? Или — что?

— Мантия в Хогвартсе, — шепнул Гарри Гермионе. — Ведь так? Она у Флимонта?

Он не задумывался об этом. Та мантия, которая была ему такой же родной, как и волшебная палочка, сейчас хранилась где-то у Поттеров. Гарри мог найти ее — ту же самую, что потерялась где-то в пожаре. Мог вернуть себе часть своего прошлого.

— Гарри, нет, — осадила его подруга. — Мы не можем вмешиваться.

— Но Гриндевальд ищет ее.

— Не найдет. Мы это знаем.

Они бежали так быстро, что вскоре достигли выхода в статуе Одноглазой ведьмы. Не сговариваясь, впятером они отправились в кабинет директора. В Хогвартсе стоял шум, не свойственный позднему вечеру: портреты перекрикивались, топот шагов разносился по коридорам, привидения выли, словно сирены…

До Диппета они не добрались — по дороге их встретил Дамблдор.

— Гораций, Герберт, — обратился он, и голос его звучал холодно и твердо. — Соберите студентов и приведите их в Большой зал. Гарри, Гермиона, отправляйтесь вниз и помогите мистеру Принглу и мадам Банишер. Аист, вы идите на улицу. Остальные уже там.

— Что происходит, Альбус? — спросил Слизнорт.

— Мы не знаем, но нужно укрепить барьер, — Дамблдор был серьезен. Гарри и Гермиона переглянулись и послушно бросились к лестницам: паника овладела ими, но твердый приказ Дамблдора помогал подавить ее. Гарри уже и забыл это чувство: воля профессора держала его на плаву так же, как и раньше. Словно профессор обещал, что все будет хорошо. Гарри обернулся: Дамблдор смотрел прямо на него. Это длилось всего секунду — ветерок коснулся затылка Гарри…

Гермиона утянула его прочь.

Прингл и Банишер занимались изменением Большого зала. Все столы пропали, и вместо них волшебники расстилали на полу темно-синие спальники. Им помогали домовые эльфы, которые мелькали по залу так быстро, что за ними сложно было уследить.

— Поттер, Грейнджер, — мадам Банишер строго взглянула на них. — Хорошо, что вы здесь.

Она взмахнула палочкой, и перед Гарри с Гермионой появились длинные пергаменты.

— Распределите спальники группами по курсам и факультетам, — приказала она. Гарри и Гермиона послушно кивнули и принялись за работу: Гарри не знал, что еще делать, поэтому следовал указаниям. Небо над Большим Залом было таким же безмятежным, как и всегда, но шум самолетов не стихал: он проникал внутрь даже сквозь толстые каменные стены.

Вскоре начали прибывать студенты. Они были в мантиях, накинутых поверх пижам, и с волшебными палочками в руках. Растрепанные и взволнованные, они жались друг к другу и оглядывались по сторонам. Кто-то плакал. Старшекурсников решили класть по краям зала, а малышей в середине — чтобы они ощущали себя защищенными. Иногда в зале появлялись другие преподаватели: они выцепляли из толпы кого-то из взрослых ребят. Гарри поймал взгляд Ориона, которого Слизнорт уводил прочь…

Испуганная мысль пронзила его, и он тут же бросился искать второкурсников. Ими уже занимался Прингл: мальчики испуганно пялились в потолок. Гарри пробежал взглядом по их лицам, и все внутри него упало — Реддла не было. Он подскочил к ним и ухватил Альфарда за локоть.

— Альфард, — Гарри старался звучать спокойно, но голос его звенел от напряжения. — Где Том?

Блэк уставился на него огромными испуганными глазами.

— Он был с нами, а потом исчез, — ответил вместо него Розье.

— Что значит исчез? — Гарри невольно стиснул пальцами руку Альфарда. — Куда он мог пойти?

— Я не знаю, — жалобно ответил Блэк. — С ним что-то случилось?

— Черт, — Гарри отпустил его. — Ладно. Я его приведу. А вы ложитесь.

Альфард смотрел на него, словно ждал чего-то, и Гарри вдруг вспомнил о словах его брата… Но времени говорить с младшим Блэком не было. Гарри оставил их на Прингла и побежал к стороне девочек, ища взглядом Гермиону. Та как раз укладывала первокурсниц с Когтеврана, когда он подлетел к ней.

— Реддла нет, — шепнул он.

— Что? — Гермиона испуганно посмотрела на него. Ее волосы торчали во все стороны. — Он сбежал?

— Его друзья сказали, что он был с ними, а потом пропал.

— Нужно найти его, — Гермиона вцепилась в его руку. — Он может запаниковать после того, что случилось в Лондоне.

— Я найду его, — Гарри уже кинулся к выходу, но подруга не пустила его.

— Он говорил тебе, что чувствует вашу связь, — напомнила она. — Ты тоже можешь использовать ее. Я закончу здесь, а потом тоже его поищу. И нужно сказать профессорам.

— Хорошо, — Гарри бросился из зала.

Он не чувствовал связь — не умел. Но он чувствовал что-то странное, напоминающее оглушающие эмоции, охватившие его в Лондоне. Это было оно? То, что Реддл передавал ему? Гарри выскочил в коридор и огляделся: куда мог отправиться Том? Чего он хотел? Он бродил по Лондону, потому что не знал, куда идти, а сейчас?

Гарри поднял голову. Шум нарастал.

В голове Гарри звучал голос боггарта: Тебе следовало умереть тогда в Лондоне. Никто бы по тебе не скучал… Том верил этому? Считал, что он заслуживал смерти под огненными бомбами? Сердце Гарри заболело, а шрам заныл — как напоминание, как зов…

Гарри закрыл глаза, опершись о стену. Он всегда отказывался от этих чувств, пытался ставить щиты и закрывать свое сознание. Этого от него требовали Дамблдор и Снейп, но сейчас Гарри нуждался совсем в другом — он должен был позволить связи наполнить его. Впустить ее в себя.

Волдеморт уже делал это с ним. Сливался с его сознанием в одно целое.

Видел его глазами.

Гарри запустил пальцы в волосы. Шрам начал раскаляться: он будто пытался вплавиться в его череп, натягивая что-то тугое, неуютное и враждебное… Гарри никогда не прикасался к этому чувству, и оно ворочалось, словно разбуженная змея. Гарри потянулся к нему, вспоминая, как Снейп и Волдеморт проделывали это с ним… Гарри вдруг увидел яркую вспышку: и в тот же миг новый взрыв потряс Хогвартс.

Он был там — на крыше.

Гарри кинулся к лестнице. Перепрыгивая через ступеньки, он несся наверх. Ему показалось, что взрыв прозвучал с северной стороны замка, и если Том видел его, значит, он был на крыше Северной башни — от Большого зала туда было идти минут десять, не меньше. Гарри торопился, как мог: портреты кричали ему что-то вслед, но он не обращал на них внимания. Он забыл про предупреждение Гермионы, обо всем — что-то несло его вперед, словно ураган.

Он добежал до коридора, откуда вел ход в кабинет Прорицаний, и побежал дальше. Выход на крышу был обычно закрыт, но сейчас тяжелая дверь была приоткрыта, и сквозняк гулял по коридору, качая пламя факелов. Здесь рев самолетов был слышен гораздо сильнее, и к нему примешивался шум крови в ушах и гулкий, словно удары молота, стук сердца. Гарри распахнул дверь: в лицо ему ударил холодный ветер. Теплая мантия осталась где-то внизу, и Гарри всем телом ощутил ночной мороз.

Том стоял на самом краю. Ветер раздувал его мантию, и пижама была его единственной одеждой, но Реддл, казалось, не замечал холода: он вцепился в поручни и разглядывал небо. То было освещено: барьер все еще пылал, и несколько лучей, исходящих откуда-то снизу, подпитывали его. Место, куда угодил снаряд, было черным, и сквозь него проглядывало ночное небо — они пробили барьер, и тот медленно стягивался обратно.

— Том! — крикнул Гарри.

Том повернулся и посмотрел на него. Его взгляд был таким пронзительным, что Гарри невольно замер: к ледяному ветру вдруг примешалось что-то… Магия окружала их, и оттого казалось, будто воздух становится плотным — и это была не только сила, которой профессора и старшекурсники напитывали барьер. Было что-то еще.

— Как вы это сделали? — спросил Том, и его голос звучал завороженно и взволновано. Его эмоции, словно вихрь, отразились в Гарри. Это нужно было остановить, прервать: он никогда не тянулся к их связи со своей стороны, и эта попытка сломала плотину, которую он выстраивал внутри себя многие годы — и Гарри не мог это остановить.

— Что сделал? — Гарри переступил через странное оцепенение, охватившее его.

— Как вы меня нашли?

— Том, не сейчас. Мы должны уходить.

Он протянул руку, чтобы схватить его за локоть, и Реддл хлестким движением отбросил его ладонь. Он отстранился, прижимаясь поясницей к перилам и глядя Гарри в лицо — открыто и удивленно. Гарри застыл перед ним: странное чувство, наполнявшее его, сменилось злостью. Кому она принадлежала? Ему было почти все равно — самолеты возвращались, и они должны были покинуть эту крышу. Гарри позволил ярости пропитать свое тело.

— Вы проникли в мои мысли, — произнес Реддл, и ветер унес его слова. — Я почувствовал это. Я знал, что вы идете за мной. Разве это возможно?

— Я просто хотел найти тебя. Я не знаю, как так получилось.

— Вы лжете, — сказал Том просто. — Вы постоянно мне лжете.

— Прекрати, — Гарри шагнул к нему. — Мы должны уходить. Какого дьявола ты вообще сюда вылез? Что ты пытаешься доказать?

— А вы? — Том вскинул подбородок. — Вы говорили мне, что это просто совпадение! А на самом деле… Вы читаете мои мысли? Поэтому вы делали все это, да? Поэтому вы кричали на меня? Вы все узнали? Вы испугались?

— Том…

— Говорите правду!

Шум был так близко. Гарри прикрыл глаза на секунду, чувствуя, как растерянность, паника и гнев накрывают его, подобно огромным волнам: он барахтался в их пучине и не мог выплыть. Эта связь между ним и Волдемортом всегда была более послушной в руках темного волшебника: он влиял на Гарри одним своим существованием, и сложно было сказать, ощущал ли он хоть что-то с другой стороны. И сейчас Том был словно открытый огонь, поглощающий все кругом: Гарри чувствовал это в глубине своего тела, где-то под сердцем…

Гарри потянулся вперед и грубо схватил Тома за грудки, притягивая его к себе. Глаза Реддла расширились, и он уже открыл рот, чтобы разразиться тирадой, но Гарри его опередил:

— Хочешь услышать правду? — рявкнул он. — Хорошо. Да, Том, ты меня чертовски пугаешь! Ты ведешь себя непредсказуемо и…

— Ненормально? — ощерился Том. — Так?

— Да, — Гарри тряхнул его. — Именно так. Но я не читаю твои мысли, понятно? Я не знаю, как это произошло — я просто хотел тебя найти. И мне не пришлось бы этого делать, если бы ты не выперся на крышу, когда на школу напали, а остался со своими друзьями.

— Я вам не верю.

— Не верь, но мы сейчас же уходим. Ты студент, Том, и ты будешь слушаться, — Гарри дернул его к выходу. Реддл уперся, и несколько пуговиц с его рубашки оторвались. Гарри повернулся к нему, и в этот момент барьер вспыхнул, ослепив его. Что-то пронеслось в воздухе, и раздался взрыв: крыша Гриффиндорской башни треснула, словно скорлупа, и черепица перемешанная с камнями полетела во все стороны. Гул, треск и рев наполнили все кругом, и Гарри действовал, словно по инерции: он прижал Тома к себе и выхватил из кармана волшебную палочку.

— Протего, — крикнул он, и прозрачный голубоватый щит скрыл их. Гарри вскинул голову, вглядываясь в сияющее небо, но самолет уже снова удалялся. Черное пространство в барьере затягивалось, но дыра в крыше башни продолжала зиять: деревянные опоры загорелись. Гарри с ужасом взирал на эту картину. Он не сразу осознал, что Том обнимает его за пояс, вжимая лицо в его шею — он трясся, словно осиновый лист, и до боли сжимал его бока. Какое-то время они так и стояли, не двигаясь, но никто больше не собирался нападать на них. Самолеты улетали.

Сердце Гарри готово было выпрыгнуть из груди. Но шрам больше не болел.

— Пойдем, Том, — тихо произнес Гарри, когда стало понятно, что атаки не будет. Он отцепил руки Реддла от себя и крепко сжал его ладонь. — Пойдем.

Том послушно последовал за ним. Его рубашка расстегнулась до пупка, волосы торчали во все стороны, а на лице застыло странное, почти пустое выражение. Он опустил голову и переплел свои пальцы с пальцами Гарри, позволяя увести себя с мороза.

Только когда за ними закрылась дверь, Гарри смог вздохнуть полной грудью. Он прижался спиной к створке и прикрыл глаза. Этого хотел Гриндевальд? Напугать их? Напугать Дамблдора? Гарри знал, что Хогвартс не будет захвачен или разрушен, но этот налет мог стоить кому-то жизни. И он мог повториться.

— Простите, — вдруг подал голос Том. Он все еще держал Гарри за руку. — Я не хотел.

— Все в порядке. Ты был напуган. Это был почти твой боггарт.

— Ваш боггарт ошибся. Я не боюсь войны или Дамблдора, — упрямо сказал Том. — Но то, что вы сделали…

В коридоре было очень темно, и света, проникающего из редких окон, едва хватало, чтобы разглядеть его силуэт.

— Никто не слышал о том, чтобы кровь создавала такую связь, — шепотом произнес Том, словно делясь с ним важным секретом. — Я пытался найти хоть какое-то упоминание, но ничего не нашел. Но если это не из-за крови, то что это? Легилименция?

— Откуда ты знаешь про легилименцию?

— Альфард сказал, что его брат владеет этим искусством. В его семье такое… ценится.

Гарри вздохнул. Он ощутил, как ужасающее напряжение покидает его тело, и вместе с ним уходят и все силы. Хотелось просто опуститься на пол, и Гарри всерьез рассматривал эту возможность. Гул самолетов стал почти неслышен — собирались ли они вернуться? Или все закончилось?

— Я не знаю, как это объяснить, — признался Гарри. Том стоял к нему так близко, что он мог ощутить тепло его тела — и его дыхание на своем лице. — Это не просто совпадение, ты прав. Но я не знаю, как этим управлять. Я просто очень сильно хотел найти тебя, и оно как-то само получилось. Я не читал твои мысли, я просто увидел то, что видишь ты. Это правда.

— Значит, я тоже могу так сделать? Если я захочу узнать, где вы?

Я знаю, где ты. Я иду за тобой.

— Наверное, — Гарри опустил лицо.

Они замолчали. Том тяжело дышал. Гарри казалось, что с каждой секундой Реддл придвигается к нему все ближе: так и происходило. Том прильнул к нему, уткнувшись лицом куда-то в шею и продолжая сжимать его пальцы — он все еще мелко дрожал.

— Том, — второй рукой Гарри погладил его по мягким волосам.

— Я хочу вам верить, — прошептал Реддл ему на ухо. Он казался смущенным. — Я не хотел с вами ссориться. Я не знаю, что мне делать… В ту ночь, когда вы начали звать меня и говорить на французском, я просто растерялся — я вдруг понял, что почти ничего о вас не знаю. Но я бы хотел этого. Чтобы мы были друзьями.

— По-французски? — переспросил Гарри так же тихо. — Что ты имеешь в виду?

— Альфард перевел это, как полет смерти, — ответил Том. — Vol de mort.

Гарри замер, словно олень, пойманный в свете фар. Он уставился в темноту за плечом Тома, и где-то там, среди теней он увидел высокую фигуру… Реддл прижимался к нему, и Гарри не смел двинуться с места: ему казалось, что холодное дерево, теплое тело и крепкие пальцы были единственным, что удерживало его от падения.

Волдеморт склонил голову на бок — так же, как это делал Том.

— Я иду за тобой, — сказал он. — Гарри.

— Профессор, — Том отстранился от него. — Что с вами?

Гарри вцепился в него. Ему казалось, что в тот самый момент, когда Реддл отпустит его, Волдеморт настигнет их. Но он был далеко, он был просто игрой воображения — пока Гарри держал руку Тома в своей.