Часть 3 (2/2)
— В каком смысле? — Гарри нахмурился.
— Вдруг оттого, что ты пытаешься помешать Йорку издеваться над Реддлом, эти мальчики лишь быстрее подружатся с ним и станут Пожирателями? Вдруг нам, наоборот, стоило поддержать Йорка?
— Нет, — неожиданно для самого себя сказал Гарри. Гермиона удивленно взглянула на него, и Гарри пояснил: — Поддерживать издевательства неправильно. В любом случае. Если все это происходило, то Реддлу пришлось пройти через это все, и никто ему не помог.
— Но ведь это прекратилось, — напомнила ему Гермиона. — Как?
— Я не знаю, — Гарри оперся головой о стену. Он понятия не имел, что будет лучше для истории, но он знал лишь одно: нельзя допускать, чтобы еще один Дадли оставался безнаказанным. В свое время его кузен осознал свои ошибки, но сколько других — таких же — всю жизнь считали себя правыми? Сколько других маленьких Гарри страдали каждый день и никогда не находили в себе сил дать отпор? Кто бы это ни был — Реддл или кто-то иной, — он этого не заслуживал.
— Думаешь, он такой же, как и раньше? — спросила подруга шепотом.
— Сегодня он мне улыбнулся, — поделился Гарри. — И сам заговорил.
— Я все равно беспокоюсь, — Гермиона прильнула к нему. — И я ничего не могу сделать с рунами Дамблдора. Заклинание на маховике очень странное, и я боюсь обращаться с этим к профессору Уолбрику.
— Ты разгадаешь их, — Гарри поцеловал ее в макушку. — Рано или поздно.
А если нет — какая разница? Они оба понимали, что не вернутся обратно. Это время стало их тюрьмой и вторым шансом одновременно, и Гарри не знал, страшился ли он подобного знания. Он просто устал.
Хогсмид почти не изменился. Маленькие домики все так же жались друг к другу на границе леса, но некоторые лавки исчезли. На месте «Трех метел» стоял гораздо более скромный паб «Один веник», «Сладкое королевство» почему-то называлось «Сластена», на месте книжного магазина стояла лавка с товарами для питомцев… Только «Кабанья голова» и «Зонко» оставались на месте, и на двери магазина с фейерверками и розыгрышами висела выцветшая табличка «Дарим вам улыбки с 1878!». Гарри вместе с Гермионой и несколькими профессорами шел через деревню, оглядываясь по сторонам. Он никогда не бывал в Хогсмиде вне специальных выходных, и сейчас тут не было школьников, которые обычно заполоняли улочку. Было тихо, и прохладный воздух пах осенью.
— Как ваша постановка, профессор Бири? — вежливо спросила Гермиона.
— О, идет полным ходом! — отозвался профессор. — На Рождество я поставлю мою авторскую пьесу, думаю, вы все будете в восторге.
— Она не закончится так же, как в прошлом году? — улыбнулся Уолбрик.
— А что было в прошлом году? — спросил Гарри.
— Мы договорились не обсуждать этот эксцесс!.. — начал Бири, но Уолбрик прервал его:
— Загорелись елки в Большом Зале. Первокурсники перепугались.
— Просто немного подпалилась мишура…
— В этом году, я надеюсь, правила пожарной безопасности будут соблюдены, — Вилкост, которая шла рядом с Гарри, сухо улыбнулась. По случаю начала холодов она повязала на шею большой серый шарф.
— Почему мы всегда говорим об этом? — вздохнул Бири. Его взгляд нашел Гарри и тут же стал цепким и масляным. — Гарри, я слышал, вы пользуетесь большой популярностью у наших юных студенток?
— Слава Мерлину, их внимание переключилось на кого-то другого, — Уолбрик даже всплеснул руками. Заметив удивленный взгляд Гарри, он пояснил: — До вашего появления я каждый год выгребал из своего стола немало анонимных записок. Признаюсь, в какой-то момент это становится жутко неудобно.
— Это уже неудобно, — буркнул Гарри.
— Вам, мисс Грейнджер, очень повезло, что юноши более сдержанны, чем девушки, — вновь улыбнулась Вилкост. — Но, думаю, ваше присутствие добавило им энтузиазма на занятиях. Никогда еще пятый курс не ходил полным составом.
— Может, мне надо одолжить мистера Поттера на пару занятий? — усмехнулся Бири. — Я уже устал назначать отработки. А Блэк — ух, у меня кончается фантазия.
— Какой из Блэков? — переспросил Гарри. Они подошли к «Одному венику» и, отряхнув обувь, зашли в тепло. Внутри все было почти так же, разве что казалось более бедным и скромным. Несколько столов со стульями и длинная барная стойка, за которой читал газету высокий парень.
— Орион, — ответил Бири, когда профессора заняли столик.
— Ветер в голове, — вздохнул Уолбрик. — Но таланта не занимать.
Орион Блэк был отцом Сириуса. Гарри порой наблюдал за ним в Большом зале и на ЗОТИ, замечая знакомые черты и движения. Альфард тоже был похож на Сириуса, но от Ориона крестный Гарри забрал все же больше. Вальбурга была не слишком привлекательной, и ее лицо казалось Гарри довольно пустым, но Орион — на нем наследие Блэков отыгралось по полной. Черные кудри, темные глаза, белая кожа — все это вместе с горделивым выражением лица и вечной хитрецой во взгляде давали ему сто очков вперед всех остальных парней на курсе.
Гарри сразу отворачивался, стоило Ориону посмотреть в его сторону.
— Выдался свободный вечер? — к ним подошел парень из-за стойки. Вблизи он оказался не таким молодым: на вид он был старше Гарри. У него были русые волосы и карие глаза, и он казался смутно знакомым. Профессора поприветствовали его.
— Уильям, дорогой, отец дома? — спросил Бири. Юноша — Уильям — покачал головой.
— Он в Лондоне. Вы знаете, нога.
— Печально, печально, — Бири поглядел на Гарри и Гермиону и оживился. — К слову, у нас пополнение. Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер — юные умы, которые проходят у нас практику. А это Уильям Кинси, сын нашего дорогого друга Боба.
— Мой отец владелец заведения, — улыбнулся Уильям.
Гарри вдруг понял, кого ему напоминал Уильям — мадам Розмерту!
— Очень приятно, — Гермиона улыбнулась и отвела глаза.
— Так что будете?
Они сделали заказ. Уильям вежливо расспросил их об их планах, а затем вернулся за стойку. Гарри заметил, как он с интересом поглядывал на них с Гермионой: видимо, в округе было не так уж много людей их возраста, и ему было невдомек, что на самом деле аспиранты были едва старше местных семикурсников. Но период скитаний и битв оставил отпечаток на их лицах, лишив детской наивности и легкости. Это было ужасно, но это позволяло им врать о своем двадцатичетырехлетнем возрасте.
Они неплохо провели время в компании своих наставников и профессора Бири. Вилкост рассказала, что учителя довольно часто выбираются сюда на выходных, и обычно к ним присоединялись другие профессора.
— Гораций у нас большой любитель скоротать вечерок в пабе, — улыбался Уолбрик. — Но порой он предпочитает компанию своего Клуба Слизней нам.
— Не самое завлекающее название, — пробормотала Гермиона, глядя в стакан сливочного пива. Гарри усмехнулся: они все знали об этом клубе. — Там много ребят?
— Достаточно, но большинство из них со Слизерина.
— Орион Блэк тоже в его клубе? — спросил вдруг Гарри.
— Конечно, — улыбнулся Уолбрик. — У Горация целая коллекция Блэков.
Чуть позже к ним присоединился Аист Борко, преподающий полеты на метле. Он был высоким мужчиной в летах с лихо закрученными усами и вечным румянцем на щеках.
— Пришлось разнимать гриффиндорцев и когтевранцев, — вздохнул он, плюхаясь на соседний с Гермионой стул. — Они взяли дополнительные часы на поле в одно и то же время.
— Вы уже сделали ставки на то, кто возьмет кубок в этом году? — спросил Бири.
Гарри и Гермиона переглянулись.
— Можно сделать ставку? — спросила Гермиона. — И кто обычно побеждает?
— Сложно сказать, — ответил ей Борко. — У каждой команды свои достоинства и недостатки. Слизерину не достает чистоты, но у них всегда хорошее снаряжение, Когтевран очень техничны, Гриффиндор играет с запалом и любит рисковать, Пуффендуй усердно тренируются… Нельзя с уверенностью утверждать, кто возьмет победу в этом году.
— Тогда я бы хотел поставить на Гриффиндор, — не удержался Гарри. Профессора с интересом поглядели на него.
— Почему? — спросила Вилкост. Гарри пожал плечами.
— Люблю красный цвет.
— Дамблдор бы одобрил ваш выбор. Хотя мне казалось, вы благоволите Слизерину.
— Да, я тоже слышал об этом, — Уолбрик повернулся к Гарри. — Забавно.
Они продолжили беседу. В какой-то момент к ним подсел Уильям и завел с Борко беседу о квиддиче: его семья и еще несколько любителей из Хогсмида ходили смотреть школьные матчи. Гарри с радостью присоединился к беседе, и он сам не понял, как оказался втянут в разговор о кружке полетов.
— Понимаете, Гарри, — жарко втолковывал ему Борко, — очень многие интересуются квиддичем, но отбор в команду достаточно жесткий, а я один не справляюсь. Вы бы очень помогли нам, если бы проявили инициативу…
— Стой-стой! — встрял Бири. — Я хотел предложить Гарри место в моей пьесе!
— Гарри любит квиддич!
— А мне нужны высокие юноши!
— На квиддич больше спроса!
— Зато театр — это искусство!
Завязался спор, и про кружок все забыли. Но идея не покинула Борко, и через несколько дней он пришел к Гарри с предложением. Гермиона поддержала эту инициативу: может, это не приблизило бы их к цели, но квиддич всегда придавал Гарри сил, а это было необходимо в их непростое время. Гермиона находила отдушину в своих исследованиях, которым она, наконец, могла посвятить все свободное время. Запретная Секция ныне была открыта для нее день и ночь, Уолбрик помогал ей с углубленным изучением Рун, и ничто другое ее не отвлекало. Взвесив все за и против, Гарри согласился на предложение Борко. Профессор Бири на него обиделся.