Глава 37. Давно назревающие обсуждения (1/2)

Гермиона нахмурилась и подняла глаза, когда Снейп вывел Драко и Тео из гостиной. О чем он хотел поговорить?

Она закрыла дневник и прикрепила к нему свое новое дорожное перо. Гермиона мотнула головой в сторону двери, и Луна кивнула. Как только трое слизеринцев ушли, блондинка подошла к дивану и устроилась рядом с Роном, а Гермиона вышла из комнаты.

Она бесшумно пошла вверх по лестнице, морщась, когда совсем недавно зажившая кожа с каждым шагом натягивалась.

Расщеп на задней стороне бедра был ужасным местом для раны. Мышцы хорошо срослись, но кожа натягивалась всякий раз, когда она поднималась по ступенькам, несмотря на оставленный Снейпом крем. Кроме того, ее расщепило и на левом плече, но это не мешало ей двигаться, пока рана заживала.

Дверь в старую комнату Чарли была закрыта, и она прислонилась к ней ухом, но услышала только жужжание. Гермиона нахмурилась и проворчала себе под нос.

— Чертовы слизеринцы. Используют заклинания, которые я не могу идентифицировать. Что плохого в обычных заглушающих заклинаниях?

Чувствуя нарастающее раздражение, Гермиона проскользнула в старую комнату Билла, находящуюся на противоположной стороне коридора, и закрыла за собой дверь. Может, они что-нибудь скажут, когда дверь откроется.

Ей не пришлось долго ждать. Драко выскользнул из комнаты через некоторое время. Она смотрела, как он приложил ухо к двери, а потом раздраженно нахмурился.

Гермиона невольно улыбнулась этому выражению, и не могла сказать почему.

Она молча шире распахнула дверь и протянула руку, схватив Драко и втянув его в комнату, прежде чем снова тихо закрыть дверь. Несколькими взмахами волшебной палочки и шепотом произнесенными заклинаниями дверь оказалась заперта, и в комнате воцарилась тишина.

Она с удивлением отметила, что ее типичное запирающее заклинание было мощнее, чем обычно.

Находясь в замешательстве, но думая о другом, она отложила эту мысль на потом и повернулась к Драко, который теперь стоял в модифицированной классической дуэльной позе, нацелив на нее палочку. Исчез избалованный маленький мальчик, которого она знала, или даже растерянный и довольно неуклюжий подросток, каким он был всего несколько недель назад.

Нет, теперь он выглядел спокойным и уверенным. Его светлые волосы — сильно нуждавшиеся в стрижке — падали на аристократический лоб, слегка прикрывая один блестящий серый глаз.

Внутри что-то перевернулось, когда она встретилась с ним взглядом. Гермиона попыталась отогнать это чувство, но, в отличие от предыдущего, оно отказывалось исчезать, даже когда она начала говорить.

— Драко, чего хотел Снейп?

Он изучал ее с полсекунды, затем расслабился и засунул палочку обратно в рукав. Гермиона наблюдала за тем, как он изогнул запястье, и с интересом отметила, что он использует тот же метод, что и Алианора Ру.

— Тебе действительно следовало быть на Когтевране.

— Драко… — она раздраженно нахмурилась.

Он ухмыльнулся.

— Он просто предупредил нас насчет Хогвартса и Слизерина. Тео и я довольно публично заявили, на чьей мы стороне, и многие будут недовольны.

Гермиона изучающе смотрела на него, заметив напряженность в уголках его рта, хотя поза была расслабленной.

— В школе вам действительно будет безопасно?

Он пожал плечами и отвернулся, рассматривая плакат с изображением Ведуний.

— Так же безопасно, как и Пэнси, я полагаю.

— Семья Пэнси всегда была на нейтральной стороне. А твоя — нет.

Малфой снова пожал плечами и подошел к окну, глядя на заснеженную английскую местность.

— Очко. Но наш декан — Снейп. Он играет за обе стороны. Он не допустит, чтобы при нем с любой из сторон случилось что-то ужасное. Кроме того, я знаю, что он действительно против Лорда Волдеморта.

Гермиона нахмурилась. Несмотря на то что она не особо любила Снейпа, она была уверена, что он на их стороне, хотя у нее и не было доказательств. Только разговоры, которые она слышала о матери Гарри и Снейпе от дяди Ремуса. У нее ещё не было всей информации, но приблизительная картина всё же вырисовывалась. Гермиона догадывалась, что Снейп не ожидал, что его новый хозяин убьет его подругу детства — даже если они были в ссоре.

— Откуда ты знаешь наверняка?

Драко оглянулся на нее, потом быстро перевел взгляд на снег, и Гермиона увидела, как его кулаки сжали подоконник.

Следующие слова Драко произнес на одном дыхании — почти.

— Онувиделкакяищуидал… — он замолчал, а затем глубоко вздохнул. — Мне дали одну вещь. Там было лекарство. Гарри застал, как я варил зелье в мае прошлого года. С его помощью я пробрался в Мунго и…

Но Гермиона уже не слушала его.

Лекарство.

Мунго.

Серебряный дракон.

Дракон.

Драко.

Драко пробрался в больницу Святого Мунго, рискуя своей жизнью и жизнью своей семьи, чтобы вылечить ее. Чтобы спасти ей жизнь. И Снейп дал ему для этого средства, как она догадывалась, из своего семейного фолианта.

Ее мысли вернулись к тому старому, потрепанному чайному сервизу и выцветшему гербу в кабинете Снейпа.

Снейп не носил старинную магическую фамилию, потому что его отец был магглом. Его мать не стала бы связывать свою магию. И фолианты передавались по родовой магии, а не фамилии.

Его мать, должно быть, была последней в роду. Поэтому Снейп стал владельцем фолианта.

И он одолжил его Драко.

Чтобы он мог вылечить ее.

Значит, он рискнул всем, чтобы спасти ей жизнь.

Эта мысль потрясла весь ее мир. Гермиона чувствовала, как всё вокруг крутится и вертится с невероятной скоростью.

Она рисковала всем, чтобы спасти его мать, не ожидая, что он сделает то же самое. И совсем не подозревая, что он уже рисковал всем.

Рисковал всем и никому ничего не сказал. Гермиона даже догадывалась, что он велел Гарри никому не рассказывать. И у Гарри было достаточно благородства, чтобы сохранить это в секрете.

Она поняла, что Драко всё ещё говорит, пока изо всех сил пыталась подобрать слова.

— …вот почему я избегал тебя после поезда. Как я могу причинить тебе боль своим присутствием? Я — племянник женщины, которая пытала тебя и убила твоих родителей. Постоянное напоминание о том, что…

Гермиона почувствовала, как кольнула клятва, когда он заговорил об этой мерзкой женщине, даже не назвав ее имени. Она почти забыла об их давнем обещании. Она быстро оборвала его:

— Тонкс — ее племянница. Тетя Анди почти ее двойник. У Бродяги такие же волосы. Мерлин, у меня такие же волосы! Из всех нас ты меньше всего похож на нее! Всё, что у тебя есть — это ее аристократический нос! Как… как ты вообще мог подумать, что лучше всего избегать меня?!

Малфой снова повернулся к ней лицом. У него приоткрылся рот, когда его оборвали на полуслове, а лицо покраснело. Его глаза блестели, напоминая маленькие серебряные сережки, которые Бродяга подарил ей на день рождения в прошлом году. Он захлопнул рот и нервно сглотнул.

— Ну, э-э, вот почему я бегал за тобой в тот день, когда сломал руку. Я понял, насколько глупо было избегать тебя, и… ну, в общем…

Он замолчал и посмотрел вниз.

Гермиона вздохнула и подавила желание закатить глаза.

Честно.

— Позволь мне всё прояснить. Ты рисковал всем, чтобы исцелить меня, после того как отказался пойти со мной, чтобы спасти Гарри. Ты узнал о моих шрамах и решил избегать меня, чтобы не причинять мне боль. Потом ты понял, что избегать меня было ошибкой, и, пытаясь исправить это, сломал себе руку. После того как гонялся за мной по коридорам Хогвартса. Затем ты фактически подписал себе смертный приговор, бросив вызов Темному Лорду и отказавшись принять Метку. Метку, которую он попытался тебе поставить, увидев в голове Крэбба нечто такое, что заставило его усомниться в твоей потенциальной преданности. Предполагаю, что речь идет о твоих предыдущих действиях по отношению ко мне. Да, — сказала она, когда его лицо стало удивленным, — я узнала о том, что на самом деле произошло во время встречи Пожирателей, от твоей матери. Ты не читал статью, которую я написала?

Драко кивнул.

Гермиона недоверчиво покачала головой, пытаясь найти хоть какую-то константу в этом новом мире.

— Почему? Что изменилось? Всего два года назад ты назвал меня грязнокровкой!

Он пожал плечами и некоторое время смотрел себе под ноги, потом расправил плечи и глубоко вздохнул. Затем Драко поднял глаза, встретившись с ней взглядом, и Гермиона почувствовала, что тонет в этих мерцающих серебряных глубинах.

— Я изменился. Не знаю как. Не знаю почему. Но я перешел от неприязни к уважению. Это как-то изменилось. По-моему, это началось, когда я увидел, как ты выпрыгнула из окна. Но я по-настоящему не осознавал этого, пока ты не помогла мне добраться до больничного крыла, когда у меня была сломана рука. Я уважаю тебя, ты мне нравишься, я не могу не восхищаться тобой. Твоя кровь не имеет значения. Черт, ничто не имеет значения, кроме того, что я рассматриваю тебя как друга, даже если это односторонне. Но я больше так не думаю. Не после последних пяти дней. И не после того, что моя мать сказала мне вчера… думаю, нам друг от друга никуда не деться в той или иной форме.

— Погоди, а что твоя мать вчера сказала?

Какое-то мгновение Малфой тупо смотрел на нее, а потом его кожа — почему-то — покраснела ещё сильнее.

— Оу, эм, я не упоминал об этом?

Гермиона покачала головой.

Он прислонился спиной к окну и закрыл лицо руками. Она заметила, что его ногти тоже стали немного длинноваты, и хорошо бы было их немного подпилить. Они и его волосы были единственными признаками горя по его отцу, которые она четко видела. Возможно, на похоронах их будет больше, но это произойдет только после того, как Министерство выдаст тела.

— Я кое-что узнал об этом, когда отец забрал меня с Кингс-Кросс в начале каникул. Я понятия не имел, что это уже произошло, пока моя мать не сказала мне. Но, видимо, магическое проклятие Малфоев заключается в том, что мы всегда жаждем большей власти. До такой степени, что мы добровольно, а, возможно, и неосознанно, привязываем себя к кому-то могущественному. Это может быть магическая или ментальная сила. Но это не имеет значения, пока мы уважаем этого человека и восхищаемся им. Как я уважаю тебя и восхищаюсь тобой.

Гермиона снова в шоке уставилась на него, пытаясь понять смысл только что услышанных слов.

— Ты… ты привязан ко мне?!

Он просто кивнул, не отнимая рук от лица.

— Из того, что я знаю, это в основном однобоко. Я никогда не смогу причинить тебе боль или бросить вызов, разве что в крайних случаях. Как… как произошло с моим отцом. И Волдемортом.

— Твой отец. Он был привязан к Волдеморту?

— Да, — Драко кивнул и опустил руки.

— Но связь прервалась, когда Волдеморт попытался убить тебя.

Драко с несчастным видом снова кивнул.

— Что… что влечет за собой эта связь?

— Я точно не знаю, — он пожал плечами. — Все объяснения довольно туманны. Но думаю, что для всех по-разному. Я знаю, что Гарри нашел меня вчера благодаря своей связи с тобой. И твоей связи со мной.

Гермиона пропустила это мимо ушей, затем закрыла глаза и глубоко вздохнула, позволяя своему разуму проясниться.