Глава 34. Мусор (1/2)
КНИГА 2: ВЗРОСЛЕНИЕ</p>
Рита уставилась на мусорное ведро перед собой и сморщила нос. Зловоние гниющих отходов проникало в самые камни, валяющиеся по всему периметру, где она стояла. С тех пор как римляне заложили первый камень тысячи лет назад, а возможно, и раньше, здесь находилось что-то вроде волшебного жилища. Но не камни привлекли ее внимание. Скорее, свежая стопка выброшенных газет, едва выглядывавшая из-под крышки.
На такое она не подписывалась.
И не то чтобы она вообще подписывалось. Больше было похоже на то, что ее заставили.
И какова была награда? Жизнь? Популярность? Слава? Она больше не знала.
Когда Нарцисса сказала ей быть самой собой, Рита смутилась. Она сказала, что чары не позволят Рите трансформироваться и шпионить. Но потом она решила проверить…
Она была в оцепенении; была встревожена тем, что видела каждый день. Воспоминания пытались вырваться из запертой груди.
Поэтому она подумала, что боль от попыток трансформироваться и блокировка этого процесса разбудит ее, заставит сосредоточиться, сохранит жизнь.
И всё же, когда она начала превращаться в свою альтернативную форму, боли не было. Даже больше — она поняла, что снова смотрит на мир глазами насекомого.
Либо Нарцисса подправила защиту, либо она знала о наследии Риты гораздо больше, чем кто-либо другой. Или Нарцисса солгала насчет чар — вполне вероятно.
Как бы то ни было, трансформация пробудила что-то внутри Риты, и женщина снова почувствовала счастье, что жива. Она твердо решила — что бы ни случилось, она останется такой и впредь. Было нетрудно пробраться на чердак Мэнора и раздобыть все необходимые вещи. Кроме того, до этого ей дали камеру и волшебную пленку, чтобы у нее была возможность сделать «обычные» снимки Пожирателей Смерти для книги, которую писал Златопуст. Поэтому всё, что ей нужно было сделать, это вставить часть пленки в свои самодельные камеры и спрятать их по всему поместью — они были готовы к активации простым заклинанием.
Когда Рита воспользовалась им в столовой, вспышки не было, но комната была достаточно ярко освещена, чтобы на фотографии всё было четко видно.
После того, как она сбежала из Мэнора, она послала Нарциссе сову с указанием местоположения камер.
Не помешало бы играть на обе стороны.
Это вернуло ее к тому, почему она стояла перед мусорным баком возле одного из самых эксклюзивных волшебных отелей в Европе и готовилась копаться в нем.
Глупые вещи были зачарованы против манящих чар. Чтобы до них не дотянулся какой-нибудь сброд.
Рите не нравилось, что ее нынешняя жизненная ситуация ставила ее на одну ступеньку со сбродом.
Почти задыхаясь, она натянула пару толстых перчаток и начала копаться в мусоре. К счастью, долго делать этого не пришлось — экземпляр «Ежедневного Пророка» нашелся почти сразу. Ещё через несколько минут и несколько газет на разных неизвестных ей языках она нашла копии «Дейли Голд», «Хроник Фейри» и «Циркадного Листа».
Этого было достаточно.
Она сунула их в сумку и аппарировала.
Рита оказалась в пустынном уголке французского леса. Она упала на землю и вытащила газеты, разложив их так, чтобы видеть все обложки.
«Дейли Голд», «Циркадный Лист» и «Ежедневный Пророк» вышли сегодня утром, а «Хроники Фейри» были помечены как специальный выпуск и вышли вчера днем — примерно через двенадцать часов после битвы.
В последней газете прямо под заголовком были ее колдографии, а под ними — статья с именем Гермионы Блэк. Рита на некоторое время задержала взгляд на движущихся фигурах, чтобы полностью рассмотреть фотографии — сделаны они были не так уж великолепно, но определенно показывали хаос битвы. Самая большая колдография изображала Гермиону Блэк, которая загоняла в угол Беллатрису Лестрейндж. Ее голова была откинула назад, пока она смеялась, а вся аура демонстрировала характерное безумие Блэков.
Ужасающе.
И подумать только, Рита когда-то написала ужасные вещи об этой девушке. Она совершила большую ошибку, чем думала. Журналистка надеялась, что, продолжая пассивно шпионить и посылать фотографии любых столкновений, она немного изменит отношение Гермионы к себе.
Закатив глаза от такой надежды, она взяла в руки «Хроники Фейри» и начала читать.
ПОМЕСТЬЕ МАЛФОЕВ В РУИНАХ!</p>
</p>
Накануне 20 декабря произошло событие, которое потрясло все Британские острова. На нашем прекрасном острове началась битва, в результате которой погибло около двух десятков человек, ещё около трех десятков получили ранения.</p>
</p>
Как такое могло случиться, спросите вы? Почему Том Реддл, он же Лорд Волдеморт, пытался пополнить свои ряды новой, молодой кровью?</p>
</p>
Винсента Крэбба, семнадцатилетнего студента шестого курса Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, вынудил принять Темную Метку его отец (описание процесса см. на стр. А4). Реддл увидел в сознании мальчика нечто такое, что заставило его потребовать, чтобы Драко Малфой, шестнадцатилетний студент шестого курса Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, тоже принял Метку.</p>
</p>
Вот тогда-то и началась битва.</p>
</p>
Драко Малфой сказал, что скорее умрет, чем примет Метку. Реддл попытался положить конец существованию наследника Малфоев, но ему помешала Нарцисса Малфой, мать Драко. Вдвоем они вместе с Люциусом Малфоем, отцом Драко, и Теодором Ноттом, однокурсником Драко, попытались сбежать.</p>
</p>
В процессе сражения Люциус Малфой был убит, а Драко Малфой — тяжело ранен темным проклятием. В один момент Нарцисса Малфой призвала Добби, их домового эльфа. Добби схватил двух мальчиков и увел их, но не смог вернуться и спасти Нарциссу Малфой.</p>
</p>
Вот где некоторые из вас, читателей, могут почувствовать, что я полезла не в свое дело. Я отказалась ждать, пока другие спасут моего кузена. Беллатриса Лестрейндж, урожденная Блэк, возможно, и убила моих родителей, но Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, все эти годы очень хорошо ко мне относилась. А ее сын, Драко Малфой, — мой друг.</p>
</p>
Я не могу допустить, чтобы кто-то из моих друзей потерял родителя, если в моей власти помешать этому. Есть причина, по которой Распределяющая шляпа Хогвартса отправила меня на Гриффиндор.</p>