Глава 15. Год (1/2)
Стук в дверь вывел Гермиону из задумчивости, а затем из коридора послышался громкий голос Гарри:
— Ну же, Миона! Мы опоздаем!
Гермиона бросила взгляд на дверь и решила не отвечать. Они не опаздывают. И, наверное, попасть туда вовремя будет практически невозможно. Она была уверена, что мистер Диггори пригласил волшебников и ведьм со всего мира на Британские острова, чтобы отпраздновать победу своего сына в Турнире Трёх Волшебников.
Кроме того, это будет последний раз, когда Гермиона увидит Виктора, поскольку летом у него будут тренировки, а затем она уедет в Хогвартс.
Гермиона не была уверена, наносить ли ей сейчас крем от шрамов, чтобы можно было надеть короткую летнюю мантию, или лучше накинуть свою обычную. Ту самую, которую тетя Анди придумала и заколдовала специально для нее.
— Гермиона!
— Придержи своих гиппогрифов, Гарри! Мы не опаздываем! — крикнула она в ответ, не сводя глаз с двух мантий, лежащих поперек кровати.
Через мгновение она решила, что, как бы ей ни нравился Виктор, эта вечеринка не стоит того, чтобы использовать крем. Она не знала, сколько раз сможет им воспользоваться, прежде чем он перестанет действовать.
Лучше сохранить его на будущее.
Гермиона быстро кивнула себе, приняв решение, и ей понадобилось всего лишь две минуты, чтобы набросить на себя мантию, убедиться, что руки и ноги скрыты, а затем надеть ботильоны. Благодаря каблукам на ботинках она стала на пару дюймов выше, что могла без труда смотреть Гарри в глаза, даже если он всё ещё немного возвышался над ней.
Снова раздался стук, и Гермиона раздраженно бросилась через комнату, открыв дверь так быстро, что Гарри чуть не упал на девушку.
— Честное слово! Какая тебе разница, опоздаем мы или нет?!
— Рон слышал, что Седрик Диггори собирается устроить квиддич. Я уверен, что он будет одним из ловцов. Я хочу быть вторым.
Гермиона закатила глаза.
— Ты самый молодой ловец за столетие. Ты никогда в жизни не проигрывал. Неужели ты действительно думаешь, что не будешь им?
— Но девушка Диггори — Чжоу Чанг, и она…
— Ловец Когтеврана, я знаю.
— И Виктор Крам тоже будет там. А он играл на Чемпионате Мира! Ещё на празднике должен быть Малфой, и он тоже ловец! Мне нужно оказаться там пораньше, если я хочу быть в команде. Ты же знаешь, что я ужасно играю на других позициях.
— Гарри, это вовсе не так. К тому же Рон просто отличный вратарь, никто ему не может забить. Кроме Джинни, а она справляется только в половине случаев.
— А что, если мы окажемся в разных командах? Нам нужно попасть туда пораньше.
Гермиона вздохнула и закатила глаза, но пошла за своей сумочкой. Если ей станет скучно, она сможет продолжить работать над расширением пространства внутри неё. До сих пор ей удавалось манипулировать заклинанием расширения, но она не могла сделать его бесконечным, не потеряв при этом всё, что туда положила.
Может, заклинание поиска…
— Держи, Миона.
Она с неким отвращением посмотрела на метлу, которую протягивал ей Гарри. Это была очень хорошая и безопасная метла. Но это не означало, что ей хотелось на ней лететь.
Но у них не было особого выбора. Сами они не могли аппарировать, и каминная сеть была перегружена людьми, прибывающими из более отдаленных мест. И Гарри никогда бы не пошёл пешком, когда мог летать. Между их коттеджем и жилищем Диггори не было никаких маггловских домов, поэтому метла была наиболее подходящим вариантом.
Бродяга сегодня работал, поэтому пропустит большую часть вечеринки, так что они не могли аппарировать с ним. Он присоединится только к ужину.
Полет занял около десяти минут, и Гермиона была счастлива снова встать на твердую почву.
Как только они слезли со своих метел, Гарри сразу же сосредоточился — его пронзительные зеленые глаза обшаривали медленно растущую толпу в поисках Седрика Диггори.
Гермиона закатила глаза и направилась туда, где увидела миссис Уизли. Женщина наверняка знала, куда можно поставить метлу. Потому что она точно не собиралась играть в квиддич.
— Так, Джинни, я не хочу, чтобы ты испортила свою замечательную мантию игрой в квиддич. Оставь это…
— Мам, — Джинни скрестила руки на груди, и на ее лице отразилась ярость, — если ты ещё раз скажешь «оставь это мальчикам», я закричу. Я ничуть не хуже любого из них. И я взяла запасную мантию, чтобы переодеться, если смогу играть. Так что не говори, что я испорчу ее.
— Мама, с ней всё будет в порядке. Пусть Джинни играет, если хочет. Она потрясающий игрок, — сказал Билл Уизли.
Гермиона почувствовала, что вторгается в спор, который слышала уже слишком много раз. Миссис Уизли никак не могла понять, что ее единственная дочь была такой же «одной из мальчишек», как и любой из ее сыновей.
Миссис Уизли в отчаянии всплеснула руками и сдалась.
— Ладно! Играй в квиддич! Но если ты испортишь свою новую мантию…
— Не волнуйся, мама. Не испорчу, — пообещала Джинни, опустив руки, и, улыбнувшись, поспешила в том же направлении, что и Гарри.
— О, Гермиона, дорогая, рада тебя видеть, — заметила миссис Уизли стоящую рядом Гермиону.
— Здравствуйте, миссис Уизли. Я не хотела вмешиваться, просто хотела спросить, куда можно ее поставить, — она подняла метлу.
— Давай я просто возьму ее у тебя, — миссис Уизли улыбнулась. — Иди и наслаждайся вечеринкой, — она указала на далекую фигуру на метле, — я думаю, что Рон там.
Гермиона отдала ей метлу, и миссис Уизли поспешно удалилась, оставив Гермиону стоять рядом с Биллом. Она была немного озадачена словами женщины. Почему миссис Уизли решила, что она будет искать Рона?
— Прости, Гермиона. Мама очень волнуется с тех пор, как на прошлой неделе босс Перси оказался в Мунго после сердечного приступа. Перси всё это время работал шестнадцать часов в сутки, чтобы уладить дела с закрытием турнира, и мама обеспокоена, что он не бережёт своё здоровье. Поэтому она так нас опекает.
— Я бы поверила, что это было причиной, если бы за эти годы не слышала тот же самый спор между ними уже миллион раз, — Гермиона улыбнулась.
— Очко, — он ухмыльнулся, глядя на нее.
Гермиона кивнула в знак согласия и оглядела толпу, чтобы посмотреть, кого ещё из присутствующих она знает. Каким бы интересным человеком ни был Билл, они не были очень близки.
— Ге'гмиона! Как хо'гошо увидеть знакомое лицо!
Гермиона обернулась и увидела прелестную Флёр Делакур, одетую в тонкую мантию лавандового цвета.
— Флёр, как ты? Мы не общались с…
— С окончания вто'гого испытания. Ты была немного занята с Викто'гом.
Гермиона почувствовала, как после этих слов жар коснулся ее щёк. Больше всего из-за того, что рядом находился Уизли. То, что знал один Уизли, знала вся их семья. После того, как она провела несколько дней вместе с близнецами, чтобы выполнить свою часть сделки, она выяснила, что говорить что-то личное было очень опасно.
Флёр рассмеялась, и звук ее голоса разнесся по округе, как звон маленьких колокольчиков.
— Я забыла, как ты молода. А, — она перевела взгляд с Гермионы на Билла, — кто это?
Гермиона отошла в сторону, чтобы представить их друг другу, и тут же поняла, что ей нужно найти другого собеседника. Взгляды, которыми обменивались Флёр и Билл, определенно не были равнодушными.
Они даже не заметили, когда Гермиона сказала, что отправляется на поиски Луны. На самом деле она сомневалась, что Лавгуды здесь. Как минимум пока. Они редко приходили на мероприятия вовремя, по крайней мере, когда не было назначено определенное время.
Она пробиралась сквозь толпу людей, узнавая много знакомых лиц, но ни с кем не желая вступать в разговор. Через некоторое время она очутилась на краю сада. Отсюда ей было видно группу людей с метлами в руках, находящихся на поле неподалеку. Она не могла разглядеть их, но, похоже, среди них был Виктор. Гермиона устроилась под массивным дубом и начала работать над теоретическими вопросами, связанными с созданием бесконечного пространства внутри сумки таким образом, чтобы всегда можно было найти предмет, помещенный в это пространство. Ее мысли метались в разных направлениях, пока отдаленный гул разговоров сливался с криками и воплями игроков в квиддич.
Время шло, солнце смещалось в небе, и Гермиона чувствовала умиротворение, пока работала над проблемами.
Она пообщается с друзьями позже, когда подадут ужин. То, что она делала сейчас, было гораздо лучшим способом провести прекрасный солнечный день.
***</p>
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов, Великий волшебник и директор Хогвартса, мог придумать немало способов, как он предпочел бы провести прекрасный летний день, чем решать задачу, которая сейчас стояла перед ним.
За всё время своего пребывания на должности директора он ни разу не исключил ни одного студента.
Он много часов размышлял об этом, но, в конечном счете, всегда приходил к выводу, что отчисление студентов и лишение их права на нормальное будущее погрузит большинство волшебников и ведьм дальше во тьму.
Такие люди, как Хагрид, были исключением, а не правилом.
Именно по этой причине он позволил Сириусу избежать настоящего наказания за то, что тот чуть не убил Северуса.
Он знал, что исключение Сириуса из школы и разоблачение Ремуса как оборотня принесет только несчастье и страдание. Но он даже не мог подумать, что отсутствие наказания Блэка лишь ещё больше толкнет Северуса во тьму, которую он старательно обходил стороной.
Это был один из немногих случаев, когда Дамблдор мог честно заявить, что его решение было не совсем правильным. Хотя он не был уверен, что в том случае являлось правильным решением.
Потому что Северус, погрузившись во тьму, вызвал смерть Поттеров. Но знал ли Альбус, что Северус отвернулся бы от зла раньше, если бы его обидчики понесли наказание? Или, может, случилось бы что-то ещё, что-то более ужасное?
Волдеморт напал бы на Лонгботтомов? Алиса и Невилл лежали бы рядом с Фрэнком? Мир сейчас был бы под властью Волдеморта? Он отметил Гарри как равного себе. Мог ли кто-нибудь ещё быть равным ему?
Альбус покачал головой и протянул руку, чтобы взять орлиное перо. Он вертел его в пальцах, гадая, сколько ошибок совершил за эти годы. Ошибок, из-за которых он постепенно терял контроль, которым всегда гордился.
Он ошибся, когда Поттеры выбрали Петтигрю хранителем. Он ошибся, когда позволил Сириусу забрать Гарри у его кровных родственников. Его спасла только чистая случайность. Альбус до сих пор не был уверен, что кровная защита всё ещё активна. Хотя сейчас он поручил Арабелле Фигг заняться генеалогией, чтобы выяснить, кто является предком Лили Поттер, урождённой Эванс. Причина должна была крыться здесь, но пока у него не было доказательств.
Он ошибался так много раз, но он ошибался, потому что не был богом. Он был просто человеком. Человеком, который совершил немало ошибок. Человеком, который — самое главное — понимал, что у людей всегда есть выбор.
Сириус выбрал сыграть с Северусом смертельную шутку. Он выбрал годами дразнить и запугивать Северуса. Он выбрал позволить Питеру Петтигрю быть хранителем Поттеров. Он выбрал вырастить двоих детей, за которых не нес никакой ответственности. Он выбрал стать аврором и спасти как можно больше людей.
Он выбрал измениться и искупить свою вину. Он выбрал стать лучшим человеком.
Северус выбрал отвернуться от своей подруги детства. Он выбрал завести новых, более темных друзей. Он выбрал принять Тёмную Метку. Он выбрал рассказать Волдеморту о пророчестве. Он выбрал предать Волдеморта, чтобы спасти свою подругу детства. Он выбрал поклясться защищать ее осиротевшего сына.
Он также выбрал измениться и искупить свою вину. Он стал если не лучшим человеком, то человеком, который совершает хорошие поступки.
И отказ Альбуса отчислять любого студента дал им этот шанс.
И именно поэтому он твердо стоял перед Визенгамотом и отказывался исключать Кормака Маклаггена.
Робеус Барроу и Грэхем Монтегю были вне его контроля. Они оба были совершеннолетними и сдали ЖАБА. Они сделали выбор, который будет иметь большие последствия.
Но с Кормаком всё было по-другому. Ему было всего пятнадцать лет, и с помощью шантажа, лжи и подкупа его убедили раздать Ветитус. Он считал, что это обычные яблоки. Что карамель содержала небольшое количество любовного зелья. Гораздо менее тяжкое преступление, чем раздача Ветитуса.
Барроу и Монтегю не верили, что Кормак их выдаст. Они не думали, что он добровольно отдаст свои воспоминания и примет Веритасерум.
Какие глупцы.
И поэтому Альбус решил дать Кормаку шанс. Он отказался исключать мальчика. А если он не исключит его, они не смогут отправить его в Азкабан.
Не было прощения за раздачу чистого, необработанного Ветитуса.