Глава 11. Любопытные последствия (2/2)

— Могу я так называть других?

— Только если ты хочешь встретиться лицом к лицу с моим гневом.

— Значит, — Драко встретился с ней взглядом и ухмыльнулся, — по сути, вообще не использовать это слово.

— Да.

— Я могу попытаться. Что ещё?

— Никогда не упоминай о своей тете в моем присутствии.

— О тете Андромеде? — он нахмурился. — Я думал, она тебе нравится.

— Нет, о другой.

На мгновение Малфой растерялся, а потом его глаза расширились, когда он понял, кого Гермиона имела в виду.

— О ней? Я даже никогда не встречался с этой женщиной! И рад этому! Слухи, которые я слышал… — он вздрогнул.

Гермиона изумленно уставилась на Малфоя.

При упоминании о Беллатрисе Лестрейндж он даже почувствовал некоторое отвращение и страх.

Неужели она ошибалась, считая Малфоя ее любимым племянником? Эта мысль заставила ее резко остановиться. До этого она уже удивилась знанием Малфоя о Шекспире. Неужели Гермиона столько лет считала его не тем, кем он являлся? Может, она ошибалась и в других вещах?

Нет, не может быть. Она видела, как он хулиганил в первые годы. Видела, как он подсыпал опасные ингредиенты в гриффиндорские зелья, когда Снейп не смотрел. Он насмехался над ней и Гарри каждый раз, когда они оказывались поблизости, бормоча оскорбления и грубые шутки своим дружкам.

В конце концов, не все люди были полностью плохими. Гермиона просто не принимала тот факт, что он был полностью сформировавшейся личностью с хорошими и плохими сторонами. Так что теперь открытие его хороших черт шокировало ее.

Гермиона почувствовала себя так, словно ее мир перевернулся на другой бок. Если она ошибалась насчет Малфоя, то в чем ещё она ошибалась?

На самом деле ей не хотелось даже думать об этом.

Не сейчас.

Гермиона убрала палочку и сделала несколько шагов вперед.

— Принесём взаимные клятвы верности? Ты ведь знаешь, что это такое?

— Ты что, считаешь меня невеждой? — усмехнулся он. — Конечно, я знаю, — Малфой протянул руку, бросив на нее вызывающий взгляд.

Гермиона встретилась с ним взглядом и протянула свою руку. Он крепко сжал ее, и она начала говорить.

— Я, Гермиона Грейнджер Блэк, клянусь соблюдать правило рода Малфоев не нападать на семью, что относится к Драко Люциусу Малфою, пока он не использует слово «грязнокровка» и не упомянет Беллатрису Лестрейндж в моем присутствии.

Его хватка на ее ладони усилилась. Гермиона заметила мозоли на подушечках его пальцев. Гарри, Рон и Джинни — у всех были мозоли в одном и том же месте от долгого времени, проведенного за метлами. По какой-то причине эта деталь успокоила ее, и девушка почувствовала себя немного лучше, соглашаясь на это перемирие.

— Я, Драко Люциус Малфой, клянусь соблюдать правило рода Малфоев не нападать на семью, что относится к Гермионе Грейнджер Блэк, моей кузине через удочерение, до тех пор, пока она не поддержит желание моей матери связать нас узами брака.

Гермиона удивленно посмотрела на него, но Драко только пожал плечами.

Ну что ж, на самом деле она не возражала против его предостережения. Поскольку она всё равно не собиралась выходить за него замуж.

— Я принимаю клятву.

— Я принимаю клятву.

Как только последний слог слетел с его губ, между их сцепленными руками пробежал электрический ток, запечатывая соглашение, гарантирующее, что каждый узнает, если клятва будет нарушена другим. Как только всё закончилось, они разняли руки. Гермиона быстро одернула рукав, потому что он поднялся достаточно высоко, что можно было видеть четко вырезанную букву «Г». Малфой, казалось, даже не заметил этого, он смотрел в окно с задумчивым выражением на лице.

— Я уже ухожу, Малфой. Дай мне знать, что ты выяснишь.

Он рассеянно кивнул, и Гермиона не стала дожидаться словесного ответа. Ей нужно было выяснить, видел ли Бродяга эту статью и что он сделает, чтобы предотвратить ситуацию, в которой они не хотели оказаться.

Время было на вес золота, и она потратила его слишком много, пока разговаривала с Малфоем.

***</p>

Нарцисса довольно лениво потянулась, прежде чем поднять с пола свою мантию. У нее болели места, о которых она даже забыла. Слишком много времени прошло с тех пор, как они делали это в последний раз. И это следовало исправить.

Тихий шепот, и ее мантия преобразилась в прекрасный шелковый домашний халат. Она надела его и сбросила остальную одежду в кучу.

Домовые эльфы разберутся с этим позже.

Она завязала халат и посмотрела на Люциуса. Он стоял за своим столом, который преобразовал так, что на нем можно было легко писать стоя. На самом деле ее это не удивило. На его месте она бы тоже не захотела садиться.

Уголки ее губ приподнялись. Нарциссе не потребовалось много времени, чтобы заставить мужа понять, почему в его интересах использовать свои связи, чтобы остановить любого, кто попытается воспользоваться статьей Скитер против Гермионы Блэк. Он действительно быстро учился и довольно хорошо видел, какую пользу это приносит.

Его проблема заключалась в том, что он не мог по-настоящему оценить, как быстро всё может измениться. Или в том, что не мог понять насколько важной может быть одна маленькая, казалось бы, несущественная деталь.

Он мыслил масштабно, совсем не понимая, что именно мелочи действительно имеют значение.

Нарцисса как-то читала, что никогда нельзя отдавать приказ, который не будет выполнен. То же самое можно сказать и о политике. Никогда нельзя принимать политику, которая не будет поддержана. Люциус знал это, и он всегда хорошо вел дела, используя это правило.

Но он не понимал, что правило было гибким. Потому что, если политика не будет поддерживаться, нельзя менять ее и отказываться от нее. Скорее, надо медленно, по одной маленькой детали менять менталитет, чтобы такая политика была поддержана.

Нарцисса подошла и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Ее рука обвилась вокруг его тела, ложась на поясницу, прямо над ягодицами. Он не прекращал писать, но его дыхание немного сбилось. Женщина могла сказать, что ему было интересно, напомнит ли она ему о том, что они недавно делали.

Но она предпочла этого не делать. Сейчас он не нуждался в напоминании. Может быть, вечером она напомнит ему, а потом вознаградит за всю его тяжелую работу.

Ее сердце забилось быстрее при этой мысли.

Да, прошло уже слишком много времени с тех пор, как они делали это в последний раз.

Свободной рукой он погладил ее щеку, продолжая что-то быстро писать на пергаменте.

Нарцисса на мгновение прижалась к его руке, успокаиваясь. Уверенная в том, что он всегда поддержит ее. Так же, как она поддерживала его. Затем она отстранилась, легонько поцеловала его руку и вышла из комнаты. Оставив его стоять за столом и писать в одних штанах и накинутой на себя мантии.

Через час она искупалась и снова оделась как полагается. У Нарциссы не было доступа к коттеджу Блэков через камин, поэтому она направилась к выходу из поместья и немного прошла по дорожке, пока не почувствовала, что антиаппарационное поле осталось позади.

Мгновение спустя она стояла у ворот причудливого, увитого плющом коттеджа, который ее кузен теперь называл домом.

Как только Нарцисса положила руку на калитку перед домом, то почувствовала, что охранные чары связали ее, удерживая и проверяя личность. Она затаила дыхание, надеясь, что Сириус не изменил их после того, как увидел статью. Он должен был понять, что она не имела к этому никакого отношения.

Чары неохотно отпустили ее, позволив открыть ворота. Нарцисса быстро зашагала по усыпанной гравием дорожке.

Удивительно, но в открытом дверном проеме ее ожидал не домовой эльф. Это была сестра.

— А, вот и ты, Цисси, мы всё гадали, когда же ты появишься, — сказала Андромеда самым будничным тоном.

Но она продолжала стоять в дверях, не отходя в сторону, чтобы впустить Нарциссу.

— Андромеда, я уверена, ты понимаешь, что я не имею никакого отношения к этой статье.

— Да, но как насчет твоего мужа? Я уверена, что ему не нравится идея женить его сына и наследника на приемной магглорожденной.

Нарцисса поняла, к чему она клонит. Никто на самом деле не знал, что во всех областях, кроме подчинения Темному Лорду, именно она управляла семьей Малфоев. Она очень тщательно держала этот факт в секрете. Так было безопаснее.

— Он верит в вероятность так же, как и Сириус. Он не заинтересован в том, чтобы яро противостоять этому.

Глаза Андромеды сузились, и она скрестила руки на своей зелёной шерстяной мантии.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что, когда я уходила, он отправлял несколько писем, чтобы убедиться, что эта статья никаким образом не сможет угрожать семье Блэков. Он знает, что семья очень важна для меня. И он любит меня, поэтому позаботится о том, чтобы моя семья была под защитой.

— Даже если это означает помощь Сириусу Блэку и его приемной магглорожденной дочери?

— Да.

Сестры уставились друг на друга, оценивая, изучая, как никогда раньше. Нарцисса всегда забывала, что Андромеда тоже была слизеринкой. И что она была довольно могущественной, прежде чем открыла свои истинные мысли. Никто никогда не подозревал, что она была влюблена в магглорожденного пуффендуйца.

До тех пор, пока они вдвоем не сбежали.

Даже Беллатрису одурачила, а она была не из тех, кого легко обмануть. Она жила и дышала обманом и недоверием.

Это заставило Нарциссу задуматься, действительно ли Андромеда простила ее. Действительно ли они оставили прошлое позади. Или это было всего лишь маской.

От этой мысли Нарциссе стало немного грустно, но у нее не было времени на размышления. Не сейчас.

— Полагаю, ты хорошо знаешь своего мужа.

— Так же хорошо, как ты знаешь своего, — ответила Нарцисса.

— Очко, — Андромеда отступила на шаг, придерживая дверь открытой. — Тогда входи. Если Люциус принимает меры, остальные должны об этом знать. Надо принимать решения сообща.

Нарцисса последовала за сестрой в маленькую уютную прихожую и сбросила с себя зимнюю мантию, повесив ее на довольно простой крючок на стене. Она понимала, что должна испытывать отвращение к простоте, обитавшей в коттедже, но тепло и любовь, царившие в нем, остановили ее. Это было такое же удобное место, как поношенный джемпер.

Ничто не сравнится с абсолютным совершенством Малфой-мэнора.

Или темным убранством на площади Гриммо.

Ее повели не в гостиную, где она когда-то пила чай с Сириусом. Вместо этого они отправились на маленькую уютную кухню в задней части дома. Огонь весело потрескивал в кухонном очаге, и несколько человек сидели за сверкающим деревянным столом. Небольшие кружки с чаем небрежно стояли среди тарелок с печеньем.

Нарцисса тут же почувствовала себя непрошеной гостьей.

В группе людей, сидевшей за столом, она узнала Артура и Молли Уизли, одетых в свои поношенные простые мантии. Рядом с ними сидел мужчина, в котором она смутно распознала Ксенофилиуса Лавгуда. Его мантия была сделана из бархата и шелка, но выглядела такой мятой, что у Нарциссы возникло сильное желание наложить на нее несколько чар. Видеть такую красивую ткань, к которой так плохо относились…

Ещё за столом сидел человек со шрамами в заплатанной, но тщательно выглаженной мантии. Она лишь несколько раз коротко разговаривала с Ремусом Люпином, но знала, что он был довольно умным и интеллигентным человек. Она слышала, что он был учителем Гермионы и Гарри до их поступления в Хогвартс.

И, конечно же, во главе стола сидел Сириус. Его длинные волосы свободно свисали вокруг лица, а мантия была чистой, но начинала мяться. Вероятно, потому, что ее кузен не мог сидеть спокойно.

— Цисси, хорошо, что ты зашла, — сказал Сириус, когда Артур Уизли встал, чтобы пододвинуть ей стул.

Следующий час был очень долгим для Нарциссы. Она провела время, еле ориентируясь в этой незнакомой группе, пока убеждала их, что Люциус действительно помогает. Затем последовала ещё одна дискуссия о том, что нужно сделать.

Лавгуд предложил опубликовать статью, отрицающую то, что написала Скитер, но Нарциссе удалось убедить его, что это не очень хорошая идея. Ей помогло то, что Люпин и Андромеда были на ее стороне. Журнал «Придира» не был известен тем, что печатал правду, поэтому всё, что там публиковалось, автоматически считалось ложью.

— У меня есть идея, — тихо сказал Артур Уизли после того, как они убедили Лавгуда, что только «Ежедневный Пророк» может опубликовать статью, опровергающую то, что написала Скитер.

— Какая, Артур? — спросил Сириус.

— Как насчет серии статей обо всех мифах, легендах и убеждениях, связанных с родовой магией? В конце концов, эта область никогда по-настоящему не изучалось. Не в целом. Каждая семья изучала свою собственную родовую магию. Но все теории по этому поводу не доказаны и не проверены. Если мы покажем, как много существует убеждений, это придаст меньший вес тому, что пишет Скитер. Особенно если она начнет публиковать более острые статьи.

— И мы знаем, что она опубликует ещё, эта женщина ненавидит меня за то, что я все эти годы отказывал ей в интервью с Гарри, — нахмурился Сириус.

Нарцисса не удивилась, услышав причину, по которой Скитер так резко выступила против семьи Блэков. Она никогда не простит того, кто помешает ей написать свой материал.

— И опровержение подробностей того, что случилось с Гермионой, тоже не помогло, — добавил Люпин.

— Эта женщина просто отвратительна! — сплюнула Молли Уизли.

Нарцисса никогда бы не поверила, что такое возможно, но она была согласна с Молли Уизли, урождённой Пруэтт. Скитер нужно было спустить с небес на землю, и как можно скорее. Прежде чем она нанесет какой-либо ущерб, который они не смогут исправить.

— Я думаю, что это очень разумная идея. Если мы завалим публику всей противоречивой информацией о родовой магии, у нас будет больше возможностей для маневра, чтобы защитить Гермиону и ее наследство, — сказала Нарцисса.

— Мне сложно это говорить, но моя кузина права. Нам нужно доказать, что родовая магия чрезвычайно сложна и что то, что характерно для одной семьи, не характерно для всех. Поэтому никто, кроме собственной семьи, не может доказать, что человек не понимает свою родовую магии. И, таким образом, только те из нас, кто владеет родовой магией Блэков, могут судить о понимании Гермионы, — Сириус многозначительно посмотрел на Нарциссу, потом на Андромеду. — И я могу предположить, дорогие кузины, мы все согласны с тем, что Гермиона понимает нашу магию так же хорошо, как и мы. Я прав?

— Сириус, ты вообще должен спрашивать? — подняла бровь Андромеда.

— Если спросить, то будущие недоразумения станут менее вероятными, — сказал он.

— Очко. Тогда, да, я полностью поддерживаю то, что Гермиона знает свою магию так же хорошо, как и мы. Цисси?

— Ты действительно думаешь, что я бы настаивала на том, чтобы Гермиона вышла замуж за Драко и не связывала свою магию, если бы не была уверена, что она всё понимает?

— Очко, — Сириус усмехнулся. — Хотя мне любопытно, почему ты не придаешь никакого значения этой чепухе о том, что древняя родовая магия опасна, когда человек вступает в брак с человеком с несвязанной родовой магией.

— Потому что связывание половины родовой магии происходит только со времён основания Хогвартса. Есть некоторые споры о том, почему это началось, но я знаю, что чистокровные семьи вступали в брак друг с другом без инцидентов до этого. Даже когда все на протяжении нескольких поколений с обеих сторон были чистокровными или полукровками. Я почти уверена, что у Драко и Гермионы будет всё нормально, если мой план станет реальностью.

— Не могу поверить, что говорю это, но Нарцисса права, — сказала Молли Уизли. Нарцисса была немного шокирована тем, как неофициально эта женщина обратилась к ней, но ведь Пруэтты никогда не были известны тем, что следовали социальным нормам.

Молли Уизли вытащила свою палочку и взмахнула ею:

— Генус Потестатем.

Все в комнате начали светиться.

Нарцисса ахнула от шока, когда поняла, что Молли Уизли была единственным человеком, который светился серебром.

Она была единственной, кто не связал свою родовую магию — процедура, которая гарантировала, что ее магия не сможет быть передана дальше.

Молли Уизли, урождённая Пруэтт, последняя представительница древнего и славного чистокровного рода, жена Артура Уизли, главы ещё одной древней и могущественной, если не сказать успешной, семьи, никогда не связывала свою магию.

Последствия этого были невообразимы. Нарцисса была так уверена, что ее теория верна. Что дети у Драко и Гермионы будут нормальными, но она не ожидала подтверждения своим мыслям. А сейчас четким доказательством было семеро детей Уизли. И все они были признаны успешными и влиятельными людьми в самых разных областях.

— Тогда это объясняет близнецов, — заявил Люпин.

— У меня есть теория, что родовая магия связывалась, чтобы поддерживать чистоту семей. Чтобы характер магии не изменился. Если у всех одинаковые склонности, это создает меньше сопротивления, — размышлял Лавгуд.

— Со мной это не сработало, — вставил Сириус.

— Не обманывай себя, кузен, ты Блэк до мозга костей. Ты просто направил это в другое русло, — заявила Андромеда.

— Очко, — сказал Люпин.

Нарцисса не думала, что ей действительно хотелось знать, почему они все время говорили «очко». Она была уверена, что это что-то важное для них, но не видела в этом особого смысла. Нельзя вести счет жизни, а если это делать, то можно сойти с ума, когда дела идут плохо. Или стать слишком самоуверенным, когда всё идёт хорошо. Но везде человек выходит проигравшим — возможно, всегда.

Легкое постукивание привлекло их внимание к покрытому инеем кухонному окну. На подоконнике сидела белоснежная сова с привязанным к лапке письмом.

— Я всё гадал, когда же Гермиона пришлет письмо, — вздохнул Сириус.

Услышав его содержание, Нарцисса с трудом удержалась от ухмылки. Она не могла поверить, что Гермиона и Драко начали работать вместе, чтобы отомстить Пэнси Паркинсон и помешать Скитер накопать ещё больше компромата.

Она рада была видеть, что вся эта неразбериха на что-то годится.

Теперь ей просто придется соответствующим образом скорректировать свои планы.