29. Я не работаю в паре. (1/2)

— Даш, вы в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Никита, заглянув в комнату к ребятам.

— Да. Всё решилось, — Старкова поманила молодого человека к себе, и он прошёл внутрь комнаты, а затем устроился в непосредственной близости от девушки. — Пришла Анна и принесла нам ампулы. Это же всё ты, да?

Он с нежностью накрыл Дашину ладонь своей, не замечая, как Андрей внимательно проследил за его жестом. Никита вдруг перешёл на шёпот, чтоб его смогли расслышать только Даша и Вика.

— После того, как ты ушла, я поговорил с Аней. Она тоже ничего не знала и сразу пошла к Вадиму решать вопрос.

Две подруги, сидящие рядом, переглянулись.

— К Вадиму? — напряжённо переспросила Вика.

«Значит, это было не его распоряжение, а импровизация Морозова. Уже легче. Хотя кого я обманываю? Он в любом случае наорёт на меня».

Какое-то время Ольшанский задумчиво вглядывался в лицо Вики, а потом также шёпотом отметил:

— Кажется, ты дорога ему.

— М? — нахмурилась Кузнецова, прослушавшая начало предложения.

— Он переживает за тебя, не хочет, чтоб ты погибла от вируса.

«Ах, ну да. Вирус. Я заражена для них».

Она вспомнила, как недавно ей пришлось выпить дозу антидота, чтоб никто ничего не заподозрил. В душе она молилась, чтобы это не слишком сильно сказалось на её здоровье.

— Не факт, что это послужило мотивом. Скорее всего, он хотел поставить отца Макса на место, обломать его планы.

— Одно другому не мешает, — стоял на своём Никита.

***</p>

Взволнованный Рома влетел в кабинет к Петру Алексеевичу.

— Это что? Анна дала нам лекарство. Это у тебя шутки такие, да? — перешёл сразу к делу мужчина.

— Нет. Действительно Анна дала нам ампулы. 6 штук. Я сделал вид, что пью, — Павленко вернул Морозову сосуд, оставленный им в целости и сохранности. — Вы и вправду хотели их убить?

— Не твоё дело, это во-первых. Во-вторых, если ты забыл, Максим хотел меня убить, и ты знал об этом, а я — нет.

Рассерженный Морозов — это страшно, и Роман слишком хорошо это знал, чтобы просто промолчать на услышанное обвинение.

— Я ничего об этом не знал, честное слово, — парень едва не задохнулся от испуга, переполнившего его нутро.

— Как же, как же... Я знаю, моя смерть нужна тебе, нужна до зарезу. Нет меня — нет проблемы, и ты снова чистенький.

Морозов прекрасно видел, какое влияние он оказывал на этого мальчишку. При этом Павленко не переставал отрицать свою причастность к покушению на него. Хотя чего ещё можно было ожидать от такого слабака, как он? Пётр не испытывал к нему ничего, кроме отвращения и презрения. Мужчина бы с радостью скинул бы этот балласт в виде ненадёжного шпиона со своих плеч, и чем дольше он размышлял об этом, тем сильнее склонялся к решению избавиться от этой причины его постоянной головной боли.

— Да честное слово, я ничего не знал про вас! — выдавил из себя Рома.

— Честное слово предателя. Отличный аргумент! — хмыкнул Пётр. — Ты развеял все мои сомнения, — схватив Павленко за верх рубашки, он притянул его к себе. — Нет, маленький, предал один раз — предашь и другой.

Павленко сглотнул ком в горле и замотал головой.

— Я вам... Я правду говорю, я не в курсах был. Ну... ну, правда. Он только сегодня раскололся, что хотел убить вас. Ну честное слово, поверьте! Правда. Ну я вас прошу!

— Ну, тогда ты мне не нужен. — Морозов свободной рукой вытащил из кармана шприц и зубами снял с иглы колпачок. — Зачем мне бесполезный информатор. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю, ничего никому не скажу.

Парень глазами размером с блюдца следил за иглой.

— Пожалуйста, прошу вас, не делайте этого. Я вам всё расскажу. Всё. Всё! — Рома чуть ли не в ноги к Петру Алексеевичу упал.

Вдруг в его сознании всплыл образ презрительно ухмыляющейся Алеси. Если бы девушка была здесь и увидела, как Рома унижался и молил о пощаде, она смерила бы его недовольным взглядом и обречённо покачала головой. Потому что он выглядел жалко. Павленко никогда не был сильным. Он не был таким, как Петровская. И эти мысли заполнили бы его черепную коробку, если бы парень так не дрожал от страха.

— Что ты мне расскажешь? — Морозов выплюнул колпачок. — Про то, как вы списываете на уроках биологии? Или про то, как мой сын Максим тайком курит в туалете и по углам девчонок зажимает?

Рома чувствовал, что он близок к потере сознания. Или потере жизни. Он лихорадочно искал способ избежать неминуемой участи.

— Нет. Нет, это про Лизу. Она видит призраков, они к ней приходят... — Пётр зашёлся в приступе смеха.

— Призраков? Издеваешься?

— Нет. Она рассказала про вашу жену, о том, что вы её убили — утопили в ванне, — улыбка медленно сползла с губ бывшего директора.

— Она всем об этом рассказала? — неживым голосом поинтересовался Морозов.

— Мы тоже ей не сразу поверили, — заговорил парень, избегая прямого ответа на вопрос. — Ну, они к ней приходят, я не знаю, просят о помощи, всякую фигню... И, там, Соня, Миша, этот племянник Семёна Андреевича который, и ваша жена тоже. Пожалуйста. Отпустите.

Пётр погрузился в размышления. Может, этот малец всё же сможет рассказать ему ещё что-нибудь полезное. Мужчина оттолкнул Рому от себя.

— Пошёл вон. Вон пошёл.

***</p>

— Кузнецова, выйди-ка на минуточку. Поговорить надо.

Кровь отлила от лица Вики, когда она встретилась глазами с Уваровым. Даша сочувственно кивнула и сжала пальцы в кулак, желая подруге удачи.

— Да у нас сегодня прям день открытых дверей! — ядовито воскликнул рассерженный Максим. — Учителя всё идут и идут.

Но ни Вадим, ни Вика не обратили на него никакого внимания. Девушка поднялась со своего места и на негнущихся ногах прошла мимо удивлённых друзей к выходу из помещения.

— Ау-ау-ау! Что ж ты делаешь? Синяки останутся! — Вадим крепкой хваткой вцепился в руку девушки и потянул за собой. Когда они завернули за угол, мужчина толкнул Вику в сторону и ударил ладонью по стене в нескольких сантиметрах от её головы. Вика вздрогнула и расширенными от испуга зрачками уставилась на Вадима. Запястье ныло, и девушка обхватила его пальцами другой руки и начала растирать, не сводя глаз с взбудораженного Уварова.

— Скажи, пожалуйста, вы что, совсем нюх потеряли? Сбрендили совсем, да? — прорычал он ей в лицо.

— Мы не знали ничего! — начала оправдываться Кузнецова. — Макс сам это всё придумал, и кроме Лизы и Ромы никого не поставил в известность. Ты серьёзно думаешь, что я бы стала участвовать в такой вендетте? Макс думал, что, убив отца, освободит нас.

— О, так, может, пора рассказать твоим друзьям, что Морозов не является вашей единственной и главной проблемой? Вдруг найдутся желающие и мне пустить пулю в лоб?

Вадим лукавил. Разумеется, он не собирался никому ничего говорить. Преимущество было у него до тех пор, пока эти ребята не начали копать в его сторону. Под его ногами никто не путался и этот факт значительно упрощал работу. Но ему было интересно, что Кузнецова скажет на такой вариант развития событий.

Своего рода угроза возымела эффект. Сердце Вики сделало кульбит и тут же оказалось в пятках. Ей и в страшном сне не могло присниться, что ребята всё узнают вот так. Это будет катастрофа.

— Нет! — вскрикнула она. — Вадим, пожалуйста, не надо! Я прошу тебя! Они не поймут. Пожалуйста, не разрушай всё окончательно.

Такая отчаянная мольба в голосе и взгляде отрезвила мужчину. Он немного расслабился.

— Ты так дорожишь этой кучкой недоумков...

— Они мои друзья! Мы столько прошли вместе...

На минуту воцарилось молчание. Уваров размышлял, а девушка ждала его вердикта. И вот когда Вика всё же решила задать ему вопрос, он хитро прищурился, и его глаза загорелись в предвкушении. Кузнецова поняла, что мужчина что-то задумал.

— Ну, тогда ты не обидишься, если я воспользуюсь сложившейся ситуацией.

— То есть?

— Ну смотри: я закрываю глаза на вашу самодеятельность, а ты ходишь на мои занятия.

Вадим широко улыбался, радуясь тому, что для него всё складывается как нельзя лучше.

— Так я вроде и не прогуливаю...

— На другие занятия.

Осознание вмиг сменилось недовольством Кузнецовой, она часто замотала головой.

— О, нет, Вадим, даже не думай.

— Да, Вика! — настаивал мужчина. — Я вообще не понимаю, чего ты кобенишься. Тысячи людей были бы счастливы, выпади им шанс оказаться на твоём месте.

Вика задумалась. Каково это быть на «её месте»? Кто она?

Девушка, которая когда-то была лучшей в учёбе, стремилась к золотой медали, а сейчас с трудом выкраивает время на подготовку к экзаменам.

Которая по идее должна быть заражена смертельным вирусом, но по необъяснимой причине всё ещё здорова, из-за чего вынуждена постоянно лгать своим друзьям.

Которая за пару лет потеряла многих, в том числе и себя, в проигрышной борьбе за правду, свободу и жизнь.

Которая ведёт даже не двойную, а тройную жизнь и разрывается между долгом и чувствами, между правилами и желаниями, мечется между истиной и ложью.

Она та, кто наплевал на общественное мнение, связавшись с учителем, по совместительству убийцей и фактически собственным врагом.

Хорош списочек, ничего не скажешь

— Сильно сомневаюсь в этом, — криво усмехнулась Вика.

Но её сомнения были проигнорированы.

— Природа наделила тебя феноменальными способностями, и так просто отмахиваться от возможности их развивать и применять — истинное варварство. Если ты будешь меня слушать, то в будущем у тебя может быть всё: деньги, власть, статус.

Вика удивлённо раскрыла глаза. Он что, меряет её по себе? С чего он взял, что ей это надо?

— Вадим, деньги и власть меня не интересуют, — сказала она так, словно тайну ему раскрыла. — Я не ты. И не пытайся меня переделать. Я же не пытаюсь.

— Меня не нужно переделывать, — скривился физрук. — Я безупречен.

— Ну да, ну да. Мы все в курсе. Вадим, я серьёзно! Я принимаю тебя и ничего не требую взамен, хоть это и не просто бывает.

Фраза девушки стала триггером для Уварова, и он вспомнил недавнюю беседу с Мальцевой.

— Вадим, отпусти девочку, по-хорошему тебя прошу. Я не знаю, что ты задумал, но что бы это ни было, прекрати свои игры! — Полину всё никак не отпускала ситуация с Викой. Мальцева видела, как девочку затягивает в эти опасные сети. И она не собиралась сидеть сложа руки, пока её ученица медленно, но верно приближалась к точке невозврата.

— По-хорошему? — хмыкнул Уваров. — А если нет? Что ты сделаешь?

— Уж поверь мне, я это просто так не оставлю. Я не позволю тебе сломать её жизнь так же, как ты сломал мою.

— Я всегда заботился о тебе, — сказал он в ответ на это.

— О-о, у тебя прекрасное представление о заботе! Ты лишил меня самого дорогого мне человека. Это ты называешь заботой?

Уваров проигнорировал упоминание своего брата в её словах и вернулся к тому, с чего они начали.

— Насколько мне известно, Вика говорила с тобой. Похоже, что она хочет, чтоб я оставил её в покое?

Мужчину забавляла вся эта ситуация: никогда до этого Мальцева не уделяла его персоне столько внимания. Оказалось, чтобы она чаще радовала его своим присутствием, достаточно было завести интрижку с одной из учениц. Эх, знал бы он раньше...

— Да она просто не понимает, что её ждёт. Ты же убиваешь всё хорошее вокруг. Ты чудовище, Уваров, — выплюнула она ему в лицо. — Никто добровольно не захочет связываться с чудовищем. Такие, как ты, никому не нужны. Но, когда Вика это поймёт, будет поздно.

— Да что ты вообще обо мне знаешь?! — рыкнул на неё Вадим.

— Я знаю главное: ты не способен на любовь и заботу. Твои чувства разрушительны. И я сделаю всё, чтобы уберечь эту девочку от тебя.

— Хорошо.

Вика выдохнула, решив, что Вадим отстанет от неё. Но следующие его слова развеяли иллюзии девушки и заставили подавиться возмущенным вздохом.

— Тогда будешь ходить туда через силу. А вообще бери пример с Виноградовой. Они с Харитоновым, по-моему, всем довольны.

— Кстати, об этом. А Харитонов там каким боком оказался, а?

***</p>

Морозов поймал Вадима в коридоре.

— Ты почему разрешил Анне дать лекарство Максиму и остальным?

— А ты мне хотел сюрприз устроить? 6 трупов, когда в школе полно легавых? Ты ничего получше придумать не мог?

Сейчас положение действительно было непростое. В связи с расследованием убийства Крылова в школу без предупреждения могли пожаловать представители закона. Они проводили допрос, шныряли по лесу, и работникам Ingrid приходилось соблюдать режим сверхсекретности. Дела продвигались медленно, и Вадима это нервировало. А тут ещё этот недоумок такие кренделя выписывает.

— А как я по-твоему могу всё контролировать? — огрызнулся Пётр. — Это единственный способ. Они должны знать, кто здесь хозяин.

Из груди Вадима вырвался приглушенный смешок.

— Здесь хозяин не ты. И никогда им не был.

— Если бы не ты, они бы давно ползали бы у меня в ногах.

Вадим машинально представил Вику, стоящую на коленях перед этим ничтожеством, и этот образ совершенно ему не понравился. Если бы Уваров не умел хорошо контролировать и скрывать свои эмоции, то Морозов бы сейчас схлопотал мощный удар по лицу.

Внешний вид мужчины не выдавал бушующего внутри бешенства. Уваров всё с тем же насмешливым выражением лица протянул:

— Аааа... Вот, чего ты добиваешься... Слушай, неужели я тебя так прижал, что тебе нужно оторваться на ком-то более слабом, а?

— А ты не прижал меня, — опроверг высказывание физрука Морозов.

От былого веселья не осталось и следа, когда Вадим на полном серьёзе заговорил о грядущих временах.

— Здесь я решаю, кому умирать, а кому жить. По крайней мере в ближайшие несколько недель. А потом я буду решать, кому остаться в живых, а все остальные сами будут умирать. И это касается всех, усвоил?

***</p>

13 марта