12. Хорошо... Давайте заключим сделку. (1/2)

— Ты же уехал, — неуверенно произнесла Даша.

— Решил остаться, — улыбнулся Никита.

— Неожиданно. И почему же?

— Семейные обстоятельства, — уклончиво ответил он, дав понять тем самым, что не готов продолжать разговор на эту тему. — А ты почему не отправилась на отдых?

Даша тоже хотела скрыть истинную причину пребывания в «Логосе» в каникулярное время, и поэтому сослалась на занятость матери.

— Ясно, — кивнул молодой человек, — ну пойдём, я провожу тебя до столовой. — Никита вытянул руки в сторону в приглашающем жесте.

— Пойдём.

По пути Ольшанский сообщил Даше, что подготовил для неё индивидуальный план занятий на следующую четверть, не забыв намекнуть на так и не сданную зачётную работу. На это девушка лишь смущённо улыбнулась, но пообещала закончить её в ближайшее время. Нужно же чем-то себя занять на этих, так называемых, каникулах.

Двустворчатые двери столовой были распахнуты, Никита пропустил Дашу вперёд и вошёл следом. Она тут же стала искать глазами Кузнецову, но когда наткнулась на фигуру той, её приподнятое настроение рассеялось, будто его и не было. На Вике лица не было: она смотрела на подругу, как на бездомного беззащитного котёнка, с болезненной жалостью.

— Вик, что случилось? — прошептала Даша, подойдя вплотную к Вике.

— Даш, — у Кузнецовой сердце кровью обливалось при мысли о том, что именно на её долю выпала роль гонца, принесшего дурную весть. — Твоя мама...

— Что мама?

Вика протянула Старковой ту самую газету, которую ей передал Володя.

***</p>

Даша уже минут сорок не вставала с постели, время от времени вздрагивая от прерывистого плача. Когда дорожки слёз высыхали, новая порция влаги опять обжигала щёки; девушка зарывалась лицом в подушку, чтобы заглушить собственный жалобный вой. Лиза покинула комнату, не найдя в себе сил смотреть на мучения Старковой, а Вика уселась на пол у кровати и сделала лёгкое движение, положив руку на ногу подруги. Слова были лишними, всё, что Кузнецова могла сделать — просто находиться рядом. Хоть ей и было трудно слушать надрывный плач Даши.

— Я хочу к ней съездить, — прохрипела Старкова, когда всхлипывания стихли.

— Что? — Вика плохо разобрала слова подруги.

— Ничего. Вик, оставь меня, пожалуйста, — Даша взглянула на неё с мольбой в заплаканных глазах. Кузнецова немного поколебалась, но всё-таки вышла из комнаты, решив перекантоваться у парней некоторое время.

Она прекрасно помнила то состояние, в котором находилась после смерти Олега. Светлана Дмитриевна сейчас лежит при смерти, а у Даши даже нет возможности приехать в больницу, взять её за руку, сказать, что очень сильно любит. Однако Вика даже в мыслях не ставила свою боль вровень с её, потому что понимала, подруге сейчас тяжелее. У Даши не было других близких родственников. Только мама. И хоть им редко удавалось проводить время вместе из-за постоянных съемок Светланы Старковой, особенно в последнее время, мама всегда была для Даши самым важным человеком.

Вика вошла в комнату к мальчикам и увидела, что вся компания собралась именно там.

— Как она? — тут же спросил Макс.

— Плачет, — тяжело вздохнула и покачала головой девушка.

— Как вы думаете, «Ingrid» имеют к этому какое-нибудь отношение? — Андрей сидел на кровати прикрыв рот рукой, сложенной в сжатый кулак.

— Зачем им это? — ответил вопросом на вопрос Рома. — Для шантажа? Но мы ведь и так заражены. Нет смысла вредить кому-то ещё.

— Но всё же странное совпадение, — не успокаивался Авдеев.

— Да, странное, — согласился Макс.

***</p>

Даша поднялась на ноги и вытерла скатывающиеся слёзы рукавом серой водолазки, подошла к платяному шкафу и раскрыла дверцы. Там внизу лежал небольшой синий рюкзак, в нём — то, что нужно для побега за пределы школы: деньги, документы, бутылка воды, фонарь с почти новой батарейкой (Даша часто брала этот рюкзак с собой, когда они с ребятами бегали в подземелье и в лес), ну и ещё кое-что по мелочи. Старкова сняла с вешалки свою куртку, надела её, накинула на плечи рюкзак и покинула комнату. Её действия были резки, но при этом она не теряла бдительности и, шагая по коридорам, вертела головой из стороны в сторону, остерегаясь очевидцев её бегства. Ступенька за ступенькой девушка спустилась в холл и уже собиралась незаметно выскользнуть во двор, как откуда-то сверху её окликнул знакомый ненавистный голос:

— Старкова!

Пришлось обернуться, несмотря на то, что видеть этого человека сейчас она хотела меньше всего.

— И куда это мы собрались? — пока Морозов-старший важно сходил по лестнице вниз, Даша могла бы сорваться с места и убежать, — мужчина просто не успел бы её остановить — но она была достаточно умна, чтобы этого не делать. Поэтому, когда он схватил её за предплечье и потащил обратно наверх, она не сопротивлялась, только мысленно закидывала Петра Алексеевича всевозможными ругательствами.

Морозов довёл Дашу до её комнаты и буквально затолкнул внутрь. Перед глазами девушки снова предстала пелена. Такую возможность упустить! Там на кровати сидела взволнованная Вика, вернувшаяся за телефоном, которая раздумывала пойти на поиски так внезапно исчезнувшей подруги. Она подскочила, как только услышала звук распахнувшейся двери.

— Это что такое? Я же сказал, из школы ни шагу! Сидеть тише воды, ниже травы. Я не намерен сто раз на дню повторять одно и то же. Чёрт бы вас подр-рал! — прорычал Пётр Алексеевич.

— Ну пожалуйста, ну пожалуйста, — девушка сложила руки в умоляющем жесте, — ну отпустите меня. Я просто хочу увидеть маму, пока есть время. Я в больницу и обратно.

— Нет! — отрезал он. — Там на каждом выходе журналюги.

— А я... я не буду с ними общаться. Я никому ничего не скажу, честное слово. Ни полиции, ни журналистам...

— Ты никому ничего не скажешь, потому что отсюда не выйдешь! — твёрдо провозгласил он.

— Мы же всё равно у вас в заложниках. Отпустите её, она через сутки вернётся, — подала голос Вика.

— Я сказал «нет»! — рявкнул он на Кузнецову, а потом обернулся, обращаясь к Старковой. — Если ты уходишь из школы — ты не получаешь лекарство. Выбирай. Простишься с мамой — простишься с жизнью. Так и вижу заголовки: «Известная актриса и её дочь умерли в один день».