Часть 2 (1/2)

Асажж почувствовала под перчаткой твёрдый металл. Кажется, уже в этот момент ей в голову закрались определенные подозрения насчёт личности Лорда, но она от них лишь отмахнулась. За время клонических войн и в первые годы Империи многие воины теряли конечности, поэтому протез руки — так себе примета. Маска Вейдера, разумеется, не могла показывать никаких эмоций, но датомирка готова была сама дать руку на отсечение, что в тот момент император довольно осклабился. Затевалось что-то очень, очень нехорошее.

Отпустив руку Вентресс, Тёмный Лорд стянул перчатку с левой руки, затем снял шлем, расстегнул застёжки плаща. Вентресс была не из тех, кого можно напугать видом тяжких телесных повреждений. Она равнодушно наблюдала за этим перформансом, будто ничего лучшего от Вейдера и не ожидала, пока Тёмный Лорд не совершил резкий рывок вперёд, приблизившись к ней вплотную.

— Что вы задумали? — спросила датомирка. В голосе невольно проскользнула дрожь. Император удовлетворенно поставил галочку в голове: наконец-то он заставил ведьму хорошенько занервничать.

— Я же уже объяснил, что мне нужен наследник.

Асажж сделала шаг назад и отклонилась корпусом в сторону. Вейдер тоже сделал шаг. Скоро отступать уже будет некуда. Без маски голос императора стал другим. Знакомым. Если бы не противоестественный хриплый тон, включенный в него, опознать личность было бы проще.

— Признаться, я думала, мы прибегнем к репродуктивным технологиям, — сказала датомирка. — Это ведь надёжнее и быстрее. И вы сами можете выбрать пол ребёнка.

— Святая наивность! — теперь Вейдер насмехался в открытую. — Мне всё равно, какого пола будет наследник. С некоторых пор я не доверяю этим деткам из пробирки. Поэтому всё должно быть естественно, и зачатие в том числе.

”Да он издевается?!” — подумала Асажж. От одной только попытки представить такое её передёрнуло. Вентресс за свою жизнь прошла через всякие передряги, и домогательства от самых разных типов были не в новинку. Но с типами всё обстояло просто: лёгкий взмах световым мечом, и наглеца уже нет в живых. Столкнуться с похабностями от галактического самодержца она ожидала менее всего. Шансы против самого Лорда Вейдера при лобовом столкновении были сомнительными.

— Вы меня разочаровываете, миледи. Мы ведь заключили договор, — напомнил император.

”Верно, — мысленно признала Асажж. — Коронованный мерзавец тщательно всё спланировал”.

— За кого ты меня принимаешь, чудище? — выкрикнула ведьма прямо в лицо Вейдеру.

— За здоровую женщину детородного возраста. Я разве не прав? — ответил владыка. От подобного заявления датомирку прорвало на истеричный смех:

— Оригинально придумал, подчинить планету путём превращения её вождя в игрушку для плотских утех. Не обманул, действительно что-то новенькое для Империи.

Вейдер вздохнул.

— Повторяю ещё раз для непонятливых, Асажж. Мне даром не сдался твой Раттатак. Я желаю получить тебя и только.

Набат в голове датомирки уже звучал во всю мощь. По имени к Вентресс не обращались уже очень давно. Подозрения сбывались, под личиной Вейдера скрывался кто-то из её старых знакомых. Впрочем, какая разница, кто он? Асажж стояла на своём:

— Только через мой труп ты коснёшься моего тела, пугало!

— Труп ребёнка родить не сможет, — невозмутимо отвечал император.

Расстояние между ними сократилось до двух коротких шагов. Сокращать его ещё больше император не торопился. К чему спешка, если Вейдеру заранее был известен исход сегодняшней встречи?

Лорд и изначально не надеялся устрашить Вентресс своим обликом: она видела вещи куда страшнее. Интересно, а призраков она боится? Самое время проверить. Применение маскировки перед Асажж не входило в изначальный сценарий, но Лорд рассудил, что такая импровизация будет иметь успех.

— Тебя отталкивает мой вид? Так лучше, что скажешь?

На глазах потрясенной ведьмы опалённое чудовище преобразилось в симпатичного юношу. Это был Избранный Скайуокер собственной персоной, даже шрам на лице (её творение) воспроизведен с идеальней точностью. Только его глаза были огненно-жёлтыми, а не голубыми, какими запомнила их датомирка. Проще было бы поверить, что выжил старый чмырь Сидиус, и теперь шутки шутит: в его стиле. Но нет, хорошо знакомая аура Тёмного Скайуокера подтверждала, что это действительно он.

Спать со Скайуокером Вентресс посчитала куда более худшей перспективой, чем с жуткого вида Тёмным Лордом. С момента последней встречи Асажж, как ей казалось, отпустила прежнюю ненависть. Сейчас уязвленная в прошлом гордость подала голос. Своим внезапным преображением Вейдер действительно пошатнут почву под ногами ведьмы, но нужного эффекта не получил. Напротив, осознание, что перед ней хорошо знакомый юнец, с которым уже доводилось сражаться, а не могущественное зловещее существо, придало ей уверенности. Император понял, что от атаки его отделяет всего одно неверное движение.

— На моей же территории, без оружия? Не смеши. Ты и в прежние времена мальчишку Скайуокера не могла одолеть! — сказал Вейдер.

Уж чего, а упёртости Вентресс было не занимать. Их встречи заканчивались в пользу Скайуокера (ну, может, за редким исключением), но вместо признания очевидного факта Асажж снова и снова бросалась в бой с безумным азартом. И сам Энакин в присутствии ассасина ситхов никогда не мог сохранить хладный рассудок. Никто, даже граф Дуку, так не пробуждал Тьму в Скайуокере, как это делала Вентресс одним своим появлением. В каком-то смысле, он был ей за это благодарен. В сражениях с ней можно было безнаказанно выплеснуть накопившийся гнев, чтобы после какое-то время выглядеть паинькой в глазах товарищей. Однако Вентресс со своими реваншами за пару лет осточертела. Более того, ей хватило наглости покушаться на близких Энакина. Пришло время ответить за свои поступки. Скайуокер в пришлом проявил мягкость и не смог раз и навсегда решить проблему, но Вейдер поблажек не даст.

Воспоминания будоражили мысли, и вместе с тем Лорд замечал, что, помимо боевой горячности, внутри нарастает возбуждение иного рода. Прежде он не воспринимал Вентресс не то, что как женщину, а даже как человека. Считал этакой материальной формой ненависти, машиной-убийцей, лишённой характеристик живого существа. Теперь Вейдер беззастенчиво пялился на формы ведьмы, что после нескольких неаккуратных движений обнажились ещё сильнее. ”Кажется, я начинаю понимать своего дорогого учителя, — подумал Вейдер, вспомнив, как в прежние времена Кеноби увивался за ученицей Дуку. — Должно быть, с возрастом вкусы меняются”. Император так увлёкся, что совершенно забыл, что он без маски. Взгляд Вейдера выдавал с потрохами все мысли и намерения. Секретом они, впрочем, уже не являлись, но такое нахальное изучение доводило датомирку до бешенства.

— Мда, как же низко пал Скайуокер! — колкость сама собой легла на язык. — Раньше этот человек жаждал меня не трахнуть, а убить. И зачем был весь этот балаган с деторождение? Сразу бы сказал, что хочешь окончательно меня растоптать перед смертью. Ты же теперь не оставишь в живых того, кто знает твою тайну, верно?

— Ты всё равно не проболтаешься, — отрезал Лорд.

Асажж понимала, что он, черти бы его побрали, прав. Про очередное унизительное поражение от возомнившего о себе невесть чего мальчишки рассказывать точно не захочется.

Наглые реплики были скорее проявлением отчаяния, чем реальной дерзостью. Вейдер понимал всё, но выслушивать такие речи ему поднадоело. Заломить силовыми приёмами безоружную труда не составит, но это не принесёт нужного эффекта: значимость такой победы в глаза обоих будет стремиться к нулю. Нет, он должен морально задушить её, чтобы и без оков не вздумала ему противиться. Так, чтобы унижения от всех поражений в прошлом казались пустяками. А если Лорд поставил четкую цель, он своего добивался. Вейдер, бывший выше ростом, наклонился вперёд, чтобы вывести взгляд на одну линию с ведьмой.

—Мне известно, что ты укрываешь уцелевших детей из Датомира и намереваешься возродить клан Ночных Сестёр. Моей разведке пока не удалось выяснить, где конкретно, но поверь, это лишь вопрос времени.

— Да что ты за урод моральный! Ты не причинишь им вред! — голос ведьмы перешёл на крик.

— А кто мне помешает?

Император почти физически ощущал негодование и ярость Асажж, подобные ядовитому газу в замкнутом помещении. На миг возникло ощущение тревоги, не подкатывает ли очередной приступ удушья. Если этой произойдёт, Вентресс непременно воспользуется ситуацией и убьёт его. Но ведь именно эта игра с огнём и заводила Тёмного Лорда. Лишь по этой причине он пока позволял ведьме вволю бесноваться, вместо того, чтобы нацепить обездвиживающее устройство и развлекаться, как душа пожелает.

Асажж, поборов шок от последних заявлений Вейдера, возвратила голосу размеренный едкий тон.

— От тебя следовало ждать подобной гнусности. Да, убивать детей — это в твоём духе, Скайуокер.

—Откуда ты…

Лицо Вейдера исказилось от сильнейшего гнева. Напоминание о не самых благородных поступках в его биографии пришлось владыке не по вкусу.

— Захлопни рот, — прорычал император. — Если хоть раз ещё назовёшь меня так…

— То что? Убьёшь? Ты много раз это обещал, уже не страшно. Я не маленький запуганный юнлинг и никогда им не была.

— Я не ясно выразился?

Механическая рука рефлекторно дёрнулась, намереваясь проучить ведьму, но Вейдер вовремя опомнился. Физическое насилие в планы не входило.

Император попытался придать голосу максимально возможную мягкость:

— Если выносишь моего ребёнка, я больше никогда не вмешаюсь в жизнь Раттатака и Датомира. Можешь творить там, что угодно, хоть целое гнездо повстанцев взращивай. В противном случае — ты меня слышала.

Планомерная обработка от Вейдера сделала своё дело. Вся злость на заклятого противника, не получая возможности вырваться наружу, жрала изнутри свою же обладательницу и прогрызла огромную брешь. Эта брешь словно вытянула энергию и веру в собственные силы. Как же мерзко! Причём мерзко не того, что Скайуокер, вот-вот ей овладеет, а от собственной беспомощности.

Не было никаких гарантий, что такой-то двуличный гад сдержит слово, отстает от двух настрадавшихся планет в обмен на достоинство Асажж, а не захапает себе всё разом. Но ведь выполнит угрозу он точно. Разве стоит её достоинство жизни невинных детей? Скайуокер уже втаптывал её в грязь, что изменится от ещё одного раза? Не всё ли равно, что на этот раз он избрал особо изощрённый способ? Просто очередная пытка, которую надо пережить и не заскулить по возможности. Подгоревший Скайуокер получит свою деточку, но не более.

— Я позволю тебе сделать то, что ты хочешь, — озвучила своё решение Асажж.

— Благоразумное решение, — одобрил Лорд.

Она замерла как статуя и не проронила ни звука, когда император в облике Тёмного Скайуокера приблизился вплотную и скрестил руки на её пояснице. Вейдер не ожидал, что сопротивление резко сойдёт на нет. Он уже готовился услышать в свой адрес кучу ласковых слов, а то и отражать отчаянную атаку. На самом деле Вейдер не собирался трогать датомирский молодняк, а хотел лишь припугнуть Вентресс. И про деятельность разведки было откровенным блефом. Вот она какая, его репутация: стоит упомянуть детей, так сказу - убить задумал. Обидно даже.

Все помещения личной территории Вейдера соединялись меж собой. К большому кабинету примыкал малый, его персональный, а следом шла опочивальня. Лорд учтиво провёл датомирку к ложу. Механические двери захлопнулись с громоподобным лязгом, от непривычки способным вогнать сердце в пятки кому угодно. Вейдер обожал этот устрашающий эффект, но сейчас он оказался совершенно бесполезен: гостье императора всё теперь было параллельно.

В сфере постельных дел Вейдер ненавидел свою механическую руку, так как она не давала ощущать прикосновения к партнёрше в полной мере. Были у неё, однако, и плюсы: механизм мог сколь угодно долго без какой-либо усталости замирать в одном положении — удобно, если даму надо придержать. Так он правой рукой придерживал Асажж за талию, пока левая начала знакомство с прежде незнакомой стороной датомирки. Лорд осуществил задуманное ранее — пропустил пальцы меж коротких каштановых прядей ведьмы. Волосы действительно оказались мягкими, настолько приятными, что Вейдер ещё многократно, будто случайно, зацеплял их рукой, когда переключил внимание на плечевой пояс и шею.

С платьем придётся повозиться. Юношеская нетерпеливость в любовных делах требовала большего уже сейчас. Лорд ухватился за оборки и потянул вниз, насколько это позволяла ткань. Потом занялся завязками на корсете платья. Опыта в избавлении от причудливых предметов гардероба Вейдеру было не занимать, и всё равно процесс вызывал раздражение. Не потому, что, несмотря на мастерство владыки, отнимал уйму времени. В голову полезли ассоциации и воспоминания, резанувшие остаток души. Раньше после такого ритуала его ждали ласки возлюбленной. А что сейчас предстоит? Он начинал жалеть о своей идее приодеть Вентресс.

Асажж не сопротивлялась, когда император снимал с неё один элемент одежды за другим. Полностью обнажив торс, Вейдер поцеловал выступающую ключичную кость, а потом потянулся к губам датомирки. Она попыталась отстранится, отвернувшись в сторону (это уже было слишком наглым покушением). Лорд мягко, но настойчиво ухватил за подбородок, вернул голову в изначальное положение и совершил задуманное. Механическая рука в то время обхватила поясницу, не давая дёрнуться в сторону. Нижнюю юбку Вейдер стянул столь нетерпеливо, что чуть надорвал шов. Впрочем, кому сейчас есть дело до тряпок? Разоблачаться самому Лорду пришлось своими силами: Вентресс помогать ему не собиралась.

Тело Асажж пестрело разнообразным шрамами, и многие из них оставил Энакин Скайуокер. Вид шрамов его невольной любовницы пробудил воспоминания. Он мог поминутно вспомнить события, повлекшие появление боевых отметин. Глубокий рубец на боку, формой напоминавший звезду, выделялся особенно. ”Чудо, что она вообще осталась жива после такого ранения”, — Вейдер удивлялся сейчас так же, как шесть лет назад юный Скайуокер. Вспомнил он также, что после получения этой раны Вентресс несколько дней провела на дикой планете без медицинской помощи. Граф Дуку не особо заботился об ученице, оставить раненую девушку выкарабкиваться самой было для него в порядке вещей. Бесспорно, то были адские несколько дней.

Энакину было до фени, что приходилось испытывать Асажж после сражений с ним. Почему же сейчас тема так его задела? Неужели это эмпатия заговорила? Дуку был редкостным мерзавцем, к своим подчинённым в том числе. Странно, что Вентресс так долго терпела такое к себе отношение. Тут Вейдер вспомнил, что сам долго терпел заскоки Сидиуса, и если бы не страх за детей, терпел бы ещё шут знает сколько. Вот так, со стороны эта ситхская тусовка смотрится ещё более жуткой: виртуозно ломают волю сильным личностям. ”А разве я сейчас не тем же занимаюсь?” — промелькнула непрошеная мысль.

Тот звёздчатый шрам из головы всё не вылезал. Вейдер, переключившийся уже на более интересные участки тела, снова и снова возвращал взгляд на него. Пальцы сами собой потянулись к боевой отметине, осторожно, словно в извинениях, очертя область вокруг.

— Наслаждаешься результатами своих трудов? — догадалась Асажж. Вентресс в былые времена и Скайуокеру подпортила шкуру, но сейчас обширные ожоги скрыли следы от светового меча.

— Скажи, величество, что за засранец перечеркнул все мои старания? — спросила датомирка.

— Он прямо перед тобой, — безэмоционально ответил Вейдер.

— О как! — несмотря на обстоятельства, ведьма нашла в себе наглость хихикнуть. — Старался стереть память обо мне?

— Довольно! — оборвал её император.

Навалившись всей своей массой, Вейдер подтолкнул датомирку на кровать. Когда интерес перешёл на область ниже грудной клетки, Лорд заметил на животе тонкие, едва заметные на бледной коже рубцы, оставленные точно не оружием. Подобное ему уже доводилось видеть, но обнаружить на этой леди стало огромной неожиданностью. Значит, Вентресс уже рожала? Интересно. На невинность датомирской ведьмы Вейдер и не рассчитывал особо, но Асажж никак не ассоциировалась с женщиной, что добровольно захочет стать матерью. Хотя, для его целей это очень даже хорошо — не бесплодна, стало быть.

От зарождения плана и плоть до того момента, как он начал раздевать датомирку, император плохо представлял, каким будет это соитие. Исходя из их прошлых взаимоотношений, должно было быть кратким и без сантиментов. Да, причуды у судьбы порой невероятные. Почему из стольких его знакомых осталась в живых именно Вентресс?

Его многочисленные любовницы были полностью обезличены, он не запоминал, а то и вовсе не узнавал их имён. Прозвучит странно, но на этом фоне Вентресс, с которой они раньше пытались друг друга убить, теперь казалась по-своему родной. Желание получить максимум эмоций от этого секса с каждой минутой росло, раздразнивало, но пока что Вейдер не решался творить, что вздумается. Хоть Асажж и отдалась ему, но Лорд знал, что терпение у ведьмы невелико. Остатки гордости она явно дарить ему не готова. Можно было, конечно, обездвижить и сделать всё, что надо, но это было бы не так интересно.

Своих садистских наклонностей Вейдер давно не отрицал, но в постель предпочитал их не перетаскивать. За последний год в его покоях побывало достаточно женщин. К такому партнёру, как он, сложно питать нежную страсть. Лорд это понимал и от своих разовых любовниц не ждал взаимности. Вентресс теперь также его отвергает, но по совсем другой причине. И всё же отсутствие у неё отвращения к покалеченному телу Вейдера дарило некоторую надежду. ”Это только для деторождения,” — пытался внушить он себе, а на деле всё больше и больше погружался в эротические мысли.

В прошлом Энакин Скайуокер считался (а хоть даже и одной единственной женщиной) превосходным любовником. Руки словно сами собой вспоминали давно не используемые навыки. Асажж всё ждала, когда же плавные касания Вейдера сменятся на жёсткие клешни: с ней у горелого Скайуокера не должно было сложиться иначе. Увлёкшийся нежностями император вводил её в замешательство.

— Для того, кому нужны только наследники, ты слишком нетороплив, — заметила датомирка, кожей бедра ощущая, что Вейдер вполне готов непосредственно к зачатию.

— А по мне, нетороплив из нас двоих вовсе не я, — ответил император. Он как раз занимался самой чувствительной точкой и потому был осведомлен о недостаточной готовности партнёрши.

— Делай уже, что запланировал.

— На сухую? Плохая идея.

— Как ты заботлив, — с неприкрытым сарказмом протянула ведьма.

— Мы могли бы сделать процесс приятным для нас обоих, — предложил Лорд.

— Хочешь взаимности?

Асажж подтянулась к нему и поцеловала в основание шеи, с первой попытки определив чувствительную точку, словно они были любовниками уже давно. Вейдер не успел подумать о том, что датомирка очень умела — после поцелуя Вентресс без предупреждения вцепилась зубами в хрящ уха его. От сильной боли Вейдер едва не ойкнул, но сдержался и лишь глухо хмыкнул. Нельзя было забывать, с какой змеюгой имеешь дело. ”И кто бы сомневался, что у неё будут необычные предпочтения?” — подумал Вейдер.

— Доволен, величество?

Сама бы она вряд ли пошла на такую проказу, но раз уж владыка просит. Вентресс глядела на Лорда самодовольно, но по напряжению её мышц император понял, что она уже готовится получить отместку. Отместки не последовало, Вейдер продолжил ласки столь же нежно, как и до укуса.

— А я ведь серьёзно, — продолжал убеждать император. — Мы молоды и… красивы. Эта ночь могла бы стать незабываемой. Как и все последующие. Ты же понимаешь, что нам, вероятно, потребуется не одна, хм, попытка.

Последний затяжной поцелуй Вейдера пришёлся в аккурат над спайкой половых губ.

”Вот сволочь, — подумала Асажж. — А он хорош, и он, отродье ситхово, знает об этом!” Собственный организм начинал сдавать под напором ухаживаний лорда, держать ситуацию под контролем рассудка становилось всё труднее.

— Прозвучи это предложение семь-восемь лет назад, я бы заинтересовалась, — без тени лукавства сказала датомирка. — Сейчас мне и видеть тебя тошно. И нет, не из-за травм.

Вот это был сюрприз так сюрприз: Вентресс делает комплименты Скайуокеру и считает его сексуально привлекательным. Услышал бы кто из его старых товарищей, да они бы со стульев все попадали. Только могли ли эти откровения что-то изменить? Энакин и думать не мог о том, чтобы изменять жене, даже в благих целях приобщения Вентресс к добру и Свету.

Ведьма продолжила:

— Знаешь, я ещё при первой нашей стычке стала догадываться, кто ты есть на самом деле. Не вязался никак этот образ с тем, что было о тебе известно: с тем, как ты готов был жертвовать собой во благо других, как заботился о близких, да хотя бы о своём падаване. Особенно при нашей последней встрече на Корусанте. Как же мне тогда хотелось верить, что я ошибаюсь.

Этот короткий монолог произвёл на Лорда эффект пощёчины. Уж явно не Вентресс морали ему будет зачитывать. На сегодня откровений, пожалуй, хватит.

— Видеть тошно, говоришь?

Вейдер резко перевернул ведьму на живот и притянул к себе. Даже без грубости со стороны Лорда акт обещал быть не слишком приятным. Но тут уже не к нему претензии, раз не захотела сотрудничать — терпи. Даже так Вентресс была в сто крат желаннее, чем все прошлые девицы. Он заметил, как Асажж прикусила кожу на предплечье. Не из-за боли, а от досады, что Вейдер ей всё же овладел. Жестокая ирония: избежать десятка надругательств, будучи падаваном-недоучкой, и вот так попасться в статусе лидера планеты.

Стоило удовлетворенному Вейдеру остались хватку механической руки, датомирка попыталась выползти из-под него и убраться подальше. Лорд ухватил её за плечо.