Часть 6 (2/2)
— Хорошо подумай над тем, что ты мне сказал. Осознай все и перезвони. — И сбросил вызов.
Итан отвел телефон от уха и уставился в его потухший экран. Если бы от его мыслей что-то зависело. За прошедшие сутки он думал много и по-разному: хорошо, плохо и бессильно зло. Итог все равно один: он не сможет играть ближайшие две недели даже при самом радужном раскладе его восстановления. Как ребенок, канючащий у мамы купить хомяка, Итан накануне вечером, находясь на грани отчаяния, уговаривал доктора Ринальди дать благоприятный прогноз и сказать, что его ноющая рука — сущий пустяк, но тот на манипуляции не повелся и был категоричен: сухожилия мизинца и безымянного пальца были надорваны и воспаление распространилось на запястье. Как человек, у которого, как ни парадоксально, кисти рук были слабым местом, чаще всего подверженным травмам и разным подобным неприятностям, Итан прекрасно понимал, что это означает, поэтому от краткой лекции доктора на тему «Как, зачем и почему» он деликатно отказался, попросив сразу перейти к плану лечения.
Запястье к ночи окончательно отекло и разболелось с двойной силой, и с трудом уснувший Итан всю ночь просыпался от любого неудачного движения рукой или прикосновения к ней. В попытках уснуть вновь, он искренне мечтал о ведерке для шампанского, полного чудесного искристого льда, поскольку только это хотя бы немного помогло бы унять боль.
Лео он не перезвонил, вместо этого получив от него сообщение о времени проведения встречи для обсуждения сложившейся ситуации. Итан чувствовал себя бесконечно виноватым и угнетенным, и категорически не хотел никуда идти. Ему никому ничего не хотелось объяснять и рассказывать, не хотелось быть в центре внимания, но выбора судьба ему не предоставила. Заехав по пути на встречу в клинику для укола, он явился в офис к Фабрицио в назначенное время, где его с весьма прискорбными физиономиями встретили остальные ребята, Лео, а также юрист из лейбла и сам Феррагуццо. В тот момент, когда весь этот десяток глаз выжидающе уставились на него, Итану отчаянно захотелось в тот же момент закрыться в туалете и с горя пустить себе пулю в лоб, но он, взяв себя в руки и премило улыбнувшись, отказался от воды, чая, кофе и всего, что ему предложили, и на вопрошающее «Рассказывай» от Фабрицио изложил все, о чем накануне у него состоялась беседа с лечащим врачом. О причинах произошедшего он, разумеется, умолчал, почувствовав с новой силой накатившее волнение, стоило только на секунду вспомнить о «корне зла».
***</p>
— Вы мне еще не раз скажете «спасибо» за то, что я продумываю способы решения подобного дерьма наперед, — нравоучительно вздернув указательный палец вверх продекламировал Лео, гордо шагая впереди своей подопечной «четверки».
— Лео, спасибо, спасибо, спасибо, — весело поддразнила его Виктория, хрипло засмеявшись и напрыгнула ему на спину в попытке поцеловать щеку. Попытка не увенчалась успехом и посему Лео, с лицом, выражающим максимальное омерзение, оттирал теперь свою шею от ее блеска для губ.
Дойдя до парковки, Итан чуть устало улыбнулся и коротко сжав плечо Лео в благодарность, бросил «На связи», чем вызвал недоуменное: «Ты уходишь? Мы же договорились пообедать все вместе» — со стороны все той же Виктории. Итан чувствовал себя максимально некомфортно из-за всей ситуации в целом и из-за некоторых личностей в частности. Если Виктория и Томас активно участвовали в сегодняшней беседе, то Дамиано молчал, лишь изредка испытующе поглядывая на него. Отчего-то это особенно задело и без того уязвимого сейчас Итана, поэтому он даже не сомневался в своем желании поскорее добраться домой и «залечь на дно».
— Пойдем, я даже лично завяжу тебе слюнявчик, если ты сам не сможешь. — Кажется, это были первые слова Дамиано за сегодня.
Усевшись за самый дальний и неприметный столик в ближайшем от офиса Ферагуццо кафе и сделав заказ, все мгновенно уткнулись в телефон в его ожидании. Томас и Виктория откровенно над чем-то смеялись, Дамиано обновлял ленту соцсетей, а Итан поймал себя на мысли, что бессознательно открывает переписку с Адриано в привычном желании написать ему что-нибудь. Это всегда было настолько легко и естественно, что сейчас невозможность сделать это отозвалась в нем легким раздражением и разочарованием. Неинтересно было ничего, а поэтому он попытался заглянуть в экран телефона Виктории, чтобы узнать причину их неуемного веселья, когда Лео одернул его:
— Как это называется? — Не теряя времени, он решил опубликовать пост на их официальной странице с сожалениями о том, что их выступление на фестивале придется отменить.
— Тенденит, — ответил Итан, упираясь подбородком в здоровую ладонь, рассматривая посетителей.
— Вот так? — Лео повернул экран и Итан лишь скосил глаза, утвердительно промычав. Грилло, перечитав текст еще раз, обнародовал их небольшое, но важное сообщение, о чем у всех четверых пропищали оповещения, и отложил телефон. — Послушай, друг, не загоняйся ты по этому поводу, если собирался это делать. Это не твоя вина.
Услышав последнюю фразу, захотелось одновременно и рассмеяться, и заплакать. Знал бы Лео, что случилось на самом деле — не утверждал бы это так уверенно. Но он не узнает. Никто не узнает, ни одна живая душа, тем более что подобного рода происшествия не были редкостью для профессиональных барабанщиков, а поэтому лишних вопросов возникнуть не должно.
… Треклятый заказ никак не хотели нести и Итан осознал, что если еще раз поймает на себе изучающий взгляд сидящего напротив Дамиано, он не откажет себе в слабости встать и покинуть сие прекрасное заведение.