«Цыплята, котята и крольчата» (1/2)

После больницы Юнги попросил отвезти его домой к себе. Чонгук не понял почему, но решил, что тот просто хочет отдохнуть из-за своей «болезни», а дома всегда лучше, чем где-то. Так они и поступили, при этом по дороге заехали в аптеку, где альфа отоварился всеми витаминами, которые прописали омеге. Юнги в своей комнате сразу переоделся и забрался в постель, удобней укладываясь, Чонгук за ним пронаблюдал, поправил одеяло и поцеловал в губы, на что Мин слегка улыбнулся. Брюнет обещает позвонить утром, что сегодня беспокоить не будет, но если что вдруг, то Юн всегда может ему написать. Югём, у которого сегодня выходной, проводил Чона, заглянул к сыну, поинтересовался о том, всё ли в порядке, но беспокоить пока что не стал. Юнги нужно прийти в себя, всё обдумать, а потом уже поговорить с папой. Да, с ним первым, послушать, что он скажет, выслушать мнение, да и выговориться на самом деле тоже хочется.

Лёжа на боку, с одной рукой под головой, парень чуть одеяло в сторону отодвигает, кладя руку на свой живот и опуская взгляд вниз. Пальцами слегка поглаживает низ живота, даже потыкал, при этом чуть улыбнувшись.

«Ну, и как ты там только оказался…» – думается парню, хотя ответ очевидный. – Я буду тебя беречь, обещаю, – уже в слух и шёпотом сам себе произносит омега. – Прости, что я такой, но буду стараться, чтобы тебе было хорошо, – светловолосый судорожно выдыхает и прикрывает глаза, поправляя одеяло. Ребёнка там, по сути, ещё и нет, но парень уже его любит, хотя бы потому, что он и не мечтал, что когда-то сможет иметь детей. Но он и сейчас не уверен, что сможет выносить со своими нескончаемыми проблемами. Но ведь надежда умирает последней. В сон в очередной раз клонит, и он сам не замечает, как проваливается в него с мыслями о том, что Чонгуку расскажет позднее, когда пойдёт на очередное узи.

Юнги проснулся от чувства голода часов в восемь вечера. Даже удосужился подняться с постели и спуститься на первый этаж, где увидел в гостиной своего папу. Отца всё ещё нет дома, и он звонил, предупреждая, что задержится. Наверное, сейчас самое время поговорить с Югёмом, но для начала он соорудил небольшой ужин на двоих в виде кружки чая и бутербродов с колбасой и сыром. Вместе с подносом завалился в гостиную, поставив это всё на столик перед диваном, поднимая взгляд на папу.

– А я вот поговорить хотел… – омега уже переживать начинает, причём, как младший, так и старший. Но первый не медлит, он пересаживается на диван и берёт кружку чая, делая небольшой глоток, а после поднимая взгляд на встревоженного папу. Сразу же за руку его берёт и чуть улыбается. – Не волнуйся, всё хорошо в целом, я просто совета попросить хотел.

Ага, сначала огорошить новостью, а потом совета попросить. Как он рад, что отца нет дома, честное слово.

– Хорошо, спрашивай, – кивает Мин-старший и нежно улыбается, взяв кружку с чаем.

Чтобы никто не подавился, Юнги решает сказать после того, как родитель сделает глоток напитка. Вообще это так странно подобные вещи папе говорить, он ведь даже и не думал о таком ранее. Представлял, как Намджун приведёт омегу знакомиться со всеми, а потом он сообщит, что станет батей и все будут рады. А тут он первый об этом говорит, какой-то прям шок-контент.

– Я беременен, – на одном дыхании выдает парень. И несмотря на то, что старший-омега сейчас не пил, но кружку чуть ли не выронил, уставившись на сына распахнутыми глазами по пять копеек.

– Что? Как? Давно? В смысле? – он тут же кружку поставил на столик и повернулся к Юнги, которому руку на бедро положил и слегка сжал, а затем перехватил за свободную руку.

– Я тоже в шоке, сегодня днём узнал… и мне очень страшно, – Мин смотрит на папу, ставит кружку, а затем тянется и обнимает его, укладывая голову на грудь. Он начинает ему тихо рассказывать о том, что от плохого самочувствия вчера приезжала скорая, а сегодня пришлось ехать в больницу, где ему делали узи и брали анализы. И про риски, которые обрисовал доктор, тоже, от них ему и страшно. Понимает, что переживать не стоит, ведь это только вредит как ему, так и ребёнку, но ничего с собой поделать не может.

– Ты понимаешь, что нужно сказать Чонгуку?

– Пап, я скажу, но чуть позже, после второго узи, оно будет через месяц… – Юнги поднимает голову, чтобы посмотреть на Югёма, а затем выдыхает и отстраняется, складывая руки на животе.

– Хорошо, тогда… – на секунду старший задумывается, – Тебе нужен свежий воздух и отдых, я возьму отпуск на работе, и мы поедем к дедушкам в деревню, как тебе такое, м? Будем беречь тебя все вместе! Фрукты, ягоды, лес! – Мин-старший даже воодушевился. Он безумно рад такой новости, но всё же тоже переживает, нужна поддержка сыну и всё самое лучшее. Если она нужна, то он будет просто рядом и не покажет, как сильно волнуется. Хотя Юнги и без того это понимает.

– Хорошая идея, но месяц без Чонгука…

– Он приедет к тебе на выходные, в конце концов не двадцать четыре на семь вам быть, – Мин смотрит на сына, проводит по его волосам, поправляя чёлку и снова обнимает, целуя в висок.

– Ну… хорошо, тогда я поговорю с ним сегодня?

– Конечно, я пока позвоню на работу и возьму отпуск за свой счёт, отцу твоему пока тоже не будем говорить! Господи… я в шоке… малыш… но я так рад, – он снова обнимает Юнги, от чего тот улыбается и тянется в ответ, чтобы прижаться к родному телу. Они так сидят ещё немного, а потом всё же решают заняться тем, чтобы и правда уехать куда-нибудь в деревню к родителям Соёна. Там хорошо, даже Мин вдохновился, потому оказавшись в собственной комнате, он взял телефон и наконец-то набрал номер Чонгука, надеясь, что тот не будет слишком против. Ведь если захочет, то Юн от него не скроет адрес и приедет на выходных.

– Мой малыш соскучился? Как чувствуешь себя? – сходу слышится на той стороне телефона и Юнги сразу улыбается, укладываясь на спину на кровать, а одну руку кладёт на собственный живот.

– Уже лучше, даже попил чай и не блеванул после него, прикинь? – он чуть улыбается, и Чонгук чувствует это даже через телефон, что улыбка на лице омеги точно присутствует.

– Поздравляю. Это уже достижение! Могу приехать чуть позже, если хочешь… – предлагает Чон, но Мин, наверное, не хотел бы его отвлекать и всё ещё хотел бы отдохнуть.

– Да нет, не стоит, я скоро спать. Я тут поговорить хотел… ты не против, если с папой уеду в деревню, недели так на две-три? – вообще-то эта новость ошарашивает альфу, с чего бы это Юнги так резко куда-то уехать захотел?

– Зачем?

– Ну, я давно не видел дедушек, на улице пока тепло, а там свежий воздух, природа… – он старается говорить максимально честно и не выдать какие-то свои переживания.

– То есть ты намекаешь, что мы не увидимся почти месяц? – Юнги всем свои нутром чует этот недовольный голос, даже глаза прикрывает, зажмуривается и молчит пару секунд.

– Я тебе скажу, где это находится, будешь приезжать по выходным? Пожалуйста, Чонгук… да и вообще, почему я должен спрашивать твоего разрешения, я предупреждаю, что уеду, если не нравится значит иди… спи, – недовольно бурчит русоволосый, потому что чего это ещё такое?!

– Ничего себе, чем дальше, тем дерзее? Ладно, если так нужно, то езжай и адрес не забудь скинуть.

Юнги от этого глаза закатывает, но быстро расслабляется, потому что ругаться с Чонгуком не хочется. Отпустил и ладно, можно дальше жить. Они ещё немного поговорили, а затем омега сказал, что устал и всё же хочет лечь спать. Он даже не соврал, быстренько в ванную сходил и уснул несмотря на то, что и без того весь день проспал. Здоровый сон и тишина сейчас не помешают, нужно больше отдыхать и меньше нервничать, хоть Юнги и уснул под мысли о том, что нужно рассказать Чонгуку обо всём. Но он ведь не скрывает? Просто боится…

***

Снотворное действует быстро. Оно сильное у него, чтобы уснуть и не дать шанса мыслям проникнуть в голову, уничтожить себя изнутри мыслями очень легко. Хосок отвёл Чимина в комнату, укрыл одеялом, а когда убедился, что тот крепко уснул, вышел на кухню к мужчине, остановившись позади него, опустив взгляд куда-то в стол. Альфа всё еще стоит у раковины, опираясь ладонями о столешницу, опустив голову и закрыв глаза. Что ему делать? Он совсем не знает, понятия не имеет как подступиться к омеге. Паку явно не сдались ни конфеты, ни цветы, нужен другой подход, показать, что Намджун не такой, что он весь мир к его ногам проложит. Из мыслей блондина выводит Чон, который чуть кашлянув продолжает:

– Намджун, ты можешь ехать, спасибо… – говорит тихо, мнётся на месте и смотрит в глаза Мина, когда тот поворачивается.

– Расскажи мне, – перебивает Джун, и подходит ближе. Ему надо знать, пусть это будет из чужих уст, омега не должен в принципе больше воспоминать, пока сам не захочет кому-то высказаться.

– Намджун, я не могу… это не моя тайна…

– Он, считай, её выдал, я понял, что случилось, просто расскажи мне подробности, прошу, их наказали?

Хосок подумал, что ему тоже надо выпить, но он вспоминал, что теперь уже и нельзя, потому что кое-кто ему ребёнка заделал. Потому он подходит и прикрывает дверь в кухню, включает тусклый свет над тумбочками и ставит чайник, поворачиваясь к мужчине и ставя чашки на столик.

– Он вырос в детдоме, как и мы с Чонгуком. История банальная до жути, но она оставила очень большой след на его психике, – Хосок отворачивается, начинает заваривать чай, хотя даже не спросил будет ли гость. Продолжает, но уже тише, потому что начинает сам вспоминать, и пелена слёз на глаза накатывает. – Ему было четырнадцать, когда пятеро альф загнали в какой-то гараж за детским домом… ну и… сам понимаешь, он же маленький, хрупкий, а тогда вообще был малыш… его Чонгук там нашёл, когда увидел, как эти ублюдки смеялись и шли обратно.

– Он ничего им не сделал? Они безнаказанны?

– Мы набили им морду, Чонгук сказал, что они все сядут, но сели только двое по итогу, остальных и след простыл после выпуска, – Хосок ставит чашки с чаем и присаживается, проводя по своим волосам, взгляда на Намджуна, стоящего у стола, не поднимает. Альфа садится за стол, ему не хочется ни пить, ни есть, он думает лишь о Чимине, что так сильно в душу запал. Просит Хосока разрешение остаться здесь, тот сначала отнекивался, а потом согласился с тем учётом, что он тоже переночует в этой квартире, не будет друга оставлять с малознакомым мужчиной, но Мин всё понимает, потому даже не пытается возмущаться, соглашается.

Чимин просыпается в десять часов утра. Первое, что видит омега – потолок, ощущает головную боль. Он трёт глаза, натягивает одеяло повыше, поворачивается в бок и буквально подскакивает, раскрывая глаза до немыслимых размеров.

– Какого чёрта?!

Намджун резко глаза открывает, сидя на катающемся компьютерном кресле. Уснул примерно в середине ночи, прямо сидя на нём, не решившись лечь в постель, понимает, что это уже было бы слишком.

– Прости, пожалуйста, я просто не мог вчера уйти… я уснул в этом кресле, мне его Хосок дал, он сам в гостиной… – Намджун сразу оправдывается, наблюдая за Чимином, который вообще в шоке, что на него тут так нагло пялились пока он спал. У него на щеке небольшой след от подушки, потому что спал на складке, губы ещё пухлее прежнего, и сам он невероятно сонный. Такой красивый. Прекрасный. Слов не подобрать.

– Проваливай из моего дома, – тут же говорит Пак, обнимая одеяло обеими руками и хмурясь. Ещё и волосы растрёпаны. А ещё он крайне недоволен, что теперь этот альфа знает, где он живёт. Мин смотрит на него, вспоминая вчерашний вечер, а затем поднимается с кресла и присаживается рядом на кровати, глядя в его красивые узкие глаза. И такие печальные. Парень в майке, а значит его руки оголены и взгляд мужчины падает на мелкие татуировки, рассыпанные по рукам. Кивает на них и вновь в глаза смотрит.

– Они что-то значат?

Чимин возмущен, брови вскидывает и глаза свои округляет, глядя на Намджуна, который видимо с первого раза не понимает.

– Что, прости?

– Интересные татуировки, они что-то значат? – Джун смотрит снова на его тату, на небольшой цветочек чуть ниже плеча, на ключик у локтя, все маленькие и аккуратные, словно чёрной ручкой нарисованные.

– Н-нет… просто нравится… – омега опускает взгляд на свою руку, а затем смотрит на альфу. Почему он ответил, а не просто послал нахуй? Загадка года. – Там… сзади… на подоконнике пачка сигарет… дай, пожалуйста… – Чимин опускает взгляд, в душе радуясь, что Хосок в его квартире, и вряд ли ему угрожает опасность. Ну, ещё он всё списывает, что Чонгук с ним знаком и встречается с его братом. Мин сразу кивает и поднимается с кровати, подходит к подоконнику и берёт пачку сигарет вместе с пепельницей, ставит ее на кровать, а сам присаживается, и достаёт с пачки одну сигарету вместе с зажигалкой, первую протягивает Паку, а потом её прикуривает, вновь сталкиваясь с взглядом.

– Я раньше не любил татуировки, но тебе они очень идут, – Джун еле заметно улыбнулся, положив зажигалку в пачку и убрав ту на тумбочке, вновь обращая внимание на Чимина, что делает затяжку.

Намджун не ушёл вчера, не посчитал Пака ”грязным”... или просто уважительно относится ко всем – непонятно. Чимин не хочет разбираться, он бы вообще хотел, чтобы мужчина ушёл, потому что сам уже не понимает, что происходит. Мысли спутались, вчерашние таблетки вызывали головную боль, он редко их принимает, но метко. В комнате затянулась какая-то тишина, никто из них не знал, что сказать. Пока Чимин курил свою сигарету, Джун формулировал мысли, чтобы правильно их донести и не напугать омегу.

– Чимин… я никогда тебя не обижу, слышишь? Я готов ждать сколько угодно, неделю, месяц, год, даже пять лет или десять, если понадобится, только не отталкивай… дай шанс показать тебе, что ты заслуживаешь любви… – Мин смотрит на него, чуть брови приподнимает словно ожидая какого-то ответа. Но Пак молчит. Тушит окурок и проводит по своим волосам, всё ещё одной рукой придерживая одеяло на груди, будто он голый.

– Не могу ничего обещать… – парень только сейчас почувствовал запах этого альфы. На самом деле он даже успокаивающий, хотелось бы прижаться и просто обниматься весь день и ночь напролёт. Но он не может. Пока не может.

– Просто не отталкивай, мне не нужны обещания… ладно?

Чимин, немного погодя, пару раз мелко кивает, и смотрит на Намджуна, в глаза его тёмные, а потом отводит взгляд в постель судорожно выдыхая. Альфа обещает, что он ему напишет или позвонит, что не будет сюда приходить без предупреждения, если понадобится, то может приходить с кем-то, с тем же Хосоком или Чонгуком. Пак на это соглашается, но не провожает его до двери, уходит в ванную комнату, где застревает на целый час. За это время альфа ушёл, с ним остался только Чон-младший, который вывел на короткий разговор друга и даже немного рассказал о вчерашних переживаниях мужчины, чтобы блондин понял, что этот альфа явно не просто так в жизни появился. Ну и чтобы немного повеселить Чима, он рассказывает о беременности. Тупые мысли из головы омеги выветриваются, он удивляется, обнимает второго омегу и даже улыбается от такой новости. Вот только Хосок попросил Чонгуку пока не говорить. Боится, что тот его убьёт к хуям. Пак лишь на это смеётся, обещает не говорить, но также утверждает, что и сам Чонгуку морду набьёт, если он хоть попытается обидеть младшего брата.

***

В деревне шикарно. Всё, как и представлял Юнги: зелёная травка, которая уже чуть желтеет, птички поют, цветы, даже деревья некоторые плодоносят. Дом дедушек стоит не далеко от речки, Мин сразу вспоминает, как в детстве они туда ходили и купались, потому что он жутко любит воду, за уши не оттянешь. Когда сидишь в воде с уже посиневшими губами, а тебя не могу оттуда вытащить, он и сейчас на это готов. Парень уверен, что в прошлой жизни он или был морским животным, или его смерть связана с водой, раз он так её любит. Югём не предупредил родителей Соёна, что они приедут, потому и дед-омега и дед-альфа были в шоке, когда во двор заехал Юнги на электрической коляске вместе со своим папой. Они совершенно не были готовы, и потому перед тем, как начать готовить любимые пирожки Юнги и жареную картошку, они наругали папу. Юн лишь посмеялся, а затем вместе с альфой поехал на задний двор, чтобы посмотреть на недавно вылупившихся цыпляток.

– Божечки, какие они крохотные! – у младшего чуть ли не глаза загорелись, когда он увидел кучу птенцов, штук так тридцать точно! А альфа-старший сразу же заулыбался и, взяв одного, протянул русоволосому, что тут же взял его в две ладошки и аккуратно прижал к своему животу, улыбаясь во все белоснежные, обнажая дёсны. – Маленький… – шепчет парень, поглаживая пальчиком его головку, пока тот сидел во второй ладони и клювом чуть тыкался в живот, щипая за футболку.

– У нас вообще-то ещё и крольчата есть! – тут же восклицает дед и заходит в специальный закрытый загон, откуда уже выходит с двумя маленькими крольчатами. Они декоративные, их потом не съедят, а продадут, на этом можно неплохие деньги зарабатывать. Альфа-старший очень любит животных, вот и занимается ими, а мясо они покупают на рынке или у местных жителей, кто их рубит, не считая куриц, тут уж деды сами справляются, вон сколько нарожалось.

– Я приехал не для того, чтобы умирать от умиления! – смеётся Юнги и наклоняясь отпускает цыплёнка, а сам же берёт одного из крольчат и также прижимает к себе. – Такой мягонький, можно с ним спать???

– Юнги! Ну как же ты будешь спать с ним, не ребёнок ты уже, – улыбается по-доброму деда и Юн снова не может сдержать смех, решив, что и правда неуместно. Он ещё крохотный, только недавно глаза открыл и отрывать от матери не хотелось бы.