«Я всегда буду оберегать тебя» Часть 2 (1/2)

Юнги всю жизнь было страшно. Он настроил себя на такой лад, чтобы не позволять своим чувствам овладеть им. Запер на ключ где-то глубоко внутри и не давал вырываться наружу. Поэтому он не особо эмоциональный, мало разговаривает, и уж тем более не дает себе такого права, как влюбляться в кого-либо. И до встречи с Чонгуком у него все прекрасно получалось. Мин никогда ничего не чувствовал к тому же Тэхёну, исключительно дружеские чувства и ничего большего. У него есть ещё несколько знакомых альф, но и к ним ничего. Как говорится, альфы и альфы, че бубнить-то. Да он Джонни Деппа больше любит, чем тех мужчин, которых знает в реальной жизни. Уж больно любит кино, что теперь поделать. И да, у него никогда не было течки. Считает, что это ненормально, нездоровая хуйня, но папа говорит, что ничего страшного. Задержка может быть из-за его травмы и рано или поздно всё будет. А Мин и не ждёт, он создал себе сказку о том, что должен встретить того самого истинного и только в таком случае познает все омежьи «прелести».

***

Омега вернулся к своим друзьям, но остановился за несколько метров у дерева, когда увидел разборки. Видел сидящего на траве Чонгука и Хосока, который пытался успокоить, как ни странно, не своего брата, а его друга Кима. Видел Чимина, что подбежал к Чону-старшему, будто прикрывая собою от еще одного разъяренного альфы. И в итоге просто развернулся и отправился туда, где можно почувствовать себя в одиночестве, побыть одному, подумать, ведь на губах всё еще ощущаются чужие. Встречаться с тем, кто был виновником поцелуя, не хотелось. Он свои губы поджимает, кончиком языка слегка облизывает и оказывается там, где фестиваль, собственно, уже и заканчивается. Просто небольшая открытая территория, с небольшим количеством деревьев. Оказавшись под одним из них, он где-то отдалённо слышит музыку, прикрывает глаза и откидывается на спинку кресла, сложив руки на животе. На самом деле всё еще успокоиться пытается, дышит свежим воздухом, старается не думать о плохом, да и хорошем тоже. Но картинки в голове в виде того, как Чонгук его целует не могут улетучиться, словно преследуют его, держатся в голове, в памяти отпечатываются навсегда, как и на губах. Сердце никак успокоиться не может.

– Идиот, идиот….

Сам себе шепчет русоволосый, руками лицо прикрывает и глаза трёт двумя пальцами. Почему он так отреагировал – сам не знает. Но ничего с собой поделать не может. Никогда не целовался, никогда ничего не ощущал к альфам, а тут всё так внезапно произошло, что он и сам не ожидал, что тело отреагирует именно так. Юнги достает из кармана телефон, открывает диалог со своим братом и видит время на часах, которое еще не подошло к тому, чтобы можно было его отвлечь и сказать, что можно за ним ехать. У Намджуна еще встреча, но осталось подождать совсем немного и он напишет, подождёт его здесь и тем самым от всех ускользнёт. Мин суёт телефон между своих ног, берётся за кончик рубашки, который начинает теребить, продолжая размышлять над случившимся. С самого детства он очень часто задаёт сам себе один единственный вопрос:

«Почему я — это я, а не кто-то другой?»

Юнги уверен, что он не один такой, кто хоть раз в жизни задавался такими вопросами. Омега очень часто погружается в странные мысли, особенно когда рисует или вот как сейчас уходит в себя. Думает о смерти, о том, что следует после нее, что было до рождения. Потому что не сомневается в том, что это жизнь не последняя, просто после смерти мы все забываем, а затем рождаемся снова. Почему бы не верить в реинкарнацию? Ему бы хотелось, чтобы это было правдой. Новая жизнь, с новыми проблемами, радостями и горестями. Но он никак не понимает почему это всё досталось именно ему? Почему он проживает эту жизнь? Иногда так хочется повернуть время вспять и всё изменить. [хотя на деле не от него зависело то, как он сейчас живёт] Но даже вот сейчас. Остаться в том моменте с Чонгуком и не упускать его.

***

– А где Юнги? – спрашивает Хосок и осматривается вокруг в то время, как Чонгук медленно поднимается на ноги, вновь тыльной стороной ладони под носом проводя. Видит, как Тэхён выходит из беседки и прыскает своё: «Я найду его», на что старший-Чон реагирует:

– Я сам его найду.

– Так, блять, успокоились все нахуй, – вступает Чимин, который сейчас раздаст всем не только указания, но и пизды. Он окурок выбрасывает и тыкает пальцем в Хосока. – Ты, остаешься с Тэхёном, а я иду с Чонгуком искать вашего Юнги. Услышу возражения, пожалеете, – и тут же в плечо пихает своего лучшего друга, разворачивая в ту сторону куда первый раз уезжал Мин.

Чонгук вместе с Паком отправился ближе к сцене, оба пытались высмотреть Юнги, ведь заметить его довольно легко, но не в этот раз. Десять минут точно прошли безуспешно, ни около палаток, ни у деревьев, ни даже у самой сцены, там, где было файер шоу - тоже ничего. Чонгук идет к какой-то тропинке, доставая при этом телефон из кармана, тут же открывая диалог с Юнги в инстаграме.

JK0100010: Не заставляй меня переживать, где ты?

Он не гасит устройство, следит прочитано сообщение или нет и при этом направляется за пределы основной площадки для веселья. Чимин плетётся где-то сзади, уже даже ныть начинает от того, что нигде нет этого бунтаря, и что может он вообще уехал на своем драндулете домой.

– Не говори ерунды, ему далеко отсюда до дома, – Чон его затыкает, и снова в телефон смотрит, где высвечивается уведомление от Мина. Останавливается и тут же открывает его, читая сообщение:

YMSea: За сценой.

– Он написал, где находится, я пойду, – Чонгук посмотрел на друга, а затем быстрым шагом пошёл к сцене, постепенно ускоряясь. Оказавшись за ней, посмотрел вдаль, где уже относительно темно и нет какого-либо освещения, а значит омега решил просто спрятаться ото всех где-то там. Постепенно отдаляясь от задней стенки сцены, он осматривается вокруг, пока в какой-то момент не замечает того, кого искал.

Всю жизнь.

Медленно подходит, не решаясь быть внезапным, соблюдая личное пространство и всё такое. Видит, как тот сидит с закрытыми глазами, и ощутив, что рядом с ним всё-таки оказывается человек, он открывает их и садится ровнее, поднимая глаза на Чонгука.

– Извини. Тэхён не должен был тебя бить…– Юнги правда за него стыдно, но после того, как он всё это увидел [а точнее только часть, потому что прибыл уже под конец] решил, что ему вовсе там не место, он хочет побыть один. Потом то он обязательно выскажется Киму, который не всегда умеет агрессию сдерживать.

– Забей, он тебя защищал, – тихо проговаривает Чон и ближе к нему подходит, включая на телефоне фонарик, уже довольно темно. Кидает устройство в траву экраном вниз, чтобы светило со стороны, а сам же взгляд снова на Юнги переводит. Омега глаза свои опустил на рубашку, теребит кончик ткани и молчит. Не знает, что сказать, не знает, как оправдать свое поведение. Ему просто страшно. Он просто никому не верит. Потому что люди рано или поздно уходят. А он понятия не имеет какие цели преследует альфа. Просто поверить ему в то, что он понравился? Юнги не может. Не может поверить в то, что можно влюбиться в него. Пусть хоть все вокруг считают это глупым.

– Юнги... я не знаю, что творится у тебя на душе, но… правда не понимаю, что со мной происходит, твоя улыбка в моей голове постоянно, твой запах заполнил легкие… – Чонгук решается сделать ещё шаг и опускается перед ним на колени, глядя на лицо, которое освещается лишь с одной стороны откуда падает свет от фонарика на телефоне. Мин ответно в глаза брюнета смотрит, слушает его, а сердце намеревается вырываться из груди, дышать снова становится трудно и легко одновременно, когда он чувствует этот любимый морской запах так близко. В тёмных глазах раствориться хочется, зрачков в них практически не видно, зато видно чуть ли не всю вселенную. Утонуть в глазах таких и никогда не всплывать - то, что нужно.

– Рядом с тобой столько омег, они красивы, здоровы, могут тебе кучу детей нарожать… – практически шёпотом произносит русоволосый, взгляд свой снова опуская. Не может долго в глаза смотреть. Сердце в груди буквально разрывается, но он старается себя контролировать, не давать снова волю эмоциям.

Чонгук не знает, что происходило в жизни его, не знает разбивал ли ему кто-то сердце, что он настолько отчаялся в жизни. Но честное слово, у Чона было время подумать над всем и ему определенно тоже страшно, но он свой страх никогда никому не покажет, засунет глубоко и навсегда, сам справится, сам преодолеет, но не будет упускать возможности быть рядом с Юнги.

С самым красивым и самым вредным омегой, которого он когда-либо видел в своей жизни.

Нужно показать ему любовь, заботу, ласку, чтобы он наконец почувствовал себя кому-то нужным. И он нужен. Он очень нужен Чонгуку.

– Юнги, давай мы не будем думать о том, что будет потом, давай будем жить здесь и сейчас? – Чонгук не стал у него интересоваться о детях, о том почему тот решил, что сам не сможет ему нарожать, возможно, у него и с этим проблемы, в любом случае, дети могут появиться и от суррогатных омег, не говоря уже о детских домах. Брюнет опять не видит в этом проблемы, Мин утрирует и накручивает себе столько негатива, что сам же и является виновником в том, что сейчас совершенно один. Отталкивает от себя людей любыми способами, не думает о их чувствах, о их мнении, у него есть только своё: «Я такой, поэтому никому не нужен». Бред.

– Чонгук…– снова тихо произносит парень, поднимая взгляд в его глаза, в то время как мужчина берет его за руку и слегка сжимает, ответно смотря в омежьи глаза.

– Юнги, – словно передразнивает, но потом добавляет с легкой улыбкой на губах: – Здесь и сейчас, – Юнги от этих слов даже чуть беззвучно усмехается с характерным выдыханием через нос, а уголок губ в легкой улыбке дергается. Он молчит, губу свою нижнюю кусает, слегка головой кивает.

– У тебя кровь… – говорит парень, глядя на его губы, на разбитый нос и ту самую размазанную алую жидкость.

– Ничего страшного, у меня в машине есть салфетки, – Чон слегка улыбнулся, а затем практически сразу задал вопрос: – Я могу отвезти тебя домой? - интересуется Чонгук, поглаживая большим пальцем руки по длинным и тонким пальчикам Юнги.

– Нет, за мной Намджун приедет.

– Думаешь я не справлюсь? – Чон говорит шепотом и чуть улыбается, подняв руку к его волосам, по которым проводит за ушком омеги.

– Нет, просто у него авто с подъемником, а разбирать долго, – хотя что уж тут врать, Юнги не отказался бы, если бы все было проще. А у него не бывает проще. С ним одни проблемы вечные.

– Если не коляска, ты бы согласился?

Юнги молчит, ощущая как по спине мурашки бегут от прикосновений мужских. Отстраняется через несколько секунд тишины и смотрит в глаза Чона.

– Да.

– Значит, не будем отвлекать твоего брата, – Чонгук видит замешательство в глазах омеги, который мнётся, но потом кивает вновь, потому что «здесь и сейчас». Ему словно шанс выпал время вернуть назад и не отступать.

– Но… тогда нужно предупредить Тэхёна, – он говорит так, будто заранее знает, что Чонгук возражений слушать не станет. Осторожно и еле слышно, ему просто не хотелось заставлять кого-то переживать.

– Напиши ему смс, этого будет достаточно, – альфа поднимается медленно на ноги, глядя сверху вниз на Мина. Тот, в свою очередь, опять в сомнениях, не знает, что делать, но потом просто решается больше не думать обо всём этом и делать то, что велит ему сердце. Медленно кивает и включает пульт управления, после чего они вместе с мужчиной добираются до его автомобиля, по пути никого не встретив, потому что пошли в обход.

– В ней много заморочек, придется ее разобрать, но там…

– Так, пупс, давай ты просто расскажешь, как и где она разбирается, а дальше я уже сам решу, что делать, ты слишком много думаешь и говоришь, мы теряем время, – Звучит так будто он маньяк и куда-то спешит. Юнги не знает от чего он ахуевает: от пупса или от того, что его буквально заткнули, не желая слушать очередное нытьё. Стоит ли накручивать себе дичь или уже не надо? Не увезёт же он его в лес и не убьёт там.

– Какой я тебе пупс?! – Омега хмурится, потому что ненавидит, когда его в принципе уменьшительно-ласкательными называют. На Тэхёна за его «малыш» не наехал, потому что «накрыло» в тот момент. А сейчас он в здравом уме так-то!

– Ой прости, рыбка. Ты у меня рыбка... так что давай, рыбка, рассказывай, – улыбается Чон, открывая пассажирскую дверь автомобиля, после чего подходит ближе к Мину и наклоняясь к нему, аккуратно берет на руки, что тот даже не успел что-то на это сказать, за шею ухватился и вот уже на сиденье оказался, все также хмурясь, как будто говна поел, ей Богу. Понял уже, что спорить бесполезно. Не дай Бог, он козерог.

– Сначала аккумуляторы сними, затем ручки отсоединяются, если там на кнопку нажать, затем нужно зажать кнопку на спинке и опустить ее вниз, чтобы пополам сложить. У тебя… большая машина, думаю колёса можно не снимать, и так влезет, – Юнги пока рассказывает смотрит, как тот начинает это без лишних слов всё проделывать. Сначала аккумуляторы, которых два, каждый из них весит килограмм пятнадцать, если не больше. Тут даже Чон ахуел, что они такие тяжёлые. А потом и всё остальное, убирая это в багажное отделение. Колёса и правда не потребовалось снимать, сложив ее пополам она спокойно уместилась внутрь, а мужчина уже тут как тут за рулем оказался. И прежде чем выехать на дорогу, он в бардачке взял влажные салфетки и переднее зеркало повернул на себя, чтобы с лица кровь стереть, да и с руки тоже не помешает.

– Видишь, не сложно было, и брата не напрягли, но ты ему всё равно передай, что я довезу до дома, – Чон чуть улыбнулся, заводя машину, а после видит, что омега не пристегнут, поэтому тянется к ремню, перекидывая через него и защелкивая, при этом подняв голову и посмотрев в его глаза.

– Я не хочу домой, – Юнги это выдает так внезапно и резко, что Чонгук застывает, глядя на него. Мужчина, что угодно ожидал услышать, хотя бы очередное недовольство, но не это. Он ведь и правда планировал его везти домой, а не в лес, как мог бы подумать Юн с хорошей фантазией.

– А куда ты хочешь? – сразу интересуется темноволосый, выезжая при этом на трассу, и дожидаясь ответа, чтобы сориентироваться, куда ехать дальше.

– Куда угодно, только не домой, – ещё тише говорит Юнги, который смотрит в боковое от себя окно. А Чонгук просто слушает, поглядывает то на него, то на трассу. Ничего не отвечает, просто едет. Всю дорогу, когда парень ехал на фестиваль, он болтал с Намджуном. А сейчас тишина и он смотрит на виды, которые перед ним открываются. Поля, так как находятся за городом, леса, вдали где-то горы, ещё всё зелёное, так как август на дворе. Он даже не сразу заметил, что спустя сорок минут город даже не виднелся, они будто ещё дальше уезжают, ещё больше полей, больше просторов и свободы. И тишина. Ни музыки, ни слов, только собственное сердцебиение ощущается и легкий шум мотора. Юнги даже не хотелось спрашивать куда они едут, казалось, что уже плевать, если это маньяк рядом с ним сидит или серийный убийца [да-да, Мин не успокоится]. Пока они едут, Юнги успел разослать всем смс-сообщения о том, что он в порядке, и домой его привезёт Чон. Спустя ещё минут двадцать первым голос подаёт Чонгук, потому что они практически подъезжают до места назначения.

–Ты любишь свободу?

Юнги усмехается и глаза свои к брюнету поднимает, кивая головой.

– Больше всего на свете я хочу свободы, – и отводит взгляд к полю. Оно такое просторное, такое свободное, что хочется пробежаться по нему и во всё горло закричать. Словно освободиться тем самым от всего, что накипело на душе. Но Юнги не умеет кричать. Он никогда этого не делал и не представляет, чтобы когда-то подобное случилось. Он даже голос не всегда умеет повышать. Не говоря уже о бегать.

– Я тоже люблю. Мне нравится это место, когда хочу побыть один, то приезжаю сюда, – Чон улыбается, и кивает глазами вдаль, где виднеется берег, только они сворачивают на неасфальтированную дорогу. Здесь есть пляжи, мало кто их посещает, ибо вокруг ни живой души. Пески здесь чистые, трава зелёная, холмики, деревья, кустарники, даже где-то мелкие цветочки прослеживаются. Мин хмурится, совсем не понимая, где они, но уж больно интересно, что задумал мужчина. Юнги видит море, даже слышит его, как только они оказываются ближе. Лёгкий ночной ветерок, заставляет море волноваться, но волны те сильные, и создают приятный ушам шум. В отличии от пляжа в городе – здесь песок. На улице темно, но лунный свет красиво падает на воду, тем самым переливаясь. Припарковавшись, темноволосый посмотрел на Юнги и еле заметно улыбнулся. Он решил, что коляску в этот раз брать не стоит.

– Сиди, я сейчас, – Чонгук открывает дверь и выходит из машины. Открыв заднюю дверь, он наполовину забирается внутрь машины и достает два пледа, а под сиденьями находит две небольшие квадратные подушки тёмно-коричневого цвета. Закрыв дверь, направился к берегу и кинул последние возле среднего размера камней, рядом также росли какие-то кустарники, и цветочки. От воды недалеко, но и не слишком близко, потому что оттуда доносится довольно прохладный ветерок. Оба пледа оказываются там же, а сам он возвращается за парнем, что, завидев, что мужчина идёт обратно, отстёгивается и даже дверь открывает, поднимая взгляд на альфу.

– Даже спорить с тобой уже не хочется, – выдаёт Юнги и чуть улыбается, обхватывая шею Чонгука руками, который дверь закрывает и идет в сторону подушек.

– А со мной спорить немножко бесполезно, хоть ты и вредина, – улыбается Чон, опуская омегу на подушку, практически сразу рядом садится и берет плед, разворачивая его и тут же на плечи русоволосого накидывая. Юн удобнее располагается, сразу запах морской в нос ударяет, хотя вообще-то он и не пропадал, ведь рядом с ним сейчас с точно таким же запахом альфа находится. Но от воды исходит прохлада, которая такая приятная, что омега глаза прикрывает и глубоко вдыхает, сильнее заворачиваясь в плед, смыкая его на груди пальцами, а ноги под себя подгибая.

Значит ли это, что судьба? Он действительно обожает воду, морской запах, всё, что с этим связано, и тут на пути ему попадается альфа, который буквально сводит с ума. Не только ароматом, а в принципе. Как такое вообще возможно. Он часто бывает в компании альф, те же вечеринки у Намджуна, его партнёры, друзья, или друзья Тэхёна, но никогда подобного не встречал. Юнги совершенно точно сойдёт с ума. Не иначе. Брюнет за ним следит, видит это спокойное лицо, как тот глубоко вдыхает, а затем берёт свой плед, перекидывая его через себя и двигаясь ближе к Юну, взявшись за оба конца ткани двумя руками, накрывает его еще и вторым вместе с собой, при этом прижимая к себе. Мин, если честно, не ожидал, что тот его в свои оковы закуёт, но жмётся ближе, глаза приоткрывает и голову на грудь кладет. Так ещё теплее. Ещё лучше, а запах сильнее. Всё тело им заполоняет, лёгкие, Юнги кажется, что у него даже голова закружилась. Словно под наркотиком. Будучи головой на груди, он ее приподнял, глядя на мужскую шею, к которой тянется, ластится к ней, как кот, носом тычется и глаза прикрывает. Это необходимо. Ему необходимо быть еще ближе. Он даже носиком слегка трётся, а затем замирает и обдает альфу своим горячим дыханием. Чонгук его ближе к себе прижимает, чувствует мурашки по телу, как сердце его ударами быстрее заходится. Сам голову чуть опускает, утыкаясь в светлые волосы парня и прикрывая глаза. Аромат кокосов от него исходит, он также никогда не встречал таких омег, хотя тоже постоянно находится в обществе.

– Я боюсь, – опять внезапно, как снег в июле, произносит омега прямо в шею, кажется, его голос даже дрожит. – Мне страшно.

– Чего ты боишься, рыбка? – альфа смотрит на него, чуть голову на бок отклоняя, чтобы видеть лицо. Он ладонь на его шею кладет, большим пальцем по скуле проводит и чуть на себя приподнимает, от чего Юнги глаза открывает и в его практически чёрные смотрит.

– Что будет больно… когда всё это закончится, – наконец выдает парень. А Чонгук смотрит в его глаза и не понимает, как можно сделать ему больно. И почему он сказал «когда», ведь заканчиваться это не должно. Он не намерен отпускать.

– Я тебе никогда не сделаю больно. Никогда, – шепчет Чон. – Всегда буду тебя оберегать, – а после взгляд на губы опускает и тянется к ним, льнёт, сминает губки своими, тем самым в поцелуй утягивая, в котором Юнги растворяется. Отвечает, ближе жмётся, в этот раз пытаясь не поддаться на волнение, отпуская себя и просто наслаждаясь чужими губами, что уже ощущаются как родные. Омеге хочется ему довериться, целиком и полностью, поверить, как самый наивный человек на планете Земля. И знаете, кажется, он это делает. В очередной раз. Второй раз доверяет, где-то в глубине души понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но не хочет думать об этом. Хочет целовать, обнимать, прижиматься и никогда не выпускать из объятий. Он только плед свой отпускает и руками под чужим пледом за торс обнимает.

«– Знаешь, что такое Любовь?

– Нет, что?

— Это, когда у тебя болит живот. Ты разве не обращал внимания?»

Отрывок из сериала «свидетели», что Юнги посмотрел совсем недавно. Этот диалог врезался в его память надолго, и, кажется, сейчас он ощущает нечто подобное. Чужой язык по его губам проходится, а по телу мурашки, он отвечает, воздуха не хватает, несмотря на то, что поцелуй лёгкий, нежный, просто собственное дыхание не контролирует, оно то замирает, чтобы в полной мере насладиться этой нежностью, то вновь возобновляется. Мин немного разворачивается к нему торсом, за шею одной рукой обнимает и сам же поцелуй углубляет. А сердце ударами быстрее заходится, чувствует, как грудную клетку пробивает. Ничего вокруг не замечает. Даже телефон, который беззвучно наяривает в кармане светлых штанов.

***

Тэхён прочитал сообщение от Юнги, отправил ответ, но тот так и не удосужился больше ответить. Намджун, кстати, тоже прочитал, и был крайней удивлён такому исходу, поэтому брату написал: «Ок», а Чонгуку о том, чтобы они были дома пораньше, всё-таки поздно уже. Ну и вишенка на торте: альфа, что является другом Юнги – Ким, мать его, Тэхён, решил, что нужно сообщить об этом отцу Мина. Тот, естественно, в шоке от того, что его сына-омежку куда-то отпустили с незнакомцем. В первую очередь он накричал на мужа, затем на старшего сына, а после написал сообщение Юнги, чтобы тот быстро ехал домой. Вот только он еще не прочитал его. Занят чем-то важным и более приятным.

– Какого, мать вашу, хрена, мой сын ошивается с непонятным альфой? – он обращается к Джуну, держа в руке телефон, с которого уже планирует названивать Юнги.

– Отец, успокойся, они приедут домой, ну задержались.

– Он не отвечает! Я не хочу, чтобы он общался с твоими партнёрами, ты меня понял? – он подходит к мужчине, глядя тому в глаза. Бесится. Злится. На всех сразу. Даже омегу свою от себя отгоняет, который пытается успокоить и бегает вокруг да около, как курица-наседка. Старший альфа набирает номер телефона, слышит гудки, но никто не отзывается, а после вовсе сбрасывается вызов из-за долгого ожидания.

– Сынок, то, что он не берёт трубку действительно настораживает, я тоже начинаю переживать, – тихо произносит папа, и по плечу поглаживает своего супруга, который большой и указательный палец к переносице приставил, прикрывая глаза.

– Я наберу Чонгуку, успокойтесь оба, – он достает свое устройство и набирает Чона.

Мужчина слышит вибрацию в кармане своей куртки, неохотно отрывается от губ Юнги, рукой одной его обнимает, пока второй тянется в карман, из которого достает телефон и видит на экране знакомое имя.

– Твой брат, тебя ищут, – он смотрит на Мина, словно ожидая от него реакции. А тот губы облизывает и кладёт голову на грудь мужскую, а глаза прикрывает. Знает, что его ищут. Свой телефон не слышит, вибрации у него нет, а звук отключил, после того как сообщения разослал.

– Не хочу домой, но…– он тяжело выдыхает. Не думает о доме, наслаждается морским ароматом, и скорее не тем, что исходит от воды, а тем, который сейчас так близко.

Чонгук его слушает, в макушку целует, поглаживает по плечу и на звонок всё же отвечает. Чтобы Мин мог с ним оставаться на ночь, ему как минимум нужно еще ближе с родителями познакомиться, уверить их в том, что у него серьёзные намерения, и что сына их он любит. Что это не просто так, что он готов ради него сделать, что угодно. Даже если придется долго доказывать свои чувства.

Он его любит. Это необъяснимо, но факт.