Глава 4. Невыраженные чувства не забываются (1/2)

”Долго ли, коротко ли...” - неоны русских букв светились посередине черноты камерной сцены.

-Начало шедевральное, Анна Ви, уверен, парижане оценят русский колоритный контент, как никто! - хихикнул звонко Лейтц, увидев на горизонте проходящую неподалеку грозную постановщицу.

Бурцева, направлявшаяся к руководству, в ответ только махнула небрежно рукой в знак приветствия, разговаривающим Лейтцу и Юрченко.

Внезапно где-то под лопаткой у режиссера кольнуло от этой неудобной картины мило болтающих коллег. ”Что это? Ревность? Какая к чертовой бабушке? Вот еще! Они просто общаются, возможно даже, как сознательные, - по работе! Пф... да было бы кого к кому ревновать. Мишу? - нет, он мой друг, наверное даже, единственный здесь и отличный профессионал, к тому же, вроде статуса ”сердцееда” за ним не наблюдала. Лену? - три раза Ха, с чего бы это вообще? Она просто общительная позитивная девушка, не только же со мной ей разговаривать и подвозить до дома в ливни и метели?...”

Редко у Анны Викторовны возникало такое острое чувство, когда чешется то, что болит. Крайне редко. Но сейчас оно бессознательно включилось.

Уже отогнав непрошенные токсичные мысли, женщина, как обычно без стука вошла к Бернару Фрозе, одному из лиц руководства.

-Ооо, Анья, привет, рад снова тебя видеть! А то вчера интервью с телеканалом ”CStar” съело все мое рабочее время.

-Кофе? Бренди? Анекдот? - шутливо подразнил мужчина постановщицу, что уже расположилась напротив него в гранатовом объемном кожаном кресле Честер.

-Да, да, я уже видела его в утренних новостях, ты был как всегда прекрасен. Вызывал? - в легкой улыбке констатировала Бурцева.

-Да, ко мне тут заглядывала Элен, - (в его акценте этого имени подразумевалась Елена Николаевна, никто иная, как здешний новый сценограф). -У нее возникли некоторые сложности с декором - странно только, что это все идет через меня. Вы с ней это регулировали уже? - испытующе пронзает женщину Фрозе.

-Странно, но еще нет... - только 3-м мозгом постановщица про себя вспомнила, что вчера Юрченко наведывалась к ней на репетицию для какого-то разговора, но та ее выставила обратно, ссылаясь на отработку важной сцены, да так и забыла позже узнать повод личного запроса.

-В любом случае, впредь, надеюсь, вы, как девочки взрослые, будете решать всё сами, а не через 3-х, хоть и важных, лиц! Мне это ни к чему! Следующие два дня у труппы спектакли и съемка, так что дай им мини-выходные, а с Элен решите все вопросы по костюмам и деко. Хорошо? - серьезно вылил мужчина, что-то расчёркивая в своем ежедневнике.

-Да, Бер, не переживай, все сделаем. - только леденисто и отчеканила Бурцева, мысленно в это время удушающая тонкую длинную шею Юрченко за ненужный ”переполох в курятнике”.

-И, кстати, приглашаю тебя сегодня к себе на ужин, - празднуем новый будущий телевизионный проект, о котором я договорился вчера с шоураннерами телеканала. - гордо распылился в длиннющей улыбке Фрозе и радостно захлопнул свой ежедневник.

На что Анна Викторовна лишь смято, бесстрастно махнула заму рукой, мол ”окей, посмотрим”.

Отбивая скоростную дробь нетерпения, ботинки режиссера широко рассекали по паркету за сценой. Не долго. Благо цель была найдена довольно быстро. ”Юрченко, твою мать и рать!”

-Так почему руководство мне выговаривает о проблемах с костюмами и декором? Что за детсадовский сломанный телефон? - женщина подходит к добыче почти вплотную с вызывающим тихим шипением.

-Напомню, что я подходила вчера несколько раз. И тебе было не до этого... - спокойно отбила змеиное нападение Елена, скрещивая тонкие руки на груди.

-Конечно, не до этого, а потом нельзя... - не закончила перебитая постановщица.

-Потом было нельзя, так как я уехала на подбор тканей. Напомню, что тоже по твоему велению и хотению. - девушка правдиво стояла на своем, все дальше погружаемая в водопадный изумруд глаз Анны Викторовны. Может и против воли. Но ничего с собой поделать Юрченко почему-то не могла. Да еще и в таких сантиментальных сантиметрах. Кажется, впервые за последний месяц постановки спектакля девушки были так близко друг к другу. И этот аромат - уже почти родной - пионы и ягоды. Обволакивает, словно закутывает с головой и топит в удивительно противоречивый, но от этого не менее творческий, мир своей владелицы.

-Ладно. Бернар дал нам два дня решить все вопросы и проблемы по всему обмундированию, пока у труппы будут спектакли и запись на ТВ. Напишу позже, когда и где встретимся. - также холодно оставляет послевкусием режиссер, пристально вглядываясь в глубокие карие глаза напротив.

-И еще. Все вопросы, просьбы, мольбы, вопли и предложения - теперь только через меня или мой телефон! - ударный строгий тон забетонировал неукротимую недружелюбность Бурцевой, на что Юрченко отчего-то захотелось вымолить сейчас у режиссера лишь одну простую улыбку, - ”а то она в скором времени вся замерзнет там у себя внутри, это точно!” - промелькнуло у сценографа. Но она совсем ничего не успела сказать или сделать, так как Бурцева шквальной хмурой волной мгновенно удалилась (нет, не удавилась, как могло бы кому-то показаться или захотеться) прочь, не дожидаясь никаких ответов.

Вечер мутил соляные неясные догадки Анны Викторовны, что может произойти завтра - без контура многолюдной репетиции, а лишь в непредсказуемом тет-а-тете с Еленой Николаевной.

”Уверена, этой женщине вряд ли захочится тратить такое количество времени, как 2 выходных дня на меня и внешние рабочие вопросы... поэтому, надеюсь, сможем обойтись меньшим” - с этими мыслями Бурцева добралась до 7 этажа дома Бернара Фрозе.

На маленьком, как подразумевалось семейном, празднике жизни помимо жены Элеонор Фрозе, были приглашены: Алэйн Булажье - зам (как раз опаздывающего по своему обыкновению главного директора театра Андре Гарнье),

Жюльен Бертро и Изабель Джаньи - главные звезды сцены и.... пожаловала, что чуть странно - 'Элен' та самая, что Николаевна.

Вечер длился и пелся веселыми разгоряченными (вином и разговорами) французами, пока по своей совсем не французской натуре Анна Викторовна тихонько сидела, теребя в руках лишь единожды пригубленный бокал с ”Chateau Latour”, а когда начались легкие танцевальные эскапады народа и вовсе откровенно ушла в другую одинокую комнату. Болтать ни с кем сегодня не хотелось. Совершенно. Абсолютно.

-”Вам не скучно, Людмила Прокофьевна?” - заглядывая, весело процитировала известную советскую картину Елена Николаевна.

-”Нет, я привыкла находиться одна, поэтому мне не бывает скучно.” - как-то даже спокойно подхватила тот калугинский текст Бурцева. -Кстати, отличный фильм! - закончила она и уткнулась обратно в свой планшет, с которым не расставалась даже на репетициях.

-Один из моих любимых, если честно. Нестареющая классика! - искренне и широко вдруг улыбнулась сценограф и вошла в комнату, разрывая в той вселенскую молчаливую пелену.

-Согласна.

-Так что, заведем разговоры о грибах, ягодах и стихах? - продолжала Лена лейтмотивом из того разговора героев картины Рязанова.

-Оставим сегодня дядю Пастернака в покое, а вот твои творения я бы послушала... - вдруг выкинула Бурцева первое, что крутилось в голове теми страницами из машины. ”Тупица! Нахрена ты вообще до сих пор поддерживаешь тут киношные тупые разговоры? Уже давно пора валить к чертовой бабушке домой!”

-Хорошо. Если не Пастернак, то кто? Поделишься своим топ-3? - вальяжно и ”почти незаметно” улизнула от неудобной фразы Юрченко.

-С чего это такой неутомимый интерес к моей персоне? Ведь вроде сидела-то тихо, в другой комнате, никому не мешала... - бурно кинула постановщица, сама внутри удивляясь тому, что о личном ее не спрашивали уже очень давно.

-Вас, Анна Викторовна, невозможно не заметить, даже если бы ты сидела в поттерской мантии-неведимке. - делая новый шаг навстречу, тепло обронила женщина, не переставая следить за темно-голубыми, на гране изумрудного, глазами.

”Она, что, пытается флиртовать? Или просто от природы такая дружелюбная, милая и очаровательная? - Тьфу на тебя, Викторовна, не давай нормальному человеку запутаться в тебе!”- прогудело сереной в ушах у постановщицы.

-Да ты киноман... - устало констатировала Бурцева, вставая со своего кресла и поравнявшись с коллегой, но отвечать более ничего не стала - только залпом допила вино, намереваясь все таки сбежать поскорее домой.

-Блок. Цветаева. Бродский. - внезапно выпалила, отчеканив свои фамилии. ”Боже! Все еще надеешься ее остановить? Зачем тебе это нужно? Видно же, что женщина устала, а тут ты зачем-то пытаешь ее!” - ехидно зазвенело подсознание Юрченко.