Глава 5. Завтрак. (1/2)

Глава 5.</p>

Проснулся Тэхён от шума. Стоило разлепить глаза, яркий свет и куча людей показались перед ним. В столовую вновь стекались мужчины, у некоторых были свежие раны, пачкающие одежду. С собой они приносили неуспевшую улечься ненависть, дурман из крови и лекарственных трав и весенний лесной воздух. На дальние столы, убрав всю посуду и остатки еды, вогрузили сильно раненых сородичей. Более же целые стали подсаживаться за его стол.

Чтобы не мешать, он решил занять как можно меньше места, поэтому подтянулся опять к стенке, забившись в угол. Шкурой сильнее себя обмотал и стал из-за неё выглядывать. Его пиджак с украшениями куда-то успели унести.

Как и раньше улыбчивый Минсу подошёл и сжал двумя пальцами его носик, но не подушечками, а фалангами, подёргал игриво и обозвал подглядывальщика «любопытной мордочкой». Он не ушёл, а сел рядом, налил себе вина и сделал три громких глотка.

— Думаю, до завтра к нам не сунутся.

Чонгук стоял в общей толпе, такая же неприступная фигура в тёмном облачении, его придирчивый взгляд бродил от человека к человеку и наконец повернулся.

Стоило ему оказаться возле низ, Минсу налил в другую чашу вина и вытянул её вверх, предлагая. Чонгук не стал отказываться, кивком поблагодарил и в несколько глотков осушил всю чашу полностью. Серьёзное лицо разгладилось, стоило глазам наткнуться на заинтересованно смотрящего из-под шкуры медведя Тэхёна.

— Твой отец за тебя волнуется, — насмешливо проговорил Чонгук. — Только вот лес — наша территория. Тем более ночью.

— Рад, что вы их отогнали. Что будете делать дальше? Просить за меня мир? Или всё же убьёте?

— Ты так спокойно говоришь о собственной смерти, будто бы тебя она не касается.

Он говорил правильные вещи. Тэхён сам обдумывал и не раз, почему мысль о собственной кончине не видится ему такой плохой. Новостью для него это не было, поразила только сама нападка — вздёрнувшиеся губы и брови, возмущение и блеск в холодных глазах. Получить столь яркую эмоцию от Чонгука Тэхён счёл за комплимент, поэтому необдуманно тепло улыбнулся, наслаждаясь собственной маленькой победой.

За что получил ещё больше эмоций — самую настоящую растерянность. Весь такой холодный и собранный стал горячим и расхристанным.

— Обезумел поди, как отец, — просто бросил Тэхён, чтобы уже хоть что-то сказать и усмехнулся на вновь переминившееся лицо Чонгука.

Насупился, словно воды в рот набрал и не хочет выплёвывать, хотя его просят. На секунду походел, вновь растаял, попробовал собраться и замотал головой, силясь сбросить с себя лишнюю эмоциональность.

— Ты чего, парень? — растерянно спросил Минсу, кладя ладонь Чонгуку на плечо.

А Тэхён вдруг захохотал, скромно прикрываясь ладошкой, и превлёк тем самым всеобщее внимание. Он был здесь несколько часов — в стане врага, среди оборотней (другой расы!) — но ему было так приятно и легко, никаким чёрным мыслям нельзя было пройти. Думать о побеге? Зачем? Когда парой слов сын вожака оборотней — это же почти принц — перестаёт себя контролировать и превращается в милого паренька, с которым приятно перекидываться как взглядами, так и словами.

И это, конечно же, безумно льстило. Тэхён знал, какое мог производить впечатление на окружающих, если сам того хотел, но делать это с оборотнями, а тем более с Чонгуком было особенно весело и приятно.

— Ты — странный, — сказал Чонгук наконец.

Прозвучало в его стиле, отрывисто и холодно.

Тэхён ласково улыбнулся ему.

— Дай угадаю, сына короля ты представлял себе совершенно другим. Я уже столько видел разных непонятливых взглядов, когда сбегал из дворца, от: горожан, офицеров, знати… Поэтому своей нейтральной маской можешь подавиться.

— Ты-то лучше всех строишь разные эмоции или скрываешь их при необходимости, — запалисто ответил Чонгук.

Минсу смотрел на него круглыми глазами с застывшей неверящей улыбкой на глазах.

— Я не буду утверждать, что я делаю лучше, а что хуже других, — фыркнул гордо Тэхён и сложил на груди руки. — Но отец вновь начал испытывать ко мне доверие, а он никому почти никому не доверяет, так что определённые успехи у меня явно есть. Хотя после последних событий его доверие явно скатилось на четыре года назад.

— А что было четыре года назад?

— Меня перестали выпускать из дворца, — сказал Тэхён голосом, прекращающим дальнейшие расспросы.

Ожидаемо, от него не отстали, но в данный момент оправдываться перед оборотнями казалось ему неправильно. На вопрос «почему» последовал ответ «так получилось». Сухой и короткий, намекающий.

Чонгуку такой ответ не понравился — он натурально злился. Как могли от него что-то скрывать? Дерзить ему и не отвечать на его вопросы. Искреннее негодование даже немного растопили сердце Тэхёна, но болезненные воспоминания четырёхгодичной давности не дали языку ничего ответить.

Укрывшись опять получше шкурой, Тэхён осторожно огляделся и увидел довольно много направленных на него любопытных глаз. Не на него одного, там и Чонгуку половина предназначалась.

Тему почти закрыли, но какой-то тощий высокий парень вдруг спросил:

— Это из-за площади? На осенней ярмарке?

Тэхён вздрогнул, моментально вспомнив смех, крики, боль, кровь, мешанину запахов и жёлтые цвета повсюду, поёжился и, оглядев сказавшего скользким опасливым взглядом, закрылся от лишних глаз медвежьим мехом.

Чонгук жадно повернулся на спросившего.

— Что за площадь? Ты нам чего-то не рассказывал?

— Да… меня там не было, я слухи только слышал, — пожал высокий парень плечами. — Мол, принцу дурно стало, он набросился на охрану и стал мешать… ну, казне. Там я чего только не наслышался, подумал, что бредни говорят. Люди любят приврать. Да и уляглось быстро. Сошлись на том, что принцу поплохело в тот день от солнца и криков. И казнили там кого-то не из наших. Хотя, как я слышал, оборотня.

Тэхён помнил, как ему «поплохело», как не выдержали нервы, когда казнили девочку восьми лет. Оказывается, её отец был оборотнем, но мать об это, конечно же, не знала. Её за непорочные связи избили до смерти, а плачушую дочку прилюдно казнили. Люди плевались в неё, бросали тухлыми продуктами и стража не показывала ни капли жалости к девочке. Её заставили превратиться в волчонка и несколько раз сильно стукнули по спине и бёдрам сапогом — услышав скулёж, Тэхён не больше не смог стоять безразлично — и потом милостиво казнили, прекратив разом все её муки.

Если казни взрослых оборотней пережить получалось, то вот их детей — нет. Слишком ярко вставал образ первой увиденной смерти — ровестника на тот момент, маленького волчонка. Скулящего от неимоверной боли.

Потом его оттаскивали стражниики, кричал отец, бил, запирал в покоях, лишал еды и воды, не давал ничего делать — но это было будто бы не с ним. За пеленой, за стеной дождя и слышалось эхом. Пока единственной реалистичной картиной перед глазами был чёрный волчий свёрточек, издающий душераздирающие звуки.

— Оборотня? И не из наших? — удивился Чонгук. И почти вся стая с недоверием уставилась на рассказчика.

Тот сконфуженно пожал плечами. Быть в центре внимания ему не радовалось.

— Наших тогда точно не ловили — я это помню. Подумал, может, опять казнят человека под видом оборотня. Они любят так порой делать. Мы когда Вона вытащили, они всё равно нашли кого казнить, но не нашего точно. Так что я не уверен, насколько те слухи были правдивы. А… Да, казнили-то ещё ребёнка. Вот ещё одна странность. В общем, странно всё это было, я потому и не рассказывал. Откуда ж у них ребёнок наш? У нас все на месте были, никто не пропал.

Чонгук кивнул на его рассказ и уставился в одну точку, о чём-то долго соображая. Несколько раз он переводил взгляд на Тэхёна, но тот упорно не хотел ни на кого смотреть, закопался внутри шкуры и себя, стеклянными глазами сверля стену.

— У вас там и детей казнят? — только и спросил Чонгук безразличным тоном.

И незамедлительно поймал яростный взгляд от Тэхёна.

— Отец слишком натравил людей на оборотней. А ей не повезло с отцом, — тихо ответил Тэхён и больше не отвечал на любые вопросы, касающие этой темы.

Хотя Чонгук спрашивал, остальные спрашивали. Уселись за столы и стали обсуждать. И недавнюю вылазку и слова эти, ситуацию. Но в итоге каждый сделал свои выводы. Чонгук очень долго и пристально всматривался в Тэхёна, словно выпытывал из него информацию, эмоции, воспоминания.

— Ты то слишком эмоционален сегодня, то чересчур отстранён, — заметил Минсу, перекинув через шею Чонгука руку. — Наследних ты наш, тебя принцесса так трогает, а?

— Отвали, — резко ответил Чонгук, толкнув локтем. — Есть о чём подумать. Мы так и не решили, что делать. У нас много раненых. Мы ели, но пора бы уже и поспать, не думаете? Основные события явно начнутся, как рассветёт.

— Дело говоришь, — согласился вожак и кивнул головой.

От слов и действия исходили спокойствие и мудрость. Внешне вожак выглядел на лет пятьдесят максимум. Но Тэхён его силу, не в прямом смысле этого слова, почувствовал издалека и проникся к нему уважением. По правую руку от него сидел старик Джунг Хи и освещал остальных своей добротой. Он был плавным и размеренным, по голосу и по движениям, даже по словам. Этой манерой заражался и сам вожак. Но не соответствовал холодный, а сегодня вспыльчивый, Чонгук.

Погалдев ещё около часа, почти вся стая разошлась по своим норам. Тэхёну выделили недостроенный дом, а точнее единственную готовую в нём небольшую комнатку. Она была для волчат, как ему объяснили. Сказали не сбегать, оставили медвежью шкуру в качестве кровати, подушки и покрывала и ушли.

В тишине, тесноте и на твёрдом полу, где было разбросанно только сено с опилками, Тэхён пролежал, не смыкая глаз, пару часов. Он любовался видом из окна и дышал полной грудью. Обдумывал день, повадки оборотней и отгонял от себя все мысли о возвращении во дворец.

Его сердце слишком жаждело быть в лесу. По крайней мере сейчас. Он мечтал, как гуляет, сам или в сопровождении кого-нибудь… Взять хоть того же Минсу, он был шёл рядом и веселил, показывал знакомые места. На прогулку вместе с сыном вожака надеяться не полагалось. Но перед сном урывочно Тэхён это представил и усмехнулся.

Чёрные взъерепененные волосы, насупленное лицо и меняющие температуру глаза. И руки эти — то на груди, то ещё куда-нибудь положет или в карманы уберёт. Весь такой неприступный. Но и Тэхён таким был, поэтому знал, что за этим скрывалось. К тому же они были оба детьми правителей. Пусть один правил целым королевством, а второй стаей оборотней в лесу, но они были сильно похожи.

И эта мысль вселяла надежду на мир среди их рас.